Крестики и нолики - Мэлори Блэкмен
– Вроде да. Беру его измором.
– А почему ты к маме не стала подступаться? – Я не могла не спросить.
– Потому что она слишком нас любит, – ответила Минни.
– Ну да, а папе наплевать, – горько кивнула я.
– Неправда. Папа нас тоже любит – по-своему.
– Просто не так сильно, как свою политическую карьеру, – уточнила я. – Он вернулся к нам только потому, что ему полезно создать видимость благополучной семейной жизни для процесса Макгрегора. Даже если он сам считает, что вернулся к нам, мы его и не видим.
– А ты хотела бы видеть его чаще? – спросила Минни.
Я задумалась.
– Вообще-то нет.
– Тогда будь осторожнее со своими желаниями, – сказала Минни. – Не беспокойся, Сеффи. В сентябре мы с тобой будем уже далеко от этого сумасшедшего дома.
– Точно?
– Даю тебе честное слово.
Глава 66
• Каллум
Я сидел на галерее для публики, где яблоку было негде упасть. Далеко внизу, справа, я видел отца. Только левый профиль, весь в синяках. С тех пор как в нашу жизнь ворвалась полиция, я видел его только во второй раз. Судья нудил что-то, обращаясь к присяжным, втолковывал им, на что следует обращать внимание в этом деле, а на что не следует. Двенадцать добрых и порядочных мужчин и женщин, внимавших каждому слову судьи. Двенадцать добрых и порядочных Крестов, разумеется. А как иначе отправлять правосудие? Когда секретарь суда наконец встал и обратился к папе, у меня все внутри сжалось.
– Райан Каллум Макгрегор, признаёте ли вы себя виновным по обвинению в политическом терроризме?
– Папа, не надо!
Я не мог сдержаться. Едва слова сорвались с моего языка, я понял, что от них больше вреда, чем пользы, но разве я мог просто сидеть и смотреть на этот… на этот фарс под видом суда?!
– Еще одно нарушение спокойствия на галерее – и я прикажу публике удалиться из зала суда. Надеюсь, я ясно выразился, – пригрозил судья Андерсон.
Он смотрел на меня исподлобья, как и все присяжные. Мама накрыла мою руку своей, чтобы успокоить. Папа посмотрел вверх, наши глаза встретились. Он почти сразу отвел взгляд. Но мне в память навсегда врезалось его лицо со следами побоев. Разбитая губа, заплывший глаз, синяк на всю щеку. Но на этом лице не было ни намека на осуждение – только всеохватная, глубочайшая печаль.
Секретарь повторил вопрос:
– Признаёте ли вы себя виновным по обвинению в политическом терроризме? Да или нет?
Молчание.
Молчание все тянулось и тянулось.
– Обвиняемый, будьте любезны, ответьте на вопрос, – сердито потребовал судья Андерсон.
Папа снова посмотрел наверх, на нас с мамой.
– Не признаю, – сказал он наконец.
По всему залу суда из угла в угол прокатился коллективный вздох изумления. Мама стиснула мою руку. Повсюду слышался шепот и неразборчивые возгласы. Мисс Адамс, адвокат папы, обернулась и коротко улыбнулась нам. И старательно стерла все следы улыбки, прежде чем снова повернуться к судье.
– Вы обвиняетесь в убийстве Айши Пиллинг в результате вышеупомянутого государственного преступления – акта политического терроризма, – продолжал секретарь. – Признаёте ли вы себя виновным по этому пункту?
На этот раз голос папы звучал тверже:
– Не признаю.
То же самое папа ответил по каждому из пунктов обвинения, который ему зачитывали. К тому времени, когда секретарь дошел до последнего, седьмого обвинения в убийстве, ему приходилось кричать, чтобы его слышали. Папе тоже:
– НЕ ПРИЗНАЮ!
В зале суда поднялась буря. Судья приказал очистить галерею для публики, но мне было все равно. Это был один из счастливейших моментов в моей жизни.
Невиновен! Покажи им, папа!
Глава 67
× Сеффи
Такого я никак не ожидала! Мне пришла повестка, где говорилось, что я должна в понедельник явиться в суд. Повестку прислали маме, поскольку я несовершеннолетняя, а это возлагало на маму всю ответственность за то, чтобы я в нужное время появилась в нужном месте.
– Зачем я там понадобилась?! – Я в ужасе смотрела на целую страницу юридических терминов, в которых мне было не разобраться.
– Вот что бывает, когда водишь дружбу с нулями, – злорадно бросила мне Минни.
Я уже хотела послать ее куда подальше, но тут за меня неожиданно вступилась мама.
– Минерва, если ты научишься молчать, тебе удастся создать иллюзию, будто в
