Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика
— Вы что же, хотите сказать, что никакой каверзы не было? — удивилась Пегги.
Он взглянул на нее многозначительно и счел за лучшее переменить тему.
— Что Вы хотите сделать с добычей? — поинтересовался он.
— Ну, — сказала Пегги, — электричества у нас в Барранакло нет, но, думаю из этого холодильника выйдет чудесный ящик для зерна.
— Без сомнения, — согласился молодой человек.
— Но эти бумажные штуковины — сплошное жульничество, — добавила она.
— Вы имеете в виду годовой запас салфеток для снятия косметики Титании Кобвеб!? Не совсем понял…
— Ну, еще бы. Разве Вы не видите, они ждут, что все деньги истрачу на косме… косми… косметику, чтобы их использовать, нет уж. В Америке это называется вымогательством, — объяснила Пегги.
— А-а, я не подумал об этом, — признался молодой человек.
— С деньгами, надеюсь, все в порядке? — добавил он с опаской.
Пегги достала из сумочки чек и разгладила его на столе. Она и двое молодых людей, справа и слева от нее с уважением посмотрели на него.
— Еще бы, — сказала она. — Это так мило. Это мое маленькое состояние. Полтысячи долларов, как говорят в Америке.
— Пять тысяч фунтов лучше полтысячи американских долларов, а иметь их у себя еще лучше, — согласился молодой ирландец. — Но едва ли состояние. Не в наши дни. Правда, без налогов… Хоть в этом мы обошли Америку. Что Вы с ними собираетесь делать?
— О, я оправлюсь в США, и займусь кино, как они его там называют, — объяснила Пегги.
Молодой человек укоризненно покачал головой.
— Вы хотите сказать, ТВ, — поправил он, — кино — его песенка давно уже спета.
— Я говорю не про ТВ. Я там только что была Я говорю про кино, — твердо повторила Пегги.
— Но послушайте, — сказал молодой человек, и стал красноречиво доказывать свою правоту.
Пегги вежливо выслушала его до конца.
— Вы очень преданы своей работе, — ответила она, как только он закончил. — Но я все-таки говорила о кино.
— Вы хоть кого-то там знаете? — спросил ирландец.
Пегги начала перечислять ему полный список своих дядей, двоюродных братьев, но он прервал ее.
— Нет, я имел в виду Голливуд. Видите ли, пятьсот фунтов — это здорово, но долго на них там не продержишься.
Пегги пришлось признаться, что ни один из ее родственников не имел связи с Голливудом, насколько ей было известно.
— Ну… — начал он, но тут его прервал молодой англичанин, который уже некоторое время задумчиво разглядывал Пегги.
— Ты это серьезное про кино? Это жестокая игра — учти.
— К легкой жизни я приготовлюсь, когда буду постарше, — сказала ему Пегги.
— В Голливуде околачивается полно таких вот “будущих звезд”.
— Но некоторые же пробиваются, — ответила отважно Пегги.
На некоторое время он погрузился в раздумья, но тут же вернулся к начатой теме.
— Послушай, — сказал он. — Думаю, что ты даже не представляешь, с чем тебе придется столкнуться, и во что это тебе станет. Не лучше ли попытаться сперва в английском кино, и начать оттуда?
— А разве это проще?
— Может быть. Я знаю тут одного продюсера…
— Ну, ну, — сказал молодой ирландец. — Это уже забито.
Но его молодой приятель проигнорировал замечание.
— Его имя, — продолжал он, — Джордж Флойд…
— Да, да. Я слышала о нем, — сказала Пегги с возрастающим интересом.
— Он сделал “Страсть для троих” в Италии, да?
— Именно. Я могу представить тебя. Конечно, ничего не могу гарантировать, но если на следующий день он скажет хоть полслова, тебе уже стоило его увидеть. Если ты, конечно, захочешь.
— Да, да, — нетерпеливо ответила Пегги.
— Э-э… слушай, старина… — начал второй молодой человек, но англичанин обернулся к нему.
— Не будь идиотом, Майкл. Неужели ты не видишь сути? Если Джордж возьмет ее, получится, что “популярное объединенное телевидение” открыло новую звезду. Каждый раз при упоминании о ней, за ее именем будет следовать: “открытие “П.О.Т.”, это чего-то стоит. Уж во всяком случае, это стоит того, чтобы рискнуть и свозить ее в Лондон, поместив на неделю в хороший отель. Даже если Джордж откажется, какая-то реклама из этого выйдет, а ей не встанет ни в пенни. Но думаю, он, скорее всего, заинтересуется. Судя по тому, что он говорил недавно, она может оказаться как раз тем, что он ищет. А хватка у нее крепкая, я смотрел в монитор.
Оба повернулись к Пегги, и начали изучать ее суровым, профессиональным взглядом. Через некоторое время молодой ирландец произнес:
— А знаешь что? Ты это действительно здорово… — с такой серьезной убежденностью, что Пегги начала заливаться румянцем, пока не поняла, что он обращается к своему коллеге.
Но потом, они совсем перестали говорить на профессиональные темы и вечер вышел просто замечательный, после чего они отвезли ее на машине домой, к изумлению тех, кто еще не спал в Барранакло.
Через неделю пришло другое письмо, длинное и тоже напечатанное на машинке. После поздравлений с успехом оно сообщало, что предложение, поставленное мистером Роббинсом, которого она без сомнения вспомнит перед советом “Популярного Объединенного Телевидения”, принято. Поэтому компания счастлива пригласить ее и надеется, что ее устроит следующий план действий: в среду, 16-го в восемь утра за ней в Барранакло приедет машина…
Вместе с письмом в конверте находился авиабилет из Дублина в Лондон и приколотая к нему записка от руки, гласившая: “Трудился до сих пор, как ломовая лошадь. Обаял всех. Подчисти перышки. Встречаю тебя в лондонском аэропорту. Билл Роббинс”.
По деревне прокатилась волна радостного возбуждения, омраченная только тем, что никто не знал, какие это перышки должна подчистить Пег.
— Но ты не волнуйся, — сказала Эйлин после раздумья, — это, наверняка, англичане так выражаются про завивку. Надо запомнить.
В среду, точно по времени, приехала машина и в ней Пегги отбыла прочь с таким шиком, как ни один эмигрант не отбывал до этого из Барранакло.
В лондонском аэропорту в зале для встречающих уже стоял мистер Роббинс и, помахав рукой, начал протискиваться сквозь толпу, чтобы встретить ее.
Кто-то разрядил рядом всполошившую всех вспышку и Пегги представили огромной приличной на вид леди в черном костюме и серебристой лисе.
— Мисс Трамп, — пояснил мистер Роббинс. — Задача мисс Трамп в том, чтобы сопровождать тебя, давать тебе советы, вообще присматривать за тобой и отбиваться от волков.
— Волков? — ошарашено переспросила Пегги.
— Волков, — заверил он ее, — здесь все кишит ими.
До нее неожиданно дошло.
— А, понятно, это те кто в Америке свистят девушкам на улице, — спросила она.
— Ну, с этого они только начинают, хотя уверяю тебя они водятся не только в Америке.
Затем она, мистер Роббинс, мисс Трамп и человек по имени Берт, с несчастным видом щелкавший всех из фотоаппарата, забрались в огромный автомобиль и отправились в гостиницу.
— Наши люди взялись за это дело с размахом, — сказал мистер Роббинс Пегги. — Где-то через пару часов у тебя встреча с прессой. Свидание с Джорджем Флойдом я назначил на послезавтра. Но ребятишкам из прессы о нем ни слова. Учти это. Нехорошо, если будет выглядеть будто мы этим пытаемся его шантажировать. А в нашей программе сегодня вечером для тебя будет материал в одну минуту. Надо бы заодно придумать, что рассказать о тебе прессе? Например, о твоей семье? Играл ли кто-нибудь из твоих предков важную роль в истории? Солдаты, моряки, исследователи?
Пегги подумала.
— Ну, вот мой пра-пра-дедушка, он ехал на чью-то землю, это исследование?
— Не совсем в обычном смысле. А если что-нибудь поновее. Пегги снова поразмыслила.
— Были еще братья у моей мамы, они просто здорово жгли дома англичан, — предложила она
— Ну, это тоже несколько не то. Попробуй вспомнить еще, — настаивал мистер Роббинс.
— Я не знаю… Да, был еще мой дядя Син, конечно же! Он был довольно знаменит.
— Что он делал? Взрывал что-нибудь? — поинтересовался с надеждой Берт.
— Не думаю, но он попал под пулю другого тоже довольно-таки известного человека по имени Аль Каноне, — сказала Пегги.
Отель “Консорт” оказался очень величественным местом, но едва приехав, они быстрым шагом проскочили вестибюль, чтобы избежать любых неприятных встреч с журналистами, готовыми в любой момент вскинуть пушку фотоаппарата, и со свистом понеслись вверх, прежде чем Пегги могла понять, где это они едут.
— Это что — грузоподъемник? — поинтересовалась она.
— Возможно, хотя если бы американцы действительно додумались до него первыми, это был бы Вертикальный Персональный Распределитель, а мы называем это лифтом, — разъяснил ей Берт.
В коридоре, покрытом тонким ковром, они остановились перед дверью с металлическим номером, и тут мисс Трамп впервые заговорила:
