Александр Розов - Чужая в чужом море

— А что на практике? — вмешался Динго.

— На практике я тагбот водил. Таскал баржи отсюда до атолла Тепи, и обратно.

— Прикольно, — сказала Бимини, оценив ситуацию, — И чего мы торчим на берегу? Давайте уже пойдем на мостик, посмотрим, чего там как.

— Послушайте, а это не слишком рискованно? – подала голос Жанна.

— Фигня, — авторитетно заявил Динго, — Коробка и коробка. Тот же ferry, только большой.

— Don’t worry, glo, — добавал шкипер Эрче, — В борт–компе есть инструкция.

…

Книга 2. Термоядерные тролли.

22 — РЕТРОСПЕКТИВА.

— Райв, я пришла к выводу, что живу в окружении извращенцев, — сообщила Аста, положив мокрые ладони ему на плечи.

— Как давно? – спросил он, протягивая назад левую руку, и нащупывая хорошо знакомые выпуклости.

— Только что. Хотя, первые подозрения возникли у меня еще неделю назад, когда Милли Адехи, у которой соседний back–yard, подкатила ко мне с вопросом, сколько у меня стоит сеанс черной магии…

— Возьми с нее фунтов двести, и скажи что это – со скидкой, — посоветовал Райвен.

— Ты что, издеваешься? Я же католичка! Ты мог бы это запомнить за 20 лет. Моя религия не одобряет черную магию. Это даже где–то написано, как я слышала… Если ты будешь гладить мою задницу, то я собьюсь. По–моему, ты специально это делаешь.

— Чисто рефлекторно, — возразил он, — Без всякой задней мысли… Извини за каламбур.

— Ладно. Это еще не все. Я моюсь в душе, и слышу, как наш Диего с этой вертихвосткой Уинго ржут, как сумасшедшие. Они опять читают эти дурацкие анекдоты в интернете. Я ничего не имею против Уинго, хотя эти китайские амулеты, которыми оказался увешан весь дом, не приводят меня в восторг, но эта манера среди ночи торчать у экрана, после занятий сексом – она никуда не годится. Женщине после секса должно хотеться лежать рядом с любимым мужчиной, и желательно так, чтобы он ее обнял… Ты понимаешь?

Майор Райвен Андерс чуть слышно вздохнул.

— Видишь ли, милая Аста, современные молодые люди более плотно взаимодействуют с сетями глобальной информации, поэтому…

— Ладно, — перебила она, — Допустим, молодежь. У них все несколько иначе. Не будем им мешать, и все такое. Да?

— Да, — подтвердил он.

— Я выхожу из душа, думая: да, у них все иначе, зато у нас все, как в старые времена, и уж мой–то мужчина после секса не торчит у экрана, читая дурацкие анекдоты.

— Но я и не читаю анекдоты, — заметил Райвен, — просто, пока ты мылась, я решил кое–что глянуть… Пришла в голову одна мысль…

— Лучше бы ты читал анекдоты, — снова перебила она, — Тогда я могла бы надеятся, что это просто дурное влияние детей. Но ты тут смотришь на какие–то совершенно мерзкие рожи. Одно из двух. Или они тебе нравятся, и тогда ты извращенец, или это по работе, но тогда ты тем более извращенец. Какой из двух вариантов верен?

— Второй, — печально сказал майор.

— Ты бы хоть отвернулся от экрана, когда разговариваешь с женой.

— Ой, извини!

Он развернулся на вращающемся табурете и, преодолев сопротивление Асты (вообще–то, довольно условное), усадил ее к себе на колени.

— Не подлизывайся, — фыркнула она, — Я на тебя обижена, и не буду варить тебе кофе. Вот еще не хватало, в половине третьего ночи. Ночью надо спать, а не торчать у компьютера. Это ужас. Весь дом заставлен этими дурацкими экранами. Как будто, они тут живут, а не мы. Мне страшно ходить в сортир – я боюсь и там увидеть компьютер.

— Mfowethu–qava ek mnca doli, — медленно произнес майор, — Nan njanja dwo barik…

— Провалиться мне, если это не признание в любви, — промурлыкала Аста, — а язык…?

— South–Kongo pidgin, — ответил он, и добавил, — Это очень откровенное признание. Если бы я так обратился к незнакомой женщине в баре в Лумумбаши, меня бы арестовала полиция.

— И правильно, — одобрила Аста гипотетические действия конголезской полиции, — Нечего тебе обращаться с откровенными признаниями к незнакомым женщинам в таких странах. Или выбирай приличные страны, или знакомых женщин. А то выдумаешь, тоже… Ладно, хоть я и обижена, но, пожалуй, сварю тебе кофе…

— Спасибо, солнышко мое…

Аста встала с его колен и лениво потянулась.

— Скорее уж Луна. С учетом времени суток.

— Звездочка, — предложил он.

— Хм… Звездочка… Пожалуй, мне нравится… — добродушно проворчала она и, звонко шлепая босыми ногами, отправилась на кухню варить кофе.

Андерс проводил ее взглядом, вздохнул и повернулся обратно к экрану, на который был выведен визуализированный подкаталог «медицина» из скандально–знаменитого банка данных «охотника за нацистами» Симона Визенталя. Меганезийский майор мысленно извинился перед своим покойным австрийским коллегой. «Простите, сен Визенталь, что использую ваш труд таким некрасивым образом, но моим людям жизненно необходимо прикрытие и я думаю, вы бы меня поняли»… Итак, кто наши кандидаты?

Во–первых, конечно, Йозеф Менгеле, 1911 года рождения, по прозвищу «Ангел Смерти». Плюсы. Самый молодой (хотя странно говорить о молодости после ста лет). Всемирно известен. Нет четких доказательств его смерти в 1979, в Сан–Пауло (Бразилия). Минусы: Не связан с целевой тематикой. Был не ученым, а садистом — имитатором исследований.

Во–вторых, Зигмунд Рашер, 1909 года. Плюсы. Сравнительно молод. Косвенно связан с тематикой (изучал реакции организма на экстремальные условия). Его смерть в апреле 1945 возможно, инсценирована. Минусы: Отсутствие высшего образования.

В–третьих, Август Хирт, 1898 года, по прозвищу «Белзенский зверь». Плюсы: Весьма знаменит (из–за его коллекции отрезанных голов). После войны — исчез. Минусы. Слабо связан с тематикой (занимался токсикологией производных иприта, а также мескалина).

В–четвертых, Ханс Эппингер, 1878 года. Плюсы: Несмотря на криминальный характер своей деятельности, вне сомнения — ученый (в 1970–е была учреждена научная премия имени Эппингера). Связан с тематикой (исследовал реакции организма, получающего только соленую воду). Нет четких доказательств его смерти в 1945. Минус. Очень стар.

— Joder, conio! – буркнул майор, — До чего же гнусные рожи…

По лесенке прошлепали чьи–то босые пятки, а потом с кухни послышался голос Асты.

— Уинго, деточка, я далека от того, чтобы делать тебе замечания, но, по–моему, когда ты спишь с мужчиной, лучше снимать этот браслет с мобайлом.

— Да? А вдруг кто–нибудь позвонит?

— Вот именно, — сказала Аста, — вдруг кто–то позвонит в самый неподходящий момент? Ты же не будешь отвлекаться на то, чтобы вытаскивать мобайл…

— Конечно, не буду, тетя Аста. Там есть опция «голосовое включение громкой связи».

«Ох уж эта молодежь, — подумал Андерс и снова посмотрел на экран, — так, все–таки, кто из четырех? Менгеле, Рашер, Хирт или Эппингер?».

Снова голоса на кухне.

— Уинго, а почему в этот раз ты таскаешь Диего кофе, а не наоборот?

— Потому, что он делает мои задачки по прикладной механике.

— Вот как? А я думала, вы там опять ржете над анекдотами в интернете.

— Нет, тетя Аста. Там такая одноопорная балка на шарнире… Она это… Эротичная.

— Эротичная балка на шарнире?

— Сейчас я нарисую, тетя Аста… Вот так, так и вот так…

Фырканье и смех на два голоса.

«Они там с этой балкой не забудут про кофе? – подумал майор, двигая мышкой и наводя курсор на каждого кандидата по очереди, — …Менгеле слишком одиозен и главное, он не ученый, а психопат. Никто бы не стал с ним иметь дело… Эппингер очень подходит, но тогда он должен быть самым старым из живых европейцев на планете. Это уже перебор. Итак, у нас остаются Рашер и Хирт. Рашер моложе, но Хирт более известен…».

Вошла Аста с подносом, на котором стоял изящный бронзовый малайский кофейник в форме дракона и две миниатюрные яйцевидные бронзовые чашечки.

— Я решила попить кофе с тобой за компанию, — объявила она, — Ты рад?

— Я просто счастлив, звездочка.

— Это правильно. Слушай, Райв, а кто, все–таки, эти уроды на экране?

— Нацистские преступники, — ответил он.

— Которых повесили в середине прошлого века? – уточнила Аста, наливая кофе.

Майор Андерс покачал головой.

— Это как раз те, которых не повесили. Как, по–твоему, который из них был самый умный?

— Дай подумать… (она ткнула пальцем в Менгеле) Этот – дебил (затем ткнула в Хирта) и этот – тоже. (Ее палец переместился на Эппингера) Вот этот – умный, но жуткий педант. А вот этот (она поставила палец на нос Рашеру) выглядит самым толковым. Я угадала?

— Скорее да, чем нет, — ответил Андерс, отхлебнув кофе.