Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег"

— Знаешь, Таня, — улыбнулась Даша, — я сейчас тоже хочу узнать, что тебе больше всего нравится в этом флипе во время сильного дождя. Я уже голову сломала, но ничего, кроме дворников, придумать не могу. Я угадала?

— Даша, открой сестре дверь, и я продолжу, — сказала Таня.

Дарья соскочила со своего места, тихо открыла задвижку и побежала обратно, говоря:

— Ну?

— Так вот, — продолжила Таня, продолжая смотреть на дверь гальюна, — когда я подобным образом заинтриговала клиента, он начинает меня внимательно слушать. Примерно как ты сейчас. И выполнять все мои просьбы, например, нажать на кнопку, выйти из машины, открыть капот, заглянуть вниз. Это похоже на гипноз. Вот ты даже не заметила, как сейчас открыла сестре дверь, лишь бы узнать продолжение загадки.

— Ну?!

— Потом я его вывожу из машины, — продолжила Таня. — Мы подходим к автомату. Прошу его набрать два стакана воды.

— Зачем стаканы? Зачем два? — спросил Аполлион, давая понять, что впервые слышит о таком приёме.

В это время Надя стукнула дверь гальюна ногой, та с грохотом открылась и по инерции закрылась обратно. Мы все рассмеялись. Потом дверь легонько открылась, Надя вышла и села на своё место, ничего не говоря.

— Правда, зачем стаканы? — нетерпеливо спросила Даша, глядя на сестру.

— Потом я прошу его выплеснуть воду на боковое стекло обычного флипа, например общественного. А потом на боковое стекло дорогой индивидуальной версии.

— И в чём разница? — спросил я, не понимая о чём речь.

— Я, кажется, понял! — радостно воскликнул Аполлион. — У нас на дорогих флипах установлены гидрофобные стёкла, которые отталкивают воду, и она стекает сразу под собственным весом и от ветра.

— Правильно, — сказала Таня. — Теперь предположите, запомнит ли клиент, что в машине стоят водоотталкивающие стёкла, если я ему ещё после этого нарисую мысленную картинку и скажу: «Представьте, вы едете в сильный дождь на своём флипе, а вода вместе с грязью стекает со стекла под воздействием набегающих потоков воздуха. Поэтому стёкла всегда будут чистыми. Если захотите, то можно будет и кузов сделать с подобным покрытием».

— Я уже захотел, — улыбнулся я.

— А причём тут сознание и подсознание? — спросил Аполлион.

— Вот видишь, — рассмеялась Таня, — ты слушаешь меня внимательно, пытаясь понять, причём тут сознание и подсознание. Я загадала загадку перед тем, как рассказывать, и ты пытаешься понять ответ. Думаю, несколько вариантов ответа у тебя уже есть.

— Не томи! — строго сказал Аполлион. — Рассказывай!

— Я сейчас расскажу, — сказала Таня, — только сначала сравните. Если я сразу скажу клиенту: «Тут стоят водоотталкивающие стёкла» и продолжу рассказ на другую тему, то запомнит ли клиент факт гидрофобности?

— Не запомнит, мы уже это поняли, — нетерпеливо поёрзав на кресле, сказал Аполлион, — давай дальше.

— Теперь на тему сознания и подсознания, — наконец начала Таня. — Когда ты смотришь клип или слушаешь грамотного менеджера или интересного рассказчика, твоё сознание занято анализом происходящего. Оно постоянно в работе, оно анализирует поступающую информацию и пытается по узкому каналу передать её в подсознание. Но подсознание принимает только завершённые куски информации.

— Не поняла? — сказала заинтересовавшаяся Надя.

— Сознание имеет ограниченные ресурсы, — продолжила Таня. — Оно получает информацию и пытается выжать из неё сухой остаток. Сравнить с уже имеющимися знаниями, провести ассоциации, чтобы легче запомнить и понять. И если информация полная, то она отдаётся подсознанию на хранение. Необходимые условия хорошей запоминаемости информации: чтобы она вызывала эмоции и чтобы она была завершённой. Лучше всего, чтобы человек сделал то, что пытается запомнить. Поэтому я и прошу клиента выплеснуть воду самому, чтобы он сам получил все эмоции, а не пытался представить то, что я говорю.

— Можно привести в пример сегодняшнюю ситуацию, — улыбнулся Аполлион, — я теперь никогда не забуду выключать звуки акул перед купанием.

— А ты не боишься задавать столько вопросов клиентам? — спросила Даша.

— По поводу вопросов клиенту, — задумавшись, ответила Таня. — Я довольно часто задаю вопросы, на которые клиент, скорее всего, ответит «да». И это не для выполнения правила «трёх да». Это для того, чтобы пеленговать внимание клиента.

— Что значит пеленговать? — спросила Надя.

— Когда ты говоришь много и быстро, — продолжила Таня, — клиент может устать от текущей темы и перестать тебя слушать. Но если его предыдущий опыт общения с тобой показывает, что ты потом задашь вопрос на эту тему, то нужно слушать внимательно, чтобы не выглядеть глупо. В любом случае, я не призываю тараторить клиенту, я призываю говорить только на интересные ему темы. Именно вопросы помогают узнать, слушает ли он тебя в данный момент.

— А что за правило «трёх да»? — спросил я, отстёгивая свой ремень безопасности.

— Ну, это примитивное правило, — ответила Таня нехотя, — оно совсем не всегда работает. Это когда задаёшь два вопроса с ответом «да», а потом считается, что на третий, нужный тебе вопрос, клиент обязательно ответит «да». Мой опыт показывает, что это работает далеко не всегда.

— Я на секунду, — сказал я, вставая и направляясь в гальюн.

— Забудь эту фразу! — крикнул Аполлион. — Всеволод Владимирович услышит и сразу накажет!

— А в чём дело? — спросил я, уже находясь внутри, но не закрывая дверь.

— Когда ты говоришь «Я на секунду», — ответил Аполлион, — ты заведомо обманываешь собеседника. И этим обманом ты оставляешь зерно сомнения в своих прошедших и будущих словах. Нужно быть честным.

Вместо ответа я закрыл дверь и включил воду. Слава богу, кран тут стоял обычный. Помещение было очень узким. Окон не было. Когда я мыл лицо и руки, я постоянно наступал пятками на какую-нибудь педаль. После того, как я вытерся, я воспользовался унитазом, который открывался только при нажатии на одну из двух педалей, я ещё раз помыл руки. И когда я уже прикоснулся рукой к двери, я начал падать к противоположной стене под действием инерции. Батискаф очень резко тормозил. Меня прижимало лицом к стене, я не понимал, что происходит.

Когда торможение замедлилось, я вышел и спросил у Тани, которая сидела по направлению движения:

— Что случилось?

Дания

— Ничего, я просто снижаю скорость перед проливом Эресунн, — сказала Таня.

Я подошёл к своему креслу и пристегнулся. Вокруг виднелись небольшие горы и дома. Мы подплывали к проливу, который больше был похож на широкую реку. Издалека был виден очень длинный мост, по которому пулями летали флипы. Количество яхт и лодок резко увеличилось. Таня ловко маневрировала и, сверяясь с листом, вела наш батискаф под мост.

— За мостом уже Северное море, — сообщила Таня.

— Предлагаю заехать в Копенгаген и пообедать, — сказал Аполлион, — Тань, помнишь ту старую пивоварню, около которой сидит статуя на камне?

— Конечно, помню, — улыбнулась Таня, поворачивая джойстик управления.

Через 15 минут мы пришвартовались на причале Дании и сошли на землю. После долгой морской прогулки стоять на твёрдой земле было непривычно, голова кружилась от неподвижности. Я уже привык пружинить при ходьбе, но тут эта привычка не пригождалась. Аполлион направился к скалам берега, мы пошли за ним.

В море на одном из камней сидела голая девушка. Она задумчиво смотрела вдаль, как будто ждала кого-то. Аполлион достал свой лист, вручил мне и попросил:

— Володя, сфотографируй нас всех с русалочкой.

Я, не думая, как буду это делать, взял сложенный вчетверо лист и пошёл на точку съёмки. Ребята встали на берегу, так чтобы статуя русалочки попадала в кадр.

— Тринити, как фотографировать? — тихо спросил я.

— Держи лист по направлению к объектам и смотри на экран, — ответил голос в моей голове, — режим фотоаппарата активирован.

На одной из сторон появилась картинка асфальта с моими ногами. Я стал двигать лист и выставил кадр, затем нажал пальцем на картинку. Она плавно уменьшилась и сохранилась внизу.

— А меня сфотографируете? — спросил я.

— А жена к голой девушке весом 175 килограммов ревновать не будет? — весело спросила Даша.

Я решил оставить эту шутку без ответа. Просто улыбнулся. Даша сфотографировала меня, и мы отправились в ближайшую пивоварню. Там мы расселись за большим дубовым столом. Когда пиво принесли, я обнаружил, что ручка большой прозрачной кружки была необычной.

— А это что? — спросил я Аполлиона, указывая на странный нарост.

— Свисток, — ответил он.

— Зачем свисток? — удивился я.

— Это дань традиции, — начала объяснять Таня. — Ещё в английских пабах древности можно было заказать пиво, а потом, дунув в свисток кружки, попросить себе добавку. Там же не было пикожучков и листов. Поэтому приходилось бороться с шумом паба свистком.