Филип Дик - Глаз Сивиллы (сборник)
— Рискни — сразу голову оторву. И потом, таких, как я, больше нет.
— А как же взрыв? Сказали, что капсулу при возвращении раздавило.
— Не помню, — отрезал Эдисон не терпящим возражений тоном, дав понять, что ничего обсуждать не намерен.
Раньше она бы разозлилась и на ответ, и на тон. Раньше, но не теперь. Чувствовала, как тяжело ему вспоминать о случившемся.
— Перекантуюсь у тебя пару деньков. — Эдди переступил порог старенького дома с треугольным фасадом. — Должны подъехать Бенц и Крейн, не возражаешь? Думаю, к вечеру явятся. Нам надо многое обсудить.
— Значит, выжила вся команда? — Девушка пристально вглядывалась в изнуренное лицо. — Тогда почему по телевизору?..
Она осеклась, пораженная внезапной догадкой:
— Ясно! Они соврали! Большая политика, да? Хотят запудрить мозги русским? Пускай в СССР считают, что запуск провалился, а на самом деле…
— На самом деле ты ошибаешься! — перебил ее Даг. — Генерал Джаб распорядился направить сюда советского путешественника во времени. Пускай проконсультирует, поможет разобраться, что в действительности произошло. Совет Безопасности дал «добро» — слишком многое поставлено на карту.
— Обалдеть! — ахнула девушка. — Зачем тогда понадобилась история про взрыв?
— После объясню. Давай для начала выпьем.
— Из выпивки только калифорнийское бренди, другого нет.
— Когда на душе так тошно, что угодно сойдет.
Пока девушка возилась на кухне, Даг устало опустился на кушетку и тяжело вздохнул.
«…и горько скорбим о несчастных, которые трагически погибли в результате непредвиденного стечения обстоятельств…» — надрывалось радио в машине.
— Обычная официальная болтовня. — Крейн выключил приемник, прикидывая, правильно ли они едут. Непросто найти дорогу туда, где побывал лишь однажды. Вообще, выходило забавно. Они собираются обсуждать дела государственной важности в обстановке, мягко говоря, неформальной, в захолустном Охае. Правда, у подружки Дага им наверняка не станут докучать зеваки, но есть и минус — поджимает время. Не факт, конечно, но скорее всего. Наверняка не скажешь.
На холмах по обеим сторонам трассы когда-то рос лес, теперь его сменили бесконечные ряды домов. Вверх от подножия раскинулась паутина подъездных дорожек из переработанного пластика.
— Похоже, раньше здесь было неплохое местечко, — заметил Крейн.
— Тут неподалеку национальный парк Лос-Падрес, — пояснил Бенц, крутя руль. — В восемь лет я ухитрился в этом парке заблудиться. Сидел под кустом и трясся, что меня ужалит гремучая змея. Каждую ветку за змею принимал.
— Считай, твой детский кошмар наполовину сбылся, — хмыкнул Крейн.
— Мы вроде как все в одной лодке, — напомнил Бенц.
— Пора привыкать к статусу мертвеца.
— Тебе надо, ты и привыкай!
— Но ведь официально…
— По радио и телевизору — да, — строго произнес Бенц, поворачиваясь. Его глаза горели нехорошим огнем, широкое круглое лицо побледнело, — но если вдуматься, мы мертвы не больше остальных на планете. Разница в том, что для нас смерть уже в конкретном прошлом, а для других — в туманном будущем. Хотя насчет туманности не факт. У кого-то со сроками полная определенность. У пациентов онкологии, например. Почти наш случай. «Почти», потому как неизвестно, сколько мы здесь проторчим. Получается, что, четко зная дату смерти, мы располагаем относительным запасом времени, в отличие от больных раком.
— Ага, — весело поддакнул Крейн, — для пущего оптимизма еще добавь, что мы здоровы и не корчимся в муках.
— Эдди корчится. Сегодня его серьезно скрутило. Типичная психосоматика — нарушение душевного равновесия, которое влечет физическое заболевание. Великомученик Эдди! Взвалили на него тяжкую ношу против воли, а он не жалуется, молчит. Гордо терпит, то и дело демонстрируя дырки от гвоздей на руках, — ехидно закончил Бенц.
— У Эдди больше поводов любить жизнь, — вставил Крейн.
— У любого найдется куча таких поводов! Просто каждому свое. Пускай я лишен счастья коротать ночи с горячей цыпочкой, зато мне нравится в отблесках заката наблюдать, как по Риверсайду мчатся грузовики. Лишать себя такого удовольствия ну никак не хочется. В итоге любишь не саму жизнь, а то, что она лично для тебя олицетворяет.
Остаток пути мужчины проделали молча.
Расположившись в гостиной, трое хрононавтов курили и потягивали спиртное. Эдди досадливо хмурился, глядя на подругу, и угрюмо размышлял, что неплохо бы ей переодеться. В облегающем белом свитере и длинной юбке она смотрелась чересчур соблазнительно, а у него совершенно не было сил на любовные утехи.
— Она в курсе? — Бенц кивнул в сторону девушки. — Можно говорить открыто? Припадок у барышни не случится?
— Нет, не в курсе, — признался Эдди. — Я собирался сказать, но…
— А какого дьявола тянешь? — взъярился Крейн.
— Что происходит? — испуганно спросила девушка. Ее ладонь взметнулась к груди, туда, где обычно болтается крестик или ладанка, хотя Даг прекрасно знал, что под свитером ничего такого нет.
— Мы все погибли при повторном входе в темпоральное поле, — выдал Бенц, самый прямолинейный и самый черствый в команде. — Понимаете, мисс…
— Хокинс, — шепотом подсказала она.
— Приятно познакомиться, мисс Хокинс. — Бенц окинул ее равнодушно-оценивающим взглядом. — А зовут как?
— Мэри Лу.
— Мэри Лу? Отлично. — Бенц повернулся к остальным. — Имя прямо для официантки, только бейджика не хватает. Так и представляю: «Добрый день, меня зовут Мэри Лу, и следующие несколько дней я буду вас обслуживать. Завтрак, обед, ужин, снова завтрак, потом обед и опять ужин, и так до тех пор, пока вы не расхлебаете кашу, которую заварили, и не вернетесь обратно в свое время. Итого с вас тридцать пять долларов и восемьдесят центов, чаевые в счет не входят. Надеюсь, вы не вернетесь. Никогда! Слышите? Никогда!» — Сигарета в руках Бенца дрожала в такт его голосу. — Простите, мисс Хокинс, — опомнился он. — Этот чертов взрыв полностью выбил нас из колеи. Мы попали в ЭВР, экстра-временной резерв, и сразу поняли, что погибли. Узнали первыми, но…
— Но исправить ничего не могли, — подхватил Крейн.
— И никто не может, — закончил Эдди, обняв подругу.
Внезапно его захлестнуло ощущение дежавю. Дьявол! Они попали в замкнутую временную петлю и теперь движутся по кругу! В который раз они сидят в этой гостиной и обсуждают сорванный полет? В тысячный? В сто тысячный? В миллионный? Не исключено! И всегда кажется, что это происходит впервые, второго шанса нет, а в действительности все наоборот.
Эдди хотелось выть от злости. Отчаяние порождало глубокую, неистребимую ненависть к тем, кого миновала эта страшная участь. Конечно, все вышло из праха и возвратится в прах, как гласит Библия, вот только они трое прахом уже стали. Какой смысл держать их среди живых? Зачем все эти разговоры, бесконечные споры в попытках выявить причины катастрофы? Пускай ломают голову потомки, а с нас хватит.
Однако вслух он не стал ничего говорить, так будет лучше.
— Может, вы врезались во что-то? — предположила девушка.
— Может, мы врезались во что-то? — ехидно повторил Бенц, покосившись на товарищей.
— По крайней мере, такую версию озвучили по телевизору, — продолжала Мэри Лу. — Фазовый разброс, несогласование координат создает угрозу столкновения с посторонним объектом на молекулярном уровне. Ну да чего объяснять, — она махнула рукой и процитировала: «Два объекта не могут одновременно занимать одно и то же место в пространстве». Оттого и взрыв…
— Да, в этом заключался основной риск, — признал Крейн, — по крайней мере, теоретически. Доктор Фейн и ребята из группы планирования рассчитали возможную угрозу. Предохранители были запрограммированы так, чтобы обратный вход не начинался до полной стабилизации в пространстве. Допустим, предохранители отказали, разом все, хотя я лично проверил показания приборов при запуске — координаты шли тютелька в тютельку. Плюс не сработала аварийная сигнализация, никаких предупреждений, ничего! — Крейн криво ухмыльнулся.
— Слушайте, — Бенц возбужденно подался вперед, — мы ведь в буквальном смысле озолотили родственников. Выплаты по страховке будут заоблачные, десятки тысяч долларов! А кто у нас ближайшие родственники? Правильно, мы сами. Представляю себе сцену. «Здравствуйте, мистер страховщик! Мы с приятелями умерли и хотим получить компенсацию». И смех, и грех.
Эдди, однако, занимало совершенно иное — гражданская панихида. После вскрытия тела погибших, естественно, предадут земле. Похоронная процессия задрапированных черным «Кадиллаков» наводнит Пенсильвания-авеню. Чиновники, яйцеголовые интеллектуалы… но гвоздем программы станут сами покойники, причем сразу в двух ипостасях.
