Влада Воронова - Крест на моей ладони
Я пожала плечом. Рижина опять спросила:
— Тебе совсем не нравятся «Соловьи»?
— Не знаю. Землевладением надо заниматься постоянно, а мне и других забот хватает. С банковским счётом будет проще и надёжней. Если тебе так приглянулись «Соловьи», уговори отца купить. Лунная Роза — община богатая, к тому же вам я продам со скидкой.
— Нельзя, — с сожалением ответила Рижина. — Дикую общину терпят до тех пор, пока у неё нет ни клочка собственной земли, пока мы постоянно переезжаем из города в город. Как только у нас появится собственный дом, Лунную Розу уничтожат. Или мы будем вынуждены покориться власти Альянса.
Я кивнула, слушая в пол-уха. Лоредожеродд на разборку не пришёл. Спектакль на несколько дней превратил меня в главную альянсовскую знаменитость, прозвище Лорд-на-Заду-Рот приобрело огромнейшую популярность, а Всезапредельный Властитель по-прежнему молчит.
— Хорса, — обратилась вдруг Рижина по истинному имени, — ведь наш долг благодарности выплачен тебе не полностью. То, что ты сделала для Карика… Ему с рождения была предназначена злая судьба. На него вечно сыпались разные несчастья. Но в ту ночь он стал гойдо. Теперь мой брат не подвластен никаким предначертаниям. И всё это благодаря тебе. Ты сделала его гойдо.
— Нет, Рижина. Сделать из кого-то гойдо невозможно. Все до единого гойдо самосотворенцы. Это свершение самого Кароя, и никого другого, кроме него. Он сам решил, что не станет следовать никаким предначертаниям, сам освободил себя власти судьбы. Карой сам сделал себя гойдо.
Рижина не ответила.
— Нина, — сказала она после долгого молчания, — все, кто хоть как-то соприкасается с нашей общиной, хотят увидеть Багряную корону. Но тебе она безразлична. Ты ни разу о ней не вспомнила.
— Прости, пожалуйста, — попросила я. — Но мне Багряная корона действительно не интересна.
Рижина грустно улыбнулась.
— Мне эта древняя побрякушка тоже ни к чему. Да и многим вампирам. Знаешь, я думаю, что верой во все эти глупые замшелые сказки мы губим сами себя. Нельзя сидеть и ждать, когда явится всеповелитель и принесёт нам свободу и благоденствие. Собственного счастья надо добиваться самим.
— Всё правильно, — сказала я. — Если ты думаешь, что знаешь, как должны выглядеть эти свобода и благоденствие, то надень Багряную корону, заяви о вампирских чести и достоинстве всему волшебному миру.
Рижина посмотрела на меня с обидой.
— Юмор у тебя…
— Я не шучу. Стань всеповелительницей, отмени древние законы, которые даже дикие общины превращают в рабов Девятки, сделай свой народ свободным.
— И весь волшебный мир пойдёт на нас войной, — ядовито ответила Рижина.
— Не весь. Троедворье вмешиваться не будет. Даже если все вампиры заявят, что уезжают с его территории, ни Люцин, ни большаки возражать не станут, не прервут ради вас своих нескончаемых драк. Малюшки немедленно объявят о нейтралитете. А Лига с Альянсом не такой уж и серьёзный противник для лучших воинов мира. Два-три сражения, и они отступят. Влезать в затяжное противостояние с объединёнными вампирскими силами не станет даже Девятка.
— Нет, — покачала головой Рижина. — Я не смогу. Этот удел не для меня.
— Ну разумеется. Удел для тебя — стонать о вампирском бесправии да попрекать старейшин за приверженность безнадёжно устаревшим традициям, ничего не предлагая взамен.
— Да что бы ты понимала, простокровка!
— Куда мне, ничтожной, до таких интеллектуальных высот.
— Прости, — Рижина села рядом, обняла за плечи. — Я сказала глупость, прости меня, пожалуйста.
Я пожала её руку.
— Всё нормально.
В дверь постучал управляющий.
— Я продал картины из Малой лиловой гостиной, синьора Нина. Теперь вы можете выплатить выходное пособие персоналу. Но вы уверены, что хотите всех уволить?
— Не хочу, но должна, — ответила я. — Мне нечем платить вам зарплату. Если хотите, можете считать себя в отпуске до тех пор, пока «Соловьёв» не купит новый владелец.
— Но поместье даже на день нельзя оставлять без присмотра.
— Так продайте его поскорее, и у вас снова будет стабильная работа с хорошей зарплатой, а у поместья — хозяин.
Управляющий коротко ответил «Да» и ушёл.
— Давай в какой-нибудь клуб поедем? — сказала вдруг Рижина. — Потанцуем, пофлиртуем.
Я кивнула. Надо было немного отвлечься.
Когда садились в машину, мне кольнуло сторожевую татуировку.
— Подожди, — остановила я Рижину.
Вампирка прислушалась к ментальному полю, быстрым движением пальцев выплела поисковое заклинание. Приняла ответ.
— Гремлин, сволочь! — зло процедила она.
— Поймать сумеем?
— А то нет. Тут какая-нибудь трёхлитровая ёмкость найдётся? И крышка.
Я оглядела гараж. В ремонтной части отыскалась жестянка из-под масла и кусок толстой прочной пластмассы.
— То, что надо, — кивнула Рижина.
Спустя минуту маленький вредитель оказался в банке. Рижина накрыла её пластиком.
— Ну всё, паскуда! — хищно улыбнулась она. — Тебе капец.
Гремлинов я никогда ещё не видела. Знаю только, что ростом они с эльфа и занимаются тем, что портят разнообразную технику. Непонятно только, зачем.
— Нет, — сказала я Рижине. — Надо сначала с ним поговорить.
— Эта мелкая гнусная тварь испортила тормоза, через десять минут от нас остались бы одни кровавые ошмётки, о чём с ним разговаривать?
— О том, кто приказал ему это сделать. Трудно поверить, чтобы он взялся убивать совершенно незнакомых людей по собственной воле.
— Но как ты его почувствовала? Я, лагвяна, не заметила, а ты, человечица, почуяла.
— Это не я, а татуировки. Они реагируют на изменение общего волшебного фона амплитудой в один микроволш. — Я наклонилась к банке и сказала: — Заглушку ставить надо, когда колдуешь.
— Это было ворожейство! — обиделся гремлин.
— Тем более, — ответила я.
Рижина опутала гремлина парализующим заклятием и вытащила из банки, как куклу поставила на верстак.
Выглядел он точно так же, как и все эльфы, но волосы ярко-зелёные, и другая форма крыльев — как у бабочки-аполлона, только тёмно-зелёного цвета, бархатистые.
— Кто тебя прислал? — спросила Рижина.
Гремлин не ответил, лишь упрямо вздёрнул подбородок.
Рижина достала из сумочки зажигалку, выщелкнула огонь. Глаза у гремлина побелели от ужаса, но он всё равно отрицательно мотнул головой.
Я отстранила руку Рижины.
— Тебя нанял Лоредожеродд?
Запретного имени гремлин испугался ещё сильнее, чем угрозы пытки. Рижина зло растопырила крылья.
— Отвечай!
Гремлин опять помотал головой.
— Проверь его на смертную клятву, — сказала я.
— Клятва есть, — ответила Рижина. — Но узы накладывал не тот, на кого ты подумала. Другой. По-моему, кудесник-перекидень.
— Наверное тот, кому я юшку из носа пустила. Обидеться изволил. Рижина, попробуй восстановить полный текст клятвы.
Вампирка глянула на меня с интересом.
— Думаешь, сумеешь её разбить?
— Уверена. Любая клятва — не более чем слова, а все слова легко трансформируются в свою противоположность. Клятва действенна только в том случае, если клятводатель действительно хочет её сдержать. Всё остальное чушь.
— Особенно если клятва дана под принуждением, — ответила Рижина. Дыхание участилось, она просматривала менталку гремлина. Тот тихо застонал от боли, — Рижина не деликатничала.
Разбить клятву оказалось несложно.
— Теперь осталось определиться с выкупом, — сказала Рижина.
— Кто умеет хорошо ломать машины, сумеет и починить, — ответила я. — Пусть исправит всё, что напортил, и проваливает.
— И всё? — возмутилась Рижина.
— Остальную часть виры я возьму с организатора.
— С ума сошла! Он же кудесник!
— Это ещё не повод требовать ответ за его преступления с другого людя!
Рижина смерила меня непонимающим взглядом.
— Ненормальная.
Но заклятие с гремлина сняла.
Крылатик опрометью бросился чинить машину. Из кроми выскочили ещё трое гремлинов, принялись помогать.
— Откуда они вообще взялись? — спросила я.
— Оттуда же, откуда и эльфы. Ещё больший производственный брак. Сотворители даже не стали включать их в список волшебных рас, сразу приравняли к зверюшкам. С тех пор гремлины мстят всему миру сразу, и волшебникам, и человекам. Все молотки, которые бьют владельца по пальцам, все неполадки с моторами и проводкой, все зависшие и перекрученные заклятия и заклинания — их работа. Почти все, — уточнила Рижина, — что-то приходится и на людскую неумелость и криворукость, но в основном все неполадки случаются из-за пакостей гремлинов. А вот с эльфами они дружат, считают двоюродными братьями.
— А эльфы?
— Тоже. Особенно те, которые остались без нычек. В потайницах их слишком много и некоторые, в первую очередь эльфийские, разрушаются. Их обитатели остаются без земли и крова, делят с гремлинами чердаки и подвалы потайничных домов.
