Александр Бачило - День гнева (сборник)
«В моем досье, — сказал мне однажды доктор Хэссоп, — есть немало данных о странных взрывах, сносивших вдруг целые кварталы. Вспышка света, и все. И никто никогда не мог доказать, что там размещались пороховые погреба или артиллерийские склады… Я знал человека, который сам держал в руках некое вещество. Оно походило на кусок красного стекла и имело раковинистый излом. Человек, получивший это вещество, должен был прийти ко мне однажды вечером осенью пятьдесят седьмого года. Он не пришел. Он стал жертвой одного из тех взрывов, о которых я уже говорил… Я знал другого человека, который сам держал в руках „олово с зеленым свечением“. Может, это был таллий, не знаю. Но ведь таллий выпускает зеленоватое свечение лишь будучи разогретым, а он держал свой образец в голых руках… И он тоже исчез при так и не объясненном взрыве…»
Я задумчиво разглядывал своего привязанного соседа.
За пять дней я ни на шаг не приблизился к его тайне, если он, конечно, владел какой-то тайной. Зато теперь я, как никогда, был уверен: никто, кроме него, не мог оставить на светлой коже кресла изображение двух пожирающих друг друга змей.
А он?.. Сделал ли он это сознательно?..
Но что бы ни произошло, сказал я себе, я обязан вытащить его из этой дыры живым. Что бы ни произошло, он должен побывать в Консультации.
— Будьте осторожны, — сказал я негромко. — Что бы ни задумали коричневые братцы, я постараюсь вам помочь. Если начнется свалка, держитесь рядом со мной.
Он взглянул странно. Он видел меня насквозь. Он вдруг сказал:
— «Туун»… Вы ведь сказали так?.. «Туун»… Нет, я никогда не смогу побывать на вашей вилле…
— Но почему? — быстро возразил я.
Он медленно улыбнулся. Я понял, что говорить ничего не надо. Просто я еще раз убедился: я обязан вытащить его из этой дыры. Он никому не должен достаться. Он — моя добыча.
В вагон вновь вернулся Йооп. И он, и его незаметный напарник, не глядя на нас, разрядили автоматы. Патроны падали прямо на пол и катались по нему. Фермеры с надеждой повернули головы. Кто-то из заложников приподнялся.
— Сидеть! — крикнул Йооп. — Всем сидеть на своих местах. Вас могут неверно понять.
И объяснил:
— Мы выйдем первыми. Только после нас вы можете оставить вагон.
— Йооп, — сказал я. — Снимите взрывное устройство.
Йооп быстро сказал что-то напарнику, и они обидно расхохотались.
— Там нет никакой взрывчатки, — объяснил Йооп. — Чистый камуфляж. Мы пошли на это, чтобы поддерживать дисциплину.
— «Всему свой час, и время всякому делу под небесами: время родиться и время умирать… Время убивать и время исцелять… Время разбрасывать камни и время складывать камни… И приблизятся годы, о которых ты скажешь: „Я их не хочу“…»
И приблизятся годы, о которых ты скажешь…
Кем бы ни был мой медлительный сосед, для него эти годы, несомненно, приблизись. Он был мой. Он мог подойти ко мне в Спрингз-6, а мог и не подойти, это не имело значения — он был мой. Он мог быть Шеббсом, а мог им не быть, это не имело значения — он был мой. И кажется, он тоже это понял, потому что сидел молча, нахохлившись, как птица.
В окно, с которого наконец сорвали газету, я увидел поляну и солдат, выстроившихся перед вагонами. Из-за деревьев торчал орудийный ствол, тут же стояли автобусы. Малайцы, я узнал Йоопа, Роджера — все же их было только одиннадцать человек, — выходили один за другим, прикрывали глаза ладонью, будто их слепил дневной свет, и заученным движением, страшно однообразным, бросали автоматы под ноги солдатам. Малайцев тут же обыскивали и вталкивали в автобус.
Потом пошли заложники. Храбреца Дэшила вели под руки. Фермеры дружно несли свои пустые корзины. По-моему, они прикидывали, кому следует подать счет за их съеденные яблоки.
Наконец в вагоне остались я и Шеббс, привязанный к взрывному устройству, да копошился у выхода, оглядываясь на нас, коротышка Триммер.
— Я отвяжу вас.
— Оставьте. Это может быть опасно. Я не тороплюсь, — он не потерял ни медлительности, ни достоинства. — Помогите спуститься Триммеру. Мы еще успеем поговорить.
Это прозвучало как обещание.
Я знал, Джек Берримен должен быть где-то здесь. С первым же сообщением о захвате поезда он должен был начать мои поиски. Он должен был знать, что я здесь. Я был уверен, Джек продумал все варианты, даже такой — я нахожусь в поезде не один, а с человеком, который мог подойти ко мне в Спрингз-6. А значит, Джек уже договорился с сотрудниками, ведущими осаду поезда, о том, что он сразу заберет меня и нашего общего друга… Я хотел, наконец, спихнуть все эти дела на Джека.
Я прошел через весь вагон, чувствуя на спине тяжелый, все понимающий взгляд Шеббса. Торопясь, я помог спуститься со ступенек коротышке Триммеру. Он задохнулся, глотнув свежий воздух. Он что-то шепнул.
— Ну, ну, — сказал я. — Вы хорошо держались, Триммер.
И он вдруг просиял.
— Есть еще кто в вагоне? — настороженно спросил подтянутый армейский капитан. Он держался так, будто только что выиграл историческое сражение.
— Да, — сказал я, загораживая проход, мешая капитану подняться в тамбур. — Там находится еще один человек. Он мой друг. Он привязан к взрывному устройству. Здесь нужен специалист.
Я верил малайцам, вряд ли там, правда, находилась настоящая бомба, но я высматривал Джека Берримена, я хотел, чтобы первым в вагон вошел Джек.
И я увидел Берримена. Я даже махнул ему рукой.
В то же мгновение меня бросило со ступенек вниз. Ослепительная вспышка растопила, расплавила, растворила в себе солнечный свет, никакого звука я не услышал.
«Йооп же сказал, что взрывное устройство — блеф…»
Острым камнем мне рассекло бровь.
«Йооп же сказал, что они лишь хотели поддерживать дисциплину…»
Я ослеп. Я ничего не видел. Я с трудом приподнялся.
Стоя на коленях, я тщетно пытался понять, что, собственно, произошло? Кровь заливала мне глаза, я совсем ничего не видел. Я стирал кровь ладонью, она текла вновь. «Не может быть так много крови…»
P. S.
— Мы поторопились… — Доктор Хэссоп был мрачен.
Я невольно притронулся к пластырю, налепленному на лоб и на рассеченную левую бровь. Я поторопился? Как это я поторопился?
Шеф тоже не понял.
— Эл не мог не торопиться, — сказал он — А Джек тоже никак не мог замедлить события. Что, собственно, имеете вы в виду, говоря, что мы поторопились?
— А может, наоборот, мы слишком долго тянули… — доктор Хэссоп даже не взглянул на шефа. — Начинать надо было с человека с перстнем, с того самого, кто предлагал мне купить чудо. Прежде всего следовало найти его.
— Но мы его нашли, — возразил шеф.
— Да, нашли. Но не человека, а труп. К тому же, он был обобран, перстня при нем не было. И думаю, не случайно.
— Где его нашли? — быстро спросил я.
— В подземной Атланте, — доктор Хэссоп хмуро пыхнул сигарой. — С ним здорово поработали, выглядел труп нехорошо.
Я покачал головой.
Подземная Атланта… Не лучшее место для одинокого человека, особенно ночью… Бесконечный лабиринт магазинов, клубов, ресторанов… Где, как не там, отнимать вечный огонь, спрятанный в гнезде перстня?.. Если это дело рук алхимиков, я мог только поздравить их.
— Ладно, — доктор Хэссоп постепенно успокаивался. — Мы не знаем, как связаны эти два человека — тот, что торговал чудом и был убит в Атланте, и тот, которого Эл пас в вагоне. Может, вообще никак. Это, кстати, нисколько не упрощает нашу проблему. Черт! Этот взрыв…
— Но малайцы утверждали и утверждают, что их взрывное устройство чистый блеф.
Доктор Хэссоп медленно поднял на меня глаза:
— И они правы, Эл. Им можно верить, Эл. Более того, именно в этом кроется ваше единственное утешение.
— Не понимаю.
Шеф, я, Джек Берримен — мы дружно переглянулись.
Доктор Хэссоп снисходительно усмехнулся. Он еще был раздражен, но уже видел какую-то зацепку, это давало ему право на некоторую снисходительность.
— Боюсь, Эл, — в основном он обращался ко мне. — Боюсь, Эл, мы еще не готовы к тому, чтобы выиграть у алхимиков. Малайцы не лгут. Их взрывное устройство, действительно, не могло сработать. Хотя бы потому, что никакой взрывчатки в медных цилиндрах не было. Но взрыв-то был, Эл. Взрыв был! Сперва эта вспышка — невероятная, как Солнце. Потом тьма, потому что на мгновенье ослепли. И это, собственно, все. Ни звука, ни осколков. Просто ослепительный шар, мы даже подсчитали его диаметр, испарил треть вагона, дальше даже на дюйм ничего не тронуто. На одном из кресел валялся шерстяной шарф, его даже не опалило… Ах, Эл! Почему ты не вывел этого квази-Шеббса вместе с собой, почему ты не обшарил его карманы? Я убежден, при этом человеке что-то было. При нем было что-то такое, о чем мы не можем и думать!
