Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 1)
–– Милый, ты не в цирк случайно собрался? –– озаботилась она. –– Выступление, да?
Рэй веселья не разделил, глянул на нее, словно придавил, и кинул на диван разноцветную тряпочку с массой блесток и цепочек:
–– Одевайся.
Алена, пытаясь скрыть иронию, дабы не травить в парне зверя, послушно взяла тряпочку, повертела, прикидывая, как ее одевать и что это в принципе такое, и поняла, что навряд ли без посторонней помощи сможет в нее облачиться. Рэй помог. Стянул без слов с жены платье и, пристроив тряпочку, подвел к зеркалу, чтоб Алена полюбовалась. И та оценила, тяжело вздохнув и скривившись.
Широкий тяжелый пояс из золотых треугольников, перемежающихся с синими, четко очерченными алыми линиями, держался в самом низу бедер на ‘честном слове’, обнажая до неприличия все, что обычно стремятся скрыть. От него вниз, до самых стоп, углами струилась прозрачная материя с блестками, а вверх, по животу и спине, устремлялись тонкие разноцветные цепочки то ли из крашенной платины, то ли из чего-то другого, соединяясь на кольце меж грудью. Маленькие чашечки, прикрывающие лишь соски, крепились по той же системе –– цепочками к тонкому ободку на шее.
–– Я в этом никуда не пойду, хоть убей! –– заявила она твердо. Но муж и внимания на ее слова не обратил, подошел к абсолютно гладкой пустой стене, нажал что-то одному ему видимое и вытащил из открывшейся панели плоскую темную коробку. Плюхнул ее на диван, открыл и начал извлекать замысловатые изделия, пристраивая их на Алене, как на кукле. Широкие браслеты с массой подвесок, кулончиков разной формы - на плечи, по десятку тонких разноцветных –– на запястья, вогнутые широкие браслеты с иероглифами - на лодыжки. На голову обод с огромным голубым алмазом, на ноги сандалии, точь в точь земные сланцы на веревочках,
–– Как насчет кольца в нос? –– поддела Алена и притихла, судя по взгляду ‘милого’, еще слово и будет капкан на язык.
Парень накинул сверху прозрачную накидку, обшитую позолотой, которая от макушки до пят обрисовала силуэт девушки, отошел, окинул оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнул. Алена скорчила ироничную гримасу, насмешливо попозировала, изобразив пару индийских ‘па’ и даже напела замысловатую мелодию в стиле ‘Рамаяна’ для полноты картины. Рэю явно понравилось, а у девушки опять язык зачесался, развернулась к нему и, уперев в бока кулачки, с ехидством спросила:
–– И что дальше? Сексуальная фантазия разыгралась? –– Ей и в голову не могло прийти, что в таком виде он ее куда-то поведет.
Лоан прищурился, улыбнулся насмешливо и, открыв ладонь, показал ей маленькую перламутровую горошину:
–– Положи под язык.
–– Зачем? –– насторожилась Алена. Что-то у него на уме было и, наверняка, в его стиле –– с гаденьким подвохом. Но развить эту мысль она не успела - не любит Рэй, когда ему перечат - сунул горошину без лишних слов ей в рот и повторил:
–– Под язык.
Она и подчинилась. Горошина была безвкусная, чуть холодила и неприятных ассоциаций не вызывала, поэтому Алена спорить не стала и послушалась из любопытства –– сунула ее под язык. И зря. Секунда, и комната качнулась перед глазами, покрылась на мгновение туманом, и вновь все встало на место, только вот взгляд Рэя значительно изменился, удовлетворенный стал, загадочный, на губах заиграла самодовольная усмешка.
‘И что сие значит?’ –– хотела осведомиться Алена и поняла, что вопрос этот нужно было задать значительно раньше - язык не слушался, зубы свело наглухо, мышцы словно парализовало.
Девушка растерянно моргнула и хотела возмутиться, но почувствовала себя странно, словно ее сознание отделилось от тела и теперь зажило отдельно. Состояние для несведущего весьма неоднозначное и, надо сказать, пугающее. Она хотела закричать, но даже не вздохнула, хотела повернуться и выбежать вон, но и не шелохнулась. Мысленно она могла все, а вот на деле - только смотреть на парня, хлопая ресницами, как марионетка. Внутри родилась тревога, плавно перешедшая в трепетный ужас, как только она увидела, как Рэй, усмехнувшись, вытащил свой кинжал и, крутанув острием себе по подушечке пальца, мазнул кровью ей губы.
–– Слизни.
‘Оставь меня в покое! Придурок!’- хотела гаркнуть она, но вместо этого послушно слизнула кровь! Рэйсли кивнул и повел ее по залам к выходу, а она шла, не соображая, как переставляет ноги, и мысленно упираясь из всех сил. Да толку –– тело слушалось не ее –– его. Она вела себя как зомби. Господи, что, интересно, было в той горошине? Тяпнутое в последней экспедиции магическое зелье какого-нибудь африканского шамана - вудуиста? А она-то, дурочка, послушалась! Чувствовала ведь подвох и все равно попалась, как глупая мышка на отравленный сыр. Вот вам наивная земная девушка и первый урок доверия и благодушного расположения к хитрой натуре флэтонских данайцев. Получите. Впрочем, и не первый урок- второй. С освобождением из рабства он ее так же провел, влегкую.
Рэй вывел жену на ту самую террасу, где недавно отбирал служанок, и Алену прошил холодный пот от страха: вокруг было тихо, безлюдно и темно, как в безлунную ночь на кладбище. Она бы не удивилась, если б парень повел ее на внеочередной слет вурдалаков, ночка подходящая выдалась и атмосфера соответствовала.
Темные очертания строений, мрачные силуэты растительности, скупые звездочки в небесной синеве и огромный шар ночного спутника, висящего в небе устрашающей темной глыбой. Лишь легкий шорох шагов раздавался в тишине, и от этого у девушки мурашки по коже побежали, проигнорировав воздействие ‘чудо’ горошины.
Рэйсли подвел ее к плоской темной плите у подножья лестницы, и …они взмыли вверх, плавно и бесшумно плыли по воздуху, в сторону здания, которое Алена приняла за храм Кецалькоатлю. Внизу скользили тени, здание стремительно приближалось и вгоняло девушку в глубокое уныние, чуяло сердце тяжелые потрясения. Все происходящее напоминало ей сюжет гоголевских страшилок, только значительно видоизмененный. И кем она станет по сценарию суженного, предположить было трудно, а хотелось бы - для душевного успокоения. Правда, ни роль умершей паненки, ни тем более, ее оппонента, Алену не прельщала, но кто б ее спросил? Рэйс стоял рядом, с гордым видом обнимая ее за талию, но даже не смотрел на нее и тем более не пытался ни подбодрить, ни объяснить происходящее.
Платформа плавно причалила к вершине храма прямо напротив исписанных иероглифами колонн, и девушка внутренне содрогнулась, увидев, кто их встречает.
Высокий лысый мужчина с пронзительным, бросающим в дрожь взглядом черных, как ночь, глаз, облаченный в темно-синюю мантию. Меж его тонких бровей виднелся ромбовидный прозрачно-алый камень, словно вплавленный в кожу. На груди висели точь в точь такие же, как у Рэйсли, ножны с кинжалом, только камень на конце рукоятки был алым.
–– Поттан, –– чуть склонил он голову перед Аленой и, раздвинув блеклые губы в улыбке, больше похожей на ухмылку аллигатора, со значением посмотрел на Рэя и махнул ладонью, приглашая внутрь.
Мавзолей был небольшим, но помпезным - выложенным из слитков золота. Ровные кирпичики, тускло поблескивая, раздвинулись, открывая проход, и посетители шагнули внутрь.
Первое, что удивило Алену, когда они миновали небольшой квадратный коридор с темными, мерцающими стенами, это несоответствие масштабов наружных и внутренних.
Взору открылся колоссально большой зал, с высоким потолком, укрывающий помещение куполом, никак не меньше, чем на уровне 20 метров от пола. Два ряда ромбовидных колонн, из перемежающихся красно-сине- оранжевых кирпичей, уходили вглубь и вели к подножью огромной фигуры - клыкастого монстра с выпученными глазами, сверкающими в полумраке, как софиты.
Алена чувствовала, как ее сердце замирает по мере приближения к этой удивительно реалистичной фигуре жуткого, ядовито ухмыляющегося идола, а в груди растет даже не страх - паническийужас. И дело было не только в атмосфере или тревожном количестве крепких лысых мужчин с равнодушно - отсутствующими лицами, в алых и малиновых шортах стоящих меж колоннами на возвышении, и даже не в фигуре божка, застывшей с каменным лицом, подстать ему, Фэйре, а в пяти вздыбленных фигурах, висящих меж столбами. Они приближались к ним, и шорох шагов в мертвенной тишине будил в Алене ощущение жуткого ужаса. Все ее существо дико завыло, как только она поняла, кто висит меж столбами, но из горла не вырвалось и стона. Она, как марионетка, прошагала за мужчинами и встала, где ей указали –– спиной к изваянию Модраш, лицом –– к распятой меж столбами фигуре, так что жертва оказалась в паре метров от нее.
Это был Петр. Узнать его было сложно: нагое тело безвольно висело, подтянутое вверх за локти –– до середины предплечий руки были отрублены, а культи залиты словно воском, как и пах, который оскопили. Лицо было землисто-серым, на побелевших губах запеклась кровь и коркой спускалась к подбородку. И все же, как ни странно, парень был жив. Он поднял голову, посмотрел на девушку обвиняюще и умоляюще одновременно и вдруг замычал, задергавшись на цепях. Во рту зияла пустота. Ему отрезали язык.
