Сказки Змея Горыныча - Борис Гедальевич Штерн
— Зачем так грубо?.. Сотрудником.
Но Кащей уже потерял всякую фантазию. Он не хотел «кое-чего», он не хотел быть сотрудником. Он уже вообще ничего не хотел. Так из Подающих Надежды он угодил в бесы. Ему сделали бронебойные прививки и под охраной двух ишаков отправили в Подпространство, в бесталанный квартал. Его новое жилье не шло ни в какое сравнение с прежней комнатушкой — это был чулан без окон, похожий на консервную банку из-под сардин; а его соседом оказался глухонемой бес с остановившимся каменным взглядом сфинкса и с длинным самодельным ножом на пружине (чик — лезвие вылетает; чик — исчезает). Что еще?.. Один стул, две раскладушки и тусклая лампа в металлической клетке — в неволе эти лампы быстро перегорают, и приходится торчать в темноте, пока в конце декады не отоварят талон на бытовые приборы.
4
Кащей пожил там, и вскоре, чтобы всю жизнь не сводить концы с концами, решил свести счеты с жизнью. Ему надоела эта тоскливая особа. Что за жизнь в консервной банке?.. Тогда он еще не был Бессмертным и мог позволить себе такую роскошь — свести счеты. Хотелось, чтобы все произошло быстро и без мучений. Лежал на раскладушке, разглядывал лампу. Из коридора несло засорившимся клозетом. Глухонемой сосед сидел на стуле, тоже молчал, но многозначительно поигрывал ножом: чик, чик, чик… Кащей взглянул на себя со стороны взглядом застывшего сфинкса — вполне созревший труп.
Можно было не сомневаться: Кащея зарежут раньше, чем он покончит с собой.
Кащей смирился. Даже сумел сочинить стишок и вывесил его в коридоре:
На свете нет преступней акции,
Чем засорение канализации.
«Прежде чем зарежут, пусть хотя бы не воняют», — решил Кащей.
Глухой сосед удивился, когда узнал, что Кащей умеет рифмовать концы.
«Еще! " — жестом потребовал он.
Кащей напрягся, припомнил свои былые стихотворные подвиги и нацарапал:
К лепесточку лепесток,
Получается цветок.
Хочешь мни,
А хочешь рви,
Не увидишь ты крови.
Им не больно, не обидно,
Запах есть,
А слез не видно.
Сосед был приятно поражен. Он так подобрел к Кащею, что спрятал нож… «Чик-чик» — прекратилось, и Кащей решил привыкать жить. Разве можно жить в консервной банке? Можно. Организмы везде живут. Каждое утро они с соседом отправлялись на Биржу Бесталанных в длинную очередь, где получали талоны на скудное питание и глупые зрелища. Пространства, где проживали счастливые обладатели удостоверенных талантов, бесам запрещалось посещать. Вскоре у Кащея в очереди завелись знакомые, такие же серые и обиженные богом личности. Он стал здесь вполне своим. Ему объяснили по секрету, что его сосед уже прирезал нескольких стукачей, и что самые отпетые бесы уважительно называют его за глаза Глухим Чертом, и что этот Черт еще покажет всему пространству глухонемыми своими знаками что-то одному ему известное.
5
Однажды Кащея разбудил скрип двери. Он сел на раскладушке. Свет из коридора проник в консервную банку. Наверное, приближалось утро, потому что Глухой Черт, не разбудив Кащея, уже отправился занимать очередь на Биржу. В консервную банку вошел незнакомец с толстым портфелем.
— Перепись, — сказал незнакомец, уселся без приглашения на стул, примял висевший на спинке Кащеев пиджачок и вытащил из портфеля анкету. Потом добавил: — Населения.
Кащей стал думать о том, чем эта перепись может ему угрожать?..
— Нет, не был, не состоял, — отвечал Кащей.
«Почему никто никогда не спрашивает: а жил ли?.. Не жил.»
Утро наступало. Хотелось жрать. Вопросы, наконец, закончились.
«Безобидная анкетка, — решил Кащей. — Значит, не за этим явился.»
Пауза затянулась. Кащей догадывался, кто перед ним. Служители Интеллектуального Шмона (но, понятно, не уличные ишаки) носят в левой руке толстые портфели и потому всегда скособочены на левый бок… Молчание становилось неприличным. Чего ему надо?
— Я бы на вашем месте в такой квартире не жил, — наконец нарушил тишину Переписчик Населения.
— Выбора нет.
— Почему же? Вам предлагался выбор. Мы сожалеем, что такой молодой и подававший надежды организм попал в компанию к бесам. Мы хотим вам помочь. В том случае, конечно, если вы поможете нам. Помнится, вы рассылали свои стихотворения по редакциям. Мы их читали. Там были неплохие. Вот, например… Впрочем, забыл. А не ваше ли это сочинение в коридоре: «На свете нет преступней акции, чем засорение канализации»?
— Мое, — признался Кащей.
— Вот видите! — обрадовался мнимый Переписчик Населения, почувствовав слабинку. — Дайте-ка мне свои рукописи, они будут опубликованы.
Переписчик с готовностью раскрыл пасть портфеля.
— Я их сжег.
— Сожгли?!.. Это поступок! А вы говорите, что у вас нет талантов… А пепла, случайно, не осталось?
— Какого пепла?
— От сожженных стихов.
— Зачем вам стихотворный пепел? — удивился Кащей.
— Затем, что в нашей организации можно по пеплу восстановить текст.
— Плохих поэтов, как собак нерезаных, — ухмыльнулся Кащей. — И незачем по пеплу восстанавливать. А вот если вам нужен стукач, то я могу посоветоваться в бесталанном квартале и бесы выдвинут свою кандидатуру. Есть подходящий бес — глухой и немой одновременно. Как живут, чем дышат — послушает и доложит.
Стало ясно, что разговаривать больше не о чем…
Мнимый Переписчик Населения извинился за примятый пиджачок.
Раскланялись…
Кащей принес из коридора кружку с кипятком. Половину кипяточку выпил, другой — побрился и принялся надевать помятый пиджачок. Вполне еще приличный пиджачок, хотя и бывший до Кащея в употреблении. Проверить: нет ли чего в карманах?.. Вчера было пусто… Сегодня… Тоже ничего не появилось.
Вдруг в боковом кармане Кащей нащупал дыру — если дыру вообще можно нащупать. Он вспомнил, что недавно потерял (или украли? ) талоны. Той ночью от голода он не мог заснуть. Не в эту ли дыру провалились талоны?.. Если они там, то Кащея ожидает сегодня двойные удовольствия — двойная кормежка, а может быть, даже целый час в гостях у казенной дамы, у которой он состоит на обслуживании. Она, шельма, всегда норовит побыстрее… Кащей надорвал карман и по локоть влез за подкладку…
6
Роясь в утробе пиджака, молодой Кащей Бессмертный, конечно, не предполагал, что этому пиджаку уготовано войти в Историю. Не было у него ни озарения, ни предчувствия, когда он лез за подкладку. Лишь было одно скромное желание найти старые талоны.
О, радость!.. Пальцы нащупали скомканную бумажку… Так и есть, талон!.. Если нашелся один, могут найтись и остальные…
Но за подкладкой ничего больше не было — кроме одинокой пуговицы…
