Гоар Маркосян-Каспер - Ищи горы
— Граждане Бакнии! Друзья! — и продолжил в уже мертвой тишине. — Все вы знаете, что произошло вчера утром. Большое собрание выбрало новым Главой Лиги Лайву. Это их право, право Лиги, хотя они забыли поинтересоваться нашим с вами мнением на этот счет, мнением народа. Но сейчас речь не об этом. Пока. Сейчас речь о том, что произошло вчера вечером. Лайва приказал схватить Марана и бросить его в подвалы Крепости. Это уже не право, а его попрание. Это означает возврат к беззакониям времен Изия, это означает утрату всего, что мы завоевали за последний год…
В зале поднялся невообразимый шум. Поэт влез на стул и перекрывая его, прокричал:
— Не знаю, как поступите вы, но я здесь перед вами и в вашем лице перед всеми бакнами даю слово: ни одной строчки, ни одного звука отныне и до тех пор, пока мой друг, мой брат Маран не будет освобожден. Кто со мной — на улицы!
Он спрыгнул со стула и пошел по лестнице обратно к оставшемуся наверху Дану, не обращая внимания на выкрики и гвалт. Не прошло и пяти минут, как народ хлынул из зала наружу. Поэт потянул Дана к верхнему выходу, и тот имел возможность наблюдать, как он с видом полководца обозревает сверху людские потоки, растекающиеся в разные стороны.
Следующие два, даже три дня для Дана выпали, его вызвали на станцию… о смене власти и аресте Марана он на станцию не сообщил, боясь именно этого вызова, и таким образом получил в свое распоряжение двое суток, но лишь благодаря отсутствию Железного Тиграна, прилетев на станцию, шеф раскусил маневр Дана в три минуты, достаточно было ему узнать про орбитолет… Так что через полтора часа после появления Командира Разведки в небе над Тореной Дану пришлось предстать пред его грозные очи. На сей раз шеф рассердился всерьез, и прошло два дня, пока Дан осмелился вновь показаться ему на глаза… и непонятно, осмелился ли бы, если б не мучительная тревога за Марана!.. Что говорить, он сознавал свою вину, неполная информация — неверная информация, он даже не обиделся, хотя тайно вздохнул, когда Тигран, сурово сдвинув брови, запер в сейф приготовленный для него, Дана, «ключ» — крохотный электронный блок, позволявший открывать банки информации, арсеналы, склады Разведки… правда, блок был зеленым, первая ступень… но дело было не в цвете, не в ступени, да и не в складах или ангарах, просто «ключ» означал положение постоянного сотрудника Разведки, увы… да что обида, он и не надеялся, что его проступок будет прощен, позднее он стал понимать, что единственное, почему его не выгнали из Разведки — мотивы содеянного, так сказать, смягчающие обстоятельства. Когда его в конце концов все-таки высадили на Торене, в горах за Крепостью, он, ступив на землю, облегченно вздохнул и дал себе клятву никогда больше не нарушать устава Разведки.
Подойдя к Крепости, он увидел удивительное зрелище: все пространство между крепостными стенами и городскими зданиями было заполнено людьми, они стояли, сидели, лежали на траве, подложив под головы сложенную верхнюю одежду и, видимо, расположившись надолго. Перед воротами в две густые цепи стояли охранники, промежуток между цепями шириной метров в пять пустовал, только какой-то сухощавый, среднего роста, темноволосый человек в штатском разговаривал у ворот с двумя офицерами в полной форме и при оружии. Задавать вопросы Дан поостерегся, решил подойти поближе в надежде увидеть знакомое лицо. Когда, пробравшись между демонстрантами, он уже догадался, что это своеобразная демонстрация, он приблизился ко внешней цепи, человек у ворот двинулся к толпе, и обрадованный Дан узнал Навера. Тот подошел к молодым людям, кучкой стоявшим неподалеку, видимо, вожакам, одновременно с Даном, и Дан слышал, как он сказал:
— Охранники применить оружие отказались. Послали за частями Наружной Охраны. Я думаю, они стрелять откажутся тоже.
— А если нет? — спросил один из молодых людей.
— Во многом это зависит от того, как себя поведет Тонака. Вернется Мит — станет ясно.
— Если вернется!
Навер только пожал плечами… Когда они с Даном отошли в сторону, тот нетерпеливо спросил:
— Что происходит?
— Разве ты не знаешь? Город требует освободить Марана.
— Город?
— А ты не видел, что делается? Ты не был сегодня в городе? И вчера? Где же ты пропадал?
— Я ездил в одно место, — смущенно промямлил Дан.
— Неужели есть места, где неизвестно, что происходит в Бакне? Правда в провинции пока спокойно, но если понадобится, поднимем всех.
— Только, чтобы выпустили Марана? — сказал Дан недоверчиво.
— Ради Марана мы не только Бакнию, всю Торену перевернем. Ты этого еще не понял? — уронил Навер сухо, Дан промолчал, и он продолжил другим тоном, более доверительным: — Дело не в одном Маране, Дан. Они должны понять, что возврат к прошлому невозможен. Если мы сейчас не настоим на своем, они отберут все, чего нам удалось добиться за этот год.
Дан спросил, откуда должен вернуться Мит.
— Из Крепости. Он отнес прошение об отставке… собственно, его, разумеется, уже уволили, не ему же охранять Лайву, но поставить в известность не соизволили, или в этой неразберихе у них просто руки не дошли… Как бы то ни было, это повод появиться в Крепости и произвести маленькую разведку… если, конечно, его оттуда выпустят, а не посадят рядом с Мараном.
— Могут и посадить. Это рискованный шаг.
— Бакния — страна рискованных шагов, Дан. Человек, который здесь берется за какое-либо серьезное дело, должен быть готовым ко всему. Ты же знаешь, при Изии мы ходили по веревочке над пропастью. Так что… Нам не привыкать…
Мита из Крепости выпустили.
— Тонаки в Крепости нет, — сказал он окружившим его людям. — За ним послали. Настроение его никому не известно. Поживем — увидим… Дан, ты здесь? — обрадовался он, увидев Дана рядом с Навером. — Пойдем, ребята выпьем по чашке карны. Пить хочется — сил нет… Тонака не появлялся в Крепости со дня Большого собрания, — заговорил он снова, шагая с Даном и Навером по обочине шоссе к городу. — Вышел с Собрания, сел в мобиль и уехал. И все, больше никто его не видел. Сидит у себя в штабе.
— Наверно, совесть заела, — предположил Навер.
— Разве он голосовал против Марана? — удивился Дан.
— Нет. Он вовсе не голосовал. Воздержался. И вообще промолчал. А сейчас, наверно, до него дошло… А я не ожидал, знаете, что он отступится от Марана…
— Маран свалял дурака, — сказал Мит сердито. — Кто его просил ворошить змеиное логово? У него практически не было шансов.
— Кто мог знать это заранее? — вздохнул Навер.
— Кто? Он сам! Он прекрасно знал, на какой номер ставит! И все-таки поставил…
— Не думаю, что он был так уж уверен… — начал Дан, но Мит оборвал его.
— Где Санта, знаешь?
Дан покачал головой.
— Накануне Собрания Маран позвал его, вручил ему «Апофеоз»… я имею в виду картину… и велел немедленно отправляться к Вените, отдать полотно и самому там сидеть, пока не разрешат вернуться. Мальчишка упирался изо всех сил, молил, клянчил, чуть опять не разревелся, но Маран был непреклонен, и тот поехал…
— Куда? — полюбопытствовал Дан. — Где Венита, не в Бакне?
— В провинции, — ответил Навер коротко. — Да, Мит, факт красноречивый.
— Не правда ли? — сказал Мит и добавил без паузы: — Что за проклятье, Навер, неужели все было зря? Неужели их невозможно расшевелить?
— Кого — их? — спросил Навер.
— Да всех!
— Ты спятил? Всех! Разве год назад было возможно, чтобы полгорода собралось у Крепости? И чтоб охранники — охранники Изия! — отказались стрелять?
Мит вздохнул.
— Не знаю. Может, это у меня от бессонной ночи… Но право же, после этого треклятого Собрания мне стало казаться, что наши люди это стадо скотов, спины которых постоянно ждут кнута…
— Создатель с тобой, Мит, почему ты путаешь этих подонков из Лиги с честными людьми?.. Конечно, есть и такие, которые поклоняются, как ты выражаешься, кнуту, как только заживут шрамы на коже, им и жизнь не в жизнь. Есть. Вопрос в том, сколько их.
— Достаточно, чтобы Лайва удержался у власти, — буркнул Мит.
Когда они сидели за бутылкой карны в маленьком баре на выезде из города… Мит выбрал на редкость удобный пост, несколько легких столиков стояли под разноцветными пузатыми зонтиками прямо на тротуаре… буквально в десятке метров от них по шоссе, ведущему к Крепости, промчался кортеж из темно-зеленых машин Наружной Охраны.
— Тонака, — сказал Мит, вскочив с места.
Дальнейшее Дану уже в Дернии рассказал сам Маран, рассказал нехотя, где-то между второй и третьей бутылками ткавы, а точнее, пересказал услышанное от дежурного офицера, по долгу службы присутствовавшего при разговоре Начальника Наружной Охраны, то бишь армии, с Главой Лиги.
Сценка, описанная офицером, произошла в кабинете Лайвы, бывшем кабинете Изия. Тонака распахнул дверь, поморщился, увидев над головой Лайвы портрет недавнего хозяина это просторной комнаты, прошел к столу и сел без приглашения.
