Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
Я проглотил содержимое капсулы Фила, потом красную таблетку Алисы. И словно сплющился, но сразу же после этого вырос до самого потолка каюты, раздался вширь. Стало хорошо и уютно, усталость отступила, да и стальные стены корабля растворились, а мы очутились на Земле, в Африке.
И начались танцы на склонах Килиманджаро. Свежее дыхание ледника холодило раскаленные движением и солнцем тела, слышался трубный рев слонов вдалеке. Черные лица наших друзей блестели, тела сотрясались в экстазе, голоса то низко ухали, то срывались на высокий крик и причитание. Когда солнце утонуло в высокой траве, затрещали жаркие костры. Зеленые глаза львов, подкрадывающихся к кругу танцующих из глубины саванны, горели в темноте таинственно и страшно.
* * *Утром я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, хоть и проспал всю ночь на боку, боясь помешать Алисе. Фил ворочался в своем гамаке, Алиса дышала ровно и спокойно. Панели освещения потихоньку разгорались, имитируя рассвет.
— Как дела? — шепотом поинтересовался Фил.
Вопрос показался мне странным — особенно в такое время. Какие у меня сейчас могут быть дела? Или Фил просто не знает, с чего начать разговор?
— Все спокойно, — ответил я тихо.
— Слишком спокойно. Я очень странно себя ощущаю. Давно не был оффлайн так долго.
Тут я сообразил, что гнетет Фила. Программист, активный пользователь киберпространства, он наверняка половину жизни проводил в Сети. Да куда там половину — три четверти. А сейчас, во время субквантового перемещения, Сеть для него недоступна. Даже для меня невозможность обратиться к ресурсам галактической паутины представляла некоторые неудобства. Что уж говорить об обитателе киберпространства? Его не устроит общение с электронными помощниками, которых у него наверняка множество. Он привык быть на гребне волны. И вдруг оказался в обычной ванне, а может, и в корыте. Вот и пытается пообщаться хоть с кем-то извне.
— Многие люди проводят оффлайн практически всю жизнь, — философски заметил я.
— Не может быть, — ответил Фил. — Не исключаю, что такие есть. Я даже знавал пару-тройку чудаков — издалека. Но много — это ты загнул.
— Пожалуй…
— А вы бежите от кого-то? — с подкупающей простотой спросил Фил. — Шифруетесь?
— В каком смысле?
— Да в самом прямом. Хвосты обрублены, следы затерты. Особенно у твоей подруги. Да и ты, похоже, путешествуешь по чужой легенде. Натворили что?
Я усмехнулся.
— А если и так? Собираешься донести?
— Что ты. Я сторонник защиты частной жизни во всех ее проявлениях. А если вам нужен хороший спец для операций в киберпространстве, вы его уже нашли. Повезло! Хоть вы, по ходу, деловые, но специалист в узких вопросах может потребоваться всегда. Сечешь?
— И ты согласен на любую работу?
— Почему на любую? Стирать полезные базы данных без веской причины или заниматься виртотерроризмом я не собираюсь. Но если нужны какие-то сведения, прикрытие — в разумных пределах помогу. За весьма умеренную плату.
— Реально? — подала голос Алиса. Оказывается, она прислушивалась к нашему разговору. А может быть, ее только что разбудила Белинда, отметившая интересную тему и пожелавшая сообщить о ней хозяйке.
— Не вопрос, — Фил так заинтересовался, что даже поднялся из гамака. Больше в каюте деться было некуда, присаживаться на койку он постеснялся или не увидел достаточно места, поэтому стал в углу, покачиваясь время от времени, словно пластичная динамоскульптура Кларка Эше.
— Я хочу тебя нанять, — сообщила Алиса.
— В качестве ковбоя?
— Да, мне пригодится хакер.
— Отлично. Деньги мне нужны. Сколько готова платить?
— Триста гамов в день. Расторжение контракта в любое время.
— Триста гамов… Обычно я беру пятьсот. А тут еще и возможность прекращения сделки в любой момент.
— Пятьсот ты наверняка берешь за разовые акции. А я предлагаю тебе сопровождение. Дней на пять.
— Полторы тысячи за пять дней? Предложение не назовешь слишком заманчивым.
— К тому же расплачусь я позже, — продолжала диктовать условия Алиса. — Сейчас мне нельзя обращаться к счету, сам понимаешь.
— С этим проблем нет.
— Отлично. Еще вопрос. Ты все-таки понял, кто я такая? — Алиса взглянула на торчащего в углу Фила испытующе.
— Не вполне, — ответил он. — Но из того, что я узнал, можно заключить, что ты платежеспособна.
— Ты прав. Присылай стандартный контракт, заключим его прямо сейчас. Если я погибну, ты все равно получишь причитающуюся сумму. Если мне будет причинен вред из-за твоих действий, бездействия или некомпетентности, неустойку в сумме контракта получат мои наследники.
— Идет. Только я хотел бы две тысячи, а не полторы.
— А я хотела бы путешествовать с Белым Кроликом по Стране Чудес, а не с тобой на этом ржавом корыте, но выбора у меня нет.
— Ты умеешь торговаться, — усмехнулся хакер.
— Похоже, ты согласился бы и на меньшее. Ничего, будешь лучше работать.
* * *Салон «Медеи» стараниями Белинды и Ротора был открыт для нас с Алисой круглосуточно. Сюда мы и вышли поговорить подальше от посторонних ушей. Общаться даже в локальной сети Алиса опасалась — с такими мастерами, как Фил, многое тайное может стать явным. Устную речь распознать и передать труднее, особенно если заблокировать электронных помощников и, главное, микрофоны. Без микрофона услышать простой разговор не так просто.
— Ты должен знать, на что я иду, — объявила Алиса. — И решить, со мной ты или нет.
— Хорошо, — послушно отозвался я.
Жизнь моя летела если не в гравитационный колодец, то куда-то в совершенно неизвестном направлении. Мог ли я еще пару дней назад предположить, что полечу с пересадками на Каплю Меда с прекрасной незнакомкой — то, что я знал, как зовут Алису, ровно ни о чем не говорило — и с парнем, проводящим большую часть времени в киберреальности? И что мы будем на полулегальном положении, скрываясь от неведомых могущественных врагов? Еще бы я не хотел объяснений!
— В пробирке — вирус антиконнекта, — сообщила девушка. — Он обладает комплексным воздействием на организм. Взаимодействует с металлами и вызывает реакцию отторжения нервных волокон. Процесс безболезненный, только легкое пощипывание, да и то не всегда. Понимаешь?
— Не совсем, — признался я. — Если вирусом заразить Фила, он погибнет в корчах, так как напичкан металлом?
— Нет. Просто многие устройства, которыми он пользуется, перестанут работать. В частности, станут бесполезными нейроимпланты.
— А бывают еще какие-то импланты?
— Ну, в принципе, да. Если у тебя металлический протез, ему вирус не помешает. Да и информационные импланты будут беспокоить только неделю-другую. Потом они не будут причинять тебе неудобств, но и работать перестанут. Заразившись вирусом, ты не сможешь связываться с Сетью напрямую. Никакого виртуального секса, подключения к базам данных, загрузки иностранных языков прямо в мозг. Только через коммуникатор, мониторы, голографические панели, с помощью сенсоров, «мышки» и джойстиков.
— Неслабо, — только и смог вымолвить я. Во рту пересохло, а импланты защипало. — И ты собираешься кого-то шантажировать этим вирусом?
— Я собираюсь его применить.
— Зачем?!
— Подумай.
Что тут думать… Движения анархистов, радикальных гуманистов, антипрогрессистов, механоненавистников и даже новых луддитов только и мечтали о таком вирусе. Они пытались ограничить или полностью запретить импланты законодательно, и если бы в руки им попало средство, способное радикально избавить человечество от применения имплантированных устройств, они бы им непременно воспользовались.
Да и каждый из нас нет-нет, да и задумывался о том, чтобы вернуться к природе. Когда наши друзья с атрофировавшимися мышцами гибли от недостатка глюкозы в какой-нибудь игре из-за сломавшейся или намеренно заблокированной аппаратуры предупреждения. Когда родственники уходили в вымышленные миры, тратя на их строительство все заработанные средства, а потом кончали с собой, будучи лишенными доступа к Сети на неделю или в случае успешной атаки на их мир хакеров, а то и бродячих компьютерных вирусов. А сколько людей сходило с ума, переставая различать реальность и виртуальное пространство? А сколько выходили в открытые окна небоскребов, забывая, что они находятся в реальности, а не в игре? Или начинали стрелять по живым мишеням из настоящего оружия?
— Ты считаешь, что мы вправе сделать это? Решить за всех? — спросил я.
Алиса усмехнулась — и улыбка эта долго оставалась на ее лице, даже когда глаза стали печальными. Наверное, так улыбался Чеширский кот.
— Мы уже влипли в историю. Во всяком случае, я. Ты еще можешь соскочить, хотя вряд ли — не отпустят. А теперь мы можем в историю войти. Никогда об этом не мечтал?
