Яна Дубинянская - H2O
Изредка касаясь ледяных прутьев, Олег прошелся вдоль нее до самого обрыва. Решетка не кончалась даже здесь, выступая метра на полтора и щетинясь в воздухе в обе стороны. Она продолжалась и внизу, в море, взрезая волны несколькими секциями металлической сетки.
Сволочи. Это же мое море.
Ничего, думал он, пробираясь назад к сосновой тропинке. Не бывает решеток без выломанного прута, подмытого дождями основания или пропущенной секции на месте торчащей скалы. Я здесь живу, и я могу проходить всюду, куда мне захочется — а если не захочется, то не проходить. Но решать я буду сам. Мне глубоко безразличен какой-то там санаторий, но извините, в моей жизни, наконец-то именно такой, какой она должна быть, не предусмотрены ограничения в виде остроконечных решеток.
Я сюда еще вернусь.
* * *А ближе к вечеру Олег поехал в город с ноутбуком.
До сих пор не решался. Даже смешно.
Если разобраться, смешно было не провести в дом еще одну выделенку, да и принципиально не выходить в сеть с рабочей машины — тоже. Кому я нужен?.. это во-первых. А во-вторых, если кому-то и нужен, есть масса иных способов определить мое местонахождение, один безотказнее другого. Ноутбук — это скорее традиция, иллюзорная, как и любая из таковых. Нет, пожалуй, еще проще: привычка. Вроде обыкновения закрывать дверь ванной изнутри на шпингалет, когда бреешься или чистишь зубы.
Ноутбук покачивался на соседнем сиденье, удачно притворяясь обычной барсеткой. В виртуальном пространстве, как и в реальной жизни, тоже необходима своя личная территория, плацдарм, с которого открыто для потенциального владения все. Он знает все мои ники, он хранит мою почту, библиотеку, маршруты избранных ссылок. Он меняет IP чаще, чем кинозвезда — вечерние платья. И, в отличие от рабочего компьютера, никто и никогда не считывает с него оптом всю информацию.
Во всяком случае, хотелось бы верить.
Знакомый бармен из «Колеса» улыбнулся, поднял над сифоном раскрытую ладонь, и Олег поздоровался издали тоже. Люди, которые работали здесь, знали, с кем из постоянных посетителей каждый раз беседовать о погоде, а кому достаточно, чтобы его узнали, точно выполнили заказ и оставили в покое. Дагмар выходные проводила с родителями, так что встретить ее сегодня здесь он тоже не рисковал.
А кроме того, темное из «Колеса» — действительно стоящая штука.
Он присел за столик в углу, далеко от окна и лицом к двери. Усмехнулся: тоже мне, игры в разведчиков, неужели не перерос их еще двадцать с лишним лет назад? С потолка спускалось колесо от мопеда с тонкими шипами-волосками по краю рубчатой шины. Олег тронул волосок, и от этого минимального движения все колесо закачалось, как маятник.
В сети он не был черт-те сколько — наверное, уже недели три. В почтовый ящик нападало около сотни писем: поморщился, повел плечами, прогоняя неприятный холодок, скользнувший вдоль спины, пока ящик загружался. Пробежал глазами столбец и облегченно вздохнул: ничего, кроме спама, технология рассылки которого совершенствуется куда быстрее, чем разработка фильтров. По-настоящему же за все время отсутствия мне никто не написал. Это правильно. Я приложил все усилия к тому, чтобы так было всегда. Очистить.
Затем Олег зашел к Буршову.
У Буршова было хорошо. Все четко и логично, разложено по полочкам, как в любовно подобранной домашней библиотеке. Немного субъективно, чего никак не избежать, однако вкусу Буршова Олег доверял. Много лет он скачивал книги только здесь. Честное слово, и платил бы за это, но художественная литература ушла с рынка сразу после кризиса девятнадцатого, окончательно превратившись в сетевую субкультуру — запутанную, тусовочную, противоречивую. Хорошо, что есть Буршов. Неужели он и вправду читает все, что появляется в сети? Ведь писать после обвала рынка меньше не стали. Лучше или хуже, вопреки всем прогнозам, тоже.
Обновив библиотеку и отметившись в буршовской гостевой, Олег заглянул на «Вольное копье». Вакансий для удаленных программистов по-прежнему хватало, а гордые соискатели по-прежнему не соглашались пошевелиться меньше чем за двадцать монет в час. Вот потому-то у меня всегда будет работа, усмехнулся Олег. Конкретный работодатель — это сегодняшний атрибут жизни, но никак не ее несущая основа, не фактор зависимости. Закладка на «Копье» всегда под рукой, информацию же о стоимости моей профессии на рынке я беру из реальных предложений, а не грандиозных слухов, которыми полнится сеть, благо в затяжной послекризисной тени никакие цифры никому не известны точно. Соглашаясь, исхожу из своих потребностей, а не амбиций. Это просто само по себе. И значительно упрощает жизнь.
Следующие часа полтора он просто гулял по сети в свое удовольствие. Заглянул на несколько форумов, чатов и конференций, где обычно под разными никами общался с разными людьми на очень разные темы: от компьютерного железа до тропических рыбок, блондинок или этики творчества. Дискуссии, помеченные его участием, ушли далеко вперед, и Олег, заказав еще темного, не без удовольствия читал подряд ленты флейма абстрактных, а потому оптимальных для общения людей. Общение на приемлемом уровне — точно такая же потребность, как хорошее пиво. И, пожалуй, только в сети можно удовлетворить ее без побочных эффектов вроде привязанностей, обязательств, обид, если не кое-чего похуже.
Правда, сегодня он ничего никуда не написал. Нигде не зарегистрировался, присутствуя при чужих разговорах безымянным и почти невидимым наблюдателем. Не хотелось. Никаких других мотиваций.
Было уже поздно, «Колесо» полнилось праздным субботним народом. Группа шумных тинейджеров утащила из-за Олегова стола все стулья и хищно облизывалась на сам столик. Колеса на стенах и потолке крутились и качались, сталкиваясь и поблескивая спицами. Туда-сюда сновали официантки, балансируя круглыми подносами с рубчатыми шинами по краю. Олег перехватил одну, заказал кофе. Пора уходить.
Но сеть так просто не отпускала — на то она и сеть. Особенно после долгой разлуки, признал Олег, водя курсором по рядам баннеров и тагов. Некоторым людям за клики по ним платят деньги. Других ловят на крючок простейших рефлексов. «Дочь премьера назвала имя своего жениха». «Поднятие тарифов в столичном регионе». «Женщина с самой большой грудью протестует (фото)». «Скандал в семье певца Джульбара». «Фатальные изменения климата — результат…»
Клик. Впрочем, кофе еще не принесли.
Информационный портал раскинулся завлекательно и броско, словно порочная женщина на ярком покрывале.
Мир доказывал: то, что в нем делается, не может не интересовать, не возбуждать, не вызывать желания приобщиться. Тебя, сидящего за монитором, непосредственно касаются семейные проблемы черноглазого мальчика с микрофоном, гигантские буфера орущей блондинки, разноцветные графики с ползущей вверх ломаной линией, катастрофа само лета, драка в парламенте, наводнение по ту сторону экватора, статистика жертв чужой войны, пятиметровый шлейф, тянущийся за чьей-то невестой…
Бессмыслица. Человеку принадлежит лишь его собственная жизнь, и только она имеет значение и цену. Самое нелепое из людских побуждений — пытаться выйти за ее пределы, как-то повлиять, что-либо изменить в другой, несвоей, внешней жизни. А еще нелепее — сознавая, что повлиять невозможно и не стоит, все-таки подглядывать.
Он пробежал наискось несколько статей. О климате: отголоски все того же старого скандала с глобальным потеплением и наступающим морем. О политике: главными новостями были замужество страшненькой дочки премьера и сломанная в драке челюсть первого зама столичного мэра. Насколько Олег помнил, последний раз, когда он интересовался происходящим в мире, масс-медиа обсуждали фасон жакета президентской пресс-секретарши и бывшую тайную любовницу генпрокурора.
А если разобраться, так оно и честнее. Никакой политики на самом деле нет, это всего лишь элемент медийного пространства, точно такой же, как светская хроника или шоу-бизнес. Реальные процессы, управляющие миром, лежат в сфере экономики, которая после девятнадцатого тотально ушла в тень, а с ней исчезла и серьезная журналистская аналитика. Но дело даже не в этом. Политики и не существовало никогда. А нам казалось, будто она есть, и то была самая страшная из наших иллюзий…
Впрочем, это было давно.
Тинейджеры по соседству галдели все голосистее, к их компании присоединилось еще пару человек, категорически не влезавших за столик, даже с учетом рассаженного на колени женского пола. Олегу наконец принесли кофе, и он принялся пить длинными глотками, не растягивая удовольствия. Уже и в самом деле пора. Закрыл пестрое окно портала, однако под ним обнаружилось еще одно, забытая стартовая страница компьютерной конференции. Прощальная уступка объятиям сети: контрольный заход в почту.
