Игорь Алмазов - Навстречу звездам
— Здорово, Генералиссимус! Что, не спится?
— Привет! В такие моменты мне никогда спать не хотелось…
— Чаю хочешь?
— Спасибо…
— Как поживаешь? Как семья?
— Все нормально. Жена сейчас на Кубе — в составе правительственной делегации, у детей скоро экзамены…
Наступило тягостное молчание. Генеральный секретарь не мог задать такой же вопрос другу — четверть века назад с Игнатовым произошла страшная трагедия, оправиться от которой он не мог и по сей день…
— Ну, а что у тебя на работе? Какие достижения? — спросил вождь, прекрасно зная о текущих делах отрасли, но пытаясь как-то отвлечь его от тяжелых воспоминаний.
— Все нормально. Начинаем разрабатывать звездолеты следующего поколения, которые пойдут к Сириусу, Проциону и Альтаиру.
— Отлично, отлично…
— Никто не верил, что за четверть века может все так поменяться только ты…
— Я не просто верил, я точно знал.
— Наверное, поэтому ты и стал генсеком… Мне кажется, сегодня подходящий повод вспомнить прошлое. Помнишь, с чего мы начинали?
— Что ты имеешь в виду?
— Вообще… Нашу молодость.
— Молодость? Да, ее я помню отлично — как будто вчера было. Тяжелая была у нас молодость, не то что у нынешнего поколения. Борьба, постоянная борьба… Знаешь, я про это редко рассказывал, но сейчас самое время. Характерный факт моей биографии… Еще в одиннадцатом классе я «пострадал за идею» — написал предвыпускное сочинение, где восхвалял большевиков и выражал ненависть к белякам. Хотели двойку поставить, но не стали обострять скандал — поставили три… Та школа называлась «лицеем», я туда случайно попал, все ученики, кроме меня, были из богатых семей, и все им в жизни легко доставалось. Одному дармоеду мамаша на совершеннолетие иномарку «Ауди» подарила… А политическую борьбу, помнишь, с чего я начал? С того, что стих сочинил. Называется «Поднимайся, народ, на Восстание!» Еще когда на последнем курсе учился. Немножко сыровато и наивно получилось, но литинститутов я не кончал…
— А можешь прямо сейчас прочитать? Помнишь?
— Конечно!
«Было время героев и гениев.Было время великих побед.И гигантские наши свершенияОзаряли священный завет.
То завет был великого ЛенинаОн в семнадцатом грозном году,Вихрем классовой битвы овеянным,Наших прадедов вел на борьбу.
Ленин дал завещанье товарищам:Берегите, крепите Союз.И пусть снова на пепле пожарищаКраше прежней поднимется Русь!
Свято этот завет выполняли мы.Днепрогэс и Магнитку прошли.От Москвы до Берлина шагали мы,Имя Сталина в сердце несли.
Ни лишений, ни горя не ведалиНа великом победном пути.В звездный путь устремлялись ракетамиДерзновенные наши мечты…
Мы не знали, что «пятой колонною»Тайный меч над страной занесен.Мировой закулисой зловонноюВ спину подлый удар нанесен.
Оккупантами власть вся захвачена.Горбачев, Ельцин, Путин — скоты!Пидорасами собственность схваченаИ разрушены наши мечты!
Капитал — это смерть! Он не нужен нам!Пусть подохнет сионский шакал!Пусть возьмется народ за оружиеИ сметет дерьмократов кагал!
Так давайте ж свершим РеволюциюИ вернем всем Советскую власть!Свергнем прочь мы диктат проституцииИ порвем мы Америке пасть!
Поднимайся, народ, на Восстание!Знамя Сталина к битве зовет!В бой кровавый, жестокий, отчаянныйЗа Советский Союз наш — вперед!
«Новых русских» мы всех перевешаем,Будем кожу сдирать с них живьем.Извращенцам, на власти помешанным,Вспорем брюхо мы острым ножом.
Ввысь поднимется знамя багряное,И советский воспрянет народ.С честью выдержав все испытания,К торжеству коммунизма придет.»
— «Озаряли завет»?.. А вообще, классно… Это вещь! Главное, от чистого сердца! — улыбнулся Игнатов. — Редко мы вспоминаем прошлое, а надо бы помнить всегда — коммунизм ведь не просто так возник… Четверть века назад было достаточно тяжелое, мерзкое и страшное время, пусть и не все это осознавали тогда… У нас, тогдашней молодежи, радостей было мало — пиво, компьютерные игры с кровью и тому подобное. Государство наплевало на молодежь, и она жила одним днем, не думая о будущем.
— Да, молодость быстро уходит… Правильно подметил, одним днем жили… Легкомысленными вы были тогда, как дети, не умели мыслить глобально, все о какой-то ерунде болтали…
— Это точно, не разбирался я тогда в политике и мировой революции, не то, что ты… Все было мне безразлично, пока не случилось это — а такое могло случиться с каждым из нас, от этого никто не был застрахован… Жизнь учит, жестоко учит…
У Игнатова лицо сразу помрачнело, стало серьезным и строгим. Он тихо сказал:
— У меня в последнее время нехорошие предчувствия появились. Ты ведь знаешь, у меня очень обостренная интуиция. Я вот сейчас перечитываю Сталина и размышляю над его словами о том, что по мере продвижения к коммунизму классовая борьба все более обостряется. Только в последние десятилетия мы до конца поняли смысл этого пророчества. Понимаешь, плохие предчувствия как будто что-то нехорошее должно случиться.
— У тебя есть основания?
— Основания — не основания… Я же их знаю с молодости — это такие выродки, что не отступят просто так. Это как «терминаторы» из американского боевика — они запрограммированы на истребление, и сами они не «отключатся», они преодолеют любые препятствия и никогда не откажутся от своих намерений. Они просто не могут по-другому жить. Мне не верится, что они просто так ушли — ушли навсегда… При Брежневе тоже никто не мог представить себе, что после тех великих свершений, после победы над голодом и нищетой все вернется снова — без войн и стихийных бедствий. Ты сам неоднократно подчеркивал мысль: там, где не имеющие аналогов успехи и достижения; там, где величайшие победы — там же может возникнуть не менее величайшее предательство. Этому нас научила недавняя история…
— Да, бывает… Но сейчас вроде бы все уже кончено, зачем же беспокоиться?
— А помнишь, как Сталина отравили?.. А страшную участь Ирака? Я, например, сам в 2003 году, накануне американской агрессии, видел Саддама Хусейна — он приезжал к нам на ракетный завод. Он постоянно был в движении — на него охотился весь «цивилизованный мир». Его отслеживали со спутников, многократно пытались убить, так же как в свое время и Фиделя — только за то, что не признавал «глобальную власть» США… Американцы тогда как раз готовились поработить иракский народ и захватить его нефтяные богатства, а Саддам стоял у рабовладельцев поперек горла. Не зря этот выродок Буш достойный последователь Гитлера — назвал иракского президента учеником Сталина. А фашист в ермолке Ари Флейшер — официальный представитель Госдепа — прямо призвал кого-нибудь из окружения Саддама убить его — публично, открытым текстом. И при одной мысли о том, что может произойти, я тогда испытал ужас: ведь в этом случае целый многомиллионный народ попадет в рабство к убийцам. И вот в последнее время у меня почему-то возникает такое же тревожное чувство — я не исключаю, что где-то в глубоком подполье готовится заговор против коммунизма… Ты абсолютно уверен, что уже не будет новой реставрации, нового восемьдесят пятого?
— Каким образом, интересно?
— Тебе не приходило в голову, что тебя могут убрать как ненавистный символ и вновь повернуть историю вспять?
— По-моему, это уже невозможно. Кто будет это делать? Ни у Сталина, ни у Брежнева не было технологии психосканирования. Не беспокойся, мои соратники — не меньшие коммунисты, чем я сам. Лучшие из лучших. Могу твердо поручиться — горбачевых среди них нет.
— Не надо понимать буквально. Технологии меняются, а стремление поработить «слабых» остается. Ты знаешь о разработках академика Ермакова? Признаться, мне стало не по себе, когда я с ними ознакомился. Пока все это возможно только в ограниченном пространстве, а что будет потом…
— Дистанционное психокодирование… Ты думаешь, что оно даст нашим врагам путь к реставрации? Но где они, эти враги? Мы же их давно на тот свет отправили — тех, кто хотел жить за счет других!
— Все равно, в мире пока еще живут не только убежденные коммунисты, а объективные законы одинаковы везде. То, что открыл один, рано или поздно откроет другой. Может случиться и так, что однажды все внезапно потеряют сознание…
— Еще раз повторяю: мы проверили всех. Тех, кто был способен пойти против народа, мы давно уничтожили.
