Владислав Крапивин - Тополята
Чаща дружески подхватила его, не дала испугаться, побаюкала среди веток. За одну такую ветку Тенька схватился, передохнул. Осторожно передвинулся пониже – туда, где сучья были прочнее. Здесь он уже бывал – когда спасал улетевший от малыша Егорки Лесова пластмассовый вертолет (и все тогда хвалили Теньку, а мама снова дала шлепка). Теперь он удобно лег животом в знакомую развилку.
А что было делать дальше? Скорей спускаться и мчаться к маме?
Но это раньше мама казалась всесильной, а сейчас Тенька понимал: она не спасет. Сильнее, чем мама, решение суда. Почему, по какому праву этот дурацкий суд решил отнять родного сына у мамы, понять было нельзя. Потом, когда Тенька вырастет, он отдаст все силы, чтобы на свете не стало таких судов, таких «деревянных» теток, таких бритоголовых мужиков со стеклянными глазами. Но когда это еще будет…
И Тенька первый раз всхлипнул. И посмотрел сквозь ветки на двор.
Среди веток и листьев был разрыв. То, что делалось внизу, было видно хорошо. Там толпилось много людей. Конечно, «деревянные» тетки, дядька в белом халате, бритоголовый тип. И соседи из разных подъездов. И ребята. Все стояли, задрав головы. Что-то вскрикивали, но слова были неразличимы. Лишь один крик оказался разборчивым и ясным. Шестиклассник Юрка Жегалин по кличке Жох, известный в обоих дворах «трудный подросток», звонко посоветовал:
– Ресницын, не сдавайся этим фашистам!
Гвалт сделался громче. Но в этот момент, аккуратно отодвинув Жоха, шагнул вперед местный участковый Михаил Аркадьевич, подпоручик Куликов. Он запрокинул голову. Твердая фуражка упала в желтую траву. Куликов поднял ее, надел на Жоха и снова глянул вверх.
– Тенька, – сказал участковый в наступившей тишине. – Ты вот что. Давай аккуратненько спускайся ко мне.
– Нет!.. – хрипло выкрикнул Тенька.
– Тень, послушай, – громко, но мягко снова сказал Михаил Аркадьевич. – Ты спускайся ко мне. Я тебя никому не отдам. Кроме мамы… Тень, честное слово.
– А где мама? – шумно всхлипнул наверху Тенька.
– За ней пошли. Скоро придет.
Тенька стал спускаться. Теперь не было в нем прежней злой отчаянности, он обмяк. И понимал, что надеяться можно только на подпоручика Куликова.
Куликов никогда не обманывал ребят. И ни к кому не придирался зря. Двадцать лет назад он сам был мальчишкой с этих дворов, и пожилые обитатели здешнего квартала помнили его лохматым Мишкой в мятых джинсах и выцветшей ковбойке. Можно было бы его назвать тогда сорванцом, но точности этого слова мешали круглые очки, которые носил в ту пору Мишка (отличник был, между прочим). Потом он зрение подлечил, от очков избавился, но его ребячья кличка Адвокат изредка вспоминалась до сих пор.
«Михаил Аркадьевич, вы в самом деле будто адвокат! Я вам официально заявляю, что этот Юрий Жегалин пытался вскрыть мой сарай, а вы…»
«Но уважаемая Изольда Кузьминична, не мог он в указанный вами отрезок времени вскрывать сарай, поскольку мною установлено, что в тот момент он испытывал на пустыре самодельный пугач системы «Запальник». Действие тоже не совсем правомерное, но к вашему сараю касательства не имеющее».
«Какая разница, что он испытывал! Все равно!..»
«Разберемся…»
Куликов после школы закончил юридический институт, но стал почему-то не адвокатом, а сотрудником имперской милиции. В таком качестве где-то повоевал, вернулся с двумя медалями, но без лишних звездочек на погонах. Видимо, этим обстоятельством был не очень огорчен, женился на учительнице рисования из ближней (но не Тенькиной) школы, поступил на должность участкового и для начала прикрыл дохленький притон мелкого наркоторговца по кличке Крыша (прежние участковые делали вид, что притона нет). Говорят, Крыша за это даже стрелял в Куликова, а тот стрелял в ответ и попал Крыше ниже поясницы. Но это, скорее всего, были просто легенды Карпухинского и Макарьевского дворов…
Тенька при общем молчании спустился с клена, это было нетрудно – с ветки на ветку, потом по бугристому стволу. Затем прыгнул к участковому и сразу вцепился в него. Прижался грудью. Задрожал. Михаил Аркадьевич сдернул с себя форменный сюртук, закутал Теньку с плечами и ногами. Тенька далеко высунул голову и тонко сказал деревянным теткам:
– Только попробуйте схватить! Я все равно убегу! Хоть из тюрьмы. И снова заберусь вверх. И тогда обязательно прыгну!..
Собравшиеся неразборчиво загалдели.
– Молодец, Ресницын, – сказал хулиган Жегалин.
– Не надо прыгать, Тень, – попросил подпоручик Куликов. И пообещал: – Разберемся.
Бритоголовый шагнул вперед.
– Спасибо, господин подпоручик, что задержали. Помогите нам сопроводить ребенка до больницы.
– Зачем? – спросил Куликов, придерживая Теньку за спину.
– Так полагается. Пока нет отца… и… такое правило…
– А где отец? – сказал участковый.
– Он в срочной командировке, – заговорила тетка в шарфике (словно посыпались оструганные кубики). – Но он поручил представителям опеки… то есть нам…
– Документы, – прохладным тоном проговорил подпоручик.
– Вот… Если вы нам не верите, то вот… – обиженно заговорила тетка без шарфика и вытащила из клеенчатой сумки какую-то бумагу. Куликов глянул в нее мельком.
– Здесь не сказано, что вы имеете право забрать мальчика…
– Но есть решение суда, что мальчик должен жить с отцом. А пока отца нет, сын побудет в больнице и приюте…
Несмотря на форменный сюртук, Тенька опять содрогнулся от озноба.
– Отец это знает? – без всякого выражения спросил подпоручик.
– Разумеется! – вскинулся бритоголовый. – Он вчера прямо на суде дал согласие…
– Документы…
– Какие «документы»? – скандально переспросил бритоголовый.
– Подтверждающие согласие отца, чтобы мальчик поехал с вами, – очень терпеливо разъяснил Куликов.
– Но вчера он сам…
– Документы…
– Вы препятствуете выполнению судебного решения, – увесисто проговорил бритоголовый. – Я сотрудник подразделения судебных приставов…
– Я препятствую нарушению закона, – утомленным тоном разъяснил участковый. – В дом, расположенный на вверенной мне территории, явились четыре человека, самовольно проникли в жилище гражданки Ресницыной, когда ее не было дома, и, не предъявив никакого ордера, решения или постановления, пытались увезти с собой больного мальчика. Данный факт можно расценивать как попытку похищения. Мальчик вынужден был спасаться бегством…
– Он причинил мне увечье! – неожиданно тонким голосом вскричал дядька в халате. И замахал кистью руки. На ней краснели два полукруглых отпечатка Тенькиных зубов. Среди собравшихся ребят послышалось хихиканье.
– Мальчик действовал в рамках необходимой самообороны, – со сдержанным удовольствием разъяснил подпоручик имперской правоохраны. – А вы подвергли его жизнь опасности, что я вынужден буду зафиксировать соответствующим актом…
– Фиксируйте, чем хотите. А мальчик поедет с нами! – заявил пристав. И потянул к Теньке растопыренные пальцы.
– Руки… – тихо сказал участковый. И сделал легкое движение ладонью. И слегка задел висевшую на брючном поясе маленькую желтую кобуру. И, видимо, совершенно случайно при этом расстегнулся замочек на кожаной крышке.
Бритоголовый быстро отдернул руку.
– Вы ответите… – просипел он. – За свой… поступок…
Михаил Аркадьевич снисходительно кивнул:
– Господин пристав, если бы вы знали, сколько раз мне приходилось отвечать за свои поступки… А вот и гражданка Ресницына…
Тенька увидел, как через двор спешит мама – с растрепанными волосами, в сбившейся косынке. Он толчком оторвался от Куликова и вцепился в маму.
– Ирина Матвеевна, – казенно произнес участковый. – В силу нестандартности обстоятельств я прошу вас быть сегодня рядом с сыном и не впускать в квартиру незнакомых людей, если они явятся без меня…
– Да, конечно. Я отпрошусь с работы…
– У вас есть номер телефона вашего мужа? Сотовый…
– Нет, он его сменил…
– А телефон предприятия, куда он уехал?
– Да-да… Я напишу… сейчас… Это ремонтный завод…
– Я сегодня на своем месте. Мой номер у вас есть. Если что – звоните сразу…
– Да… хорошо…
– Я вас провожу до подъезда. Чтобы забрать свой вицмундир…
Несколько часов Тенька и мама, обнявшись, провели на диване. За крепко запертой дверью. Почти все время молчали. В начале шестого позвонили в дверь Куликов и… отец. Оказалось, отец прилетел на заводском вертолете по звонку участкового. Как выяснилось потом, Куликов сообщил инженеру Ресницыну, что не может допустить прыганья мальчиков на двор с высоты шестого этажа. Это, мол, нарушает общественный порядок и нервирует жильцов на вверенной ему, участковому, территории… Теперь они шагнули через порог вдвоем. Отец посмотрел на Куликова и тихо спросил:
– Михаил Аркадьевич, ну а вы-то зачем? Я сам как-нибудь…
– Дак ведь служба… – деликатно вздохнул подпоручик.
