Мира Грант - Корм
Чтобы попасть на территорию с уровнем 3, нужно раздобыть блогерскую лицензию А-10 (ну, и еще помолиться хорошенько, чтобы удалось выбраться оттуда живым). Нам такие лицензии не светят, пока не исполнится двадцать пять. Для них требуется пройти ряд специальных санкционированных государством тестов — в основном проверяют стрелковые навыки и владение разными типами оружия. Так что как минимум в ближайшие два года Йосемити нам не грозит. Ну и хорошо. Мне хватает новостей и в более оживленных местах.
Шон другого мнения, но он ирвин, а ирвины добиваются успеха, только когда лезут на рожон. Меня же вполне устраивает моя профессия, я вестник и всегда хотела им быть. Риск для меня — побочный эффект, а не самоцель. Конечно же, это не означает, что в случае опасности провидение ласково говорит: «Прости, Джорджия, тебя я трогать не буду». Когда связываешься с зомби, особенно со свежими, риск заражения есть всегда. Старые особи в основном озабочены выживанием, они разваливаются на куски и не станут тратить на вас драгоценную жидкость. А вот свежие вполне готовы поделиться: забрызгают вас при первой же удобной возможности, и частицы вируса довершат дело. Не самая выигрышная охотничья стратегия, зато идеально подходит, чтобы распространять инфекцию, чересчур идеально.
Разумеется, ситуация усугубляется тем, что вирусом заражены все живые существа на планете. Мы называем жертв амплификации зараженными, но на самом деле Келлис-Амберли живет внутри каждого из нас, ожидая подходящего момента. Инкубационный период иногда длится десятилетиями; в отличие от людей, в распоряжении у заразы целая вечность. Сегодня ты здоров, а завтра Келлис-Амберли вдруг просыпается. Амплификация началась: думающее, чувствующее человеческое существо внутри тебя гибнет, и на свет рождается зомби. Термин «зараженные» внушает ложное ощущение безопасности, будто мы можем избежать их участи. Хотите новость? Не можем.
Амплификация обычно осуществляется по двум основным сценариям: либо смерть носителя разрушает нервную систему и активирует вирус, либо инфекция пробуждается из состояния покоя при контакте с уже активным вирусом. Именно поэтому так опасно связываться с зомби: ведь любое прямое столкновение приводит как минимум к шестидесятипроцентным потерям. Скажем так: половина из этих смертей случается во время самого столкновения (и это если в бой идут профессионалы). Я смотрела разные видеозаписи времен Пробуждения, на которых с мертвецами сражаются члены клубов боевых искусств или полоумные с мечами. Очень впечатляет, охотно признаю. Особенно — разительный контраст между скоростью и грацией здорового человека и медлительностью спотыкающихся зомби. Это как… настоящая поэзия в движении. Прямо сердце разрывается, чертовски красиво и грустно.
А после сражения бойцы возвращались домой, смеялись и радовались своей победе, скорбели о погибших. Они снимали броню и чистили оружие, и вдруг кто-то случайно царапал палец острым краем наплечника или проводил по глазам рукой, которая до этого соприкасалась с влажным зомби. В кровь попадали живые частицы вируса, и начиналась амплификация. У взрослого человека средней весовой категории весь процесс занимает около часа. А потом, неизбежно, безо всякого предупреждения, вы снова оказываетесь в центре сражения. Затертая фраза из фильма ужасов «Джонни, это же ты?» в ситуации взаимодействия с зомби быстро превратилась в очень насущный и обыденный вопрос.
Я, например, чуть не погибла, когда один зараженный умудрился плюнуть кровью прямо мне в лицо. Погибла бы точно, если бы не защитные очки, надетые поверх обычных черных. У Шона случались ситуации и пострашнее, но я предпочитаю его не расспрашивать подробно. Не хочу об этом знать.
На бронежилете и штанах не было никаких следов крови. Я сняла их и бросила на расстеленный на полу пластик; после тщательной проверки туда же отправились свитер и рейтузы. Осмотрела руки и ноги — чисто. Конечно, нет никаких царапин, ведь после выезда я благополучно сдала уже целых два анализа крови. В случае ранения я не доехала бы живой до Уотсонвиля. К куче одежды присоединились носки, лифчик и трусики — хоть и нижнее белье, но оно тоже побывало в карантинной зоне, так что — на стерилизацию. Существуют активисты, которые призывают проводить дезинфекцию вне дома, но им противостоят многочисленные оппоненты. Потому что стерилизация прямо после выезда или даже «химическая обработка у вас во дворе» увеличивает риски: после нее можно снова заразиться — раньше, чем доберешься до безопасной зоны. Пока оппоненты побеждают, так что мы все еще тихо-мирно проводим осмотр и дезинфекцию дома, своими силами.
Я завернула одежду в пластик и, на мгновение приоткрыв дверь, бросила получившийся тюк в корзину. Вещи подвергнутся обработке хлором, и любая прицепившаяся к ткани частица вируса будет нейтрализована. Уже завтра утром их снова можно будет надевать. Свет лампочек в коридоре больно резанул по глазам. Прикрыв лицо ладонью, я отправилась в ванную, громко прокричав:
— Я пошла в душ!
Шон в ответ постучал в стену.
У нас с братом общая ванная с полностью модернизированной герметичной душевой — еще одно требование страховщиков. Поскольку мы в силу профессии постоянно оказываемся в опасных зонах, то обязаны должным образом дезинфицироваться. И после каждой такой процедуры страховая компания получает от нашей компьютерной системы авторизованное подтверждение. Ванную встроили в наши бывшие стенные шкафы. По-моему, прекрасное решение — зачем вообще эти шкафы нужны?
Как только я открыла дверь, освещение переключилось на ультрафиолет. Я зашла в душевую и приложила ладонь к гладкой панели:
— Джорджия Каролина Мейсон.
— Анализирую записи о перемещениях, — ответил механический голос.
С душевой мы не шутим. Домашняя система безопасности сведена к минимуму, и в гараже можно позволить себе немного подурачиться. Но вот душевая функционирует согласно правительственным требованиям, мы ведь журналисты. Если голосовые образцы не совпадут — можно нарваться на серьезные неприятности. Мне и за полдюжины лет не заработать столько, сколько уйдет на штраф, положенный за угрозу заражения.
— Вы побывали в зоне уровня 4. Пожалуйста, проследуйте внутрь для санобработки.
— Да пожалуйста.
Герметичная дверь закрылась за мной с громким шипением.
Из нижних распылителей вырвалось едкое ледяное облако хлора, разбавленного антисептиком. Я закрыла глаза и задержала дыхание, мысленно отсчитывая секунды. По закону они не имеют права поливать тебя хлором дольше полминуты. Если только ты вернулся не из зоны уровня 2 — тогда будут мурыжить, пока не удостоверятся, что ты абсолютно чист. Хотя общеизвестно: бессмысленно обрабатывать человека дольше тридцати секунд, но люди чего только не делают из страха перед вирусом.
А если ты вернулся из зоны с уровнем 1 — то по закону тебя должны пристрелить.
Нижние распылители выключились, а из верхних полилась горячая вода — почти кипяток. Я дернулась, но потом подставила под струю лицо и потянулась за мылом.
— Готово, — сказала я, вымыв из волос остатки шампуня.
Волосы я стригу коротко по нескольким причинам: во-первых, так меня труднее схватить; а во-вторых, можно не засиживаться в душе. С длинными волосами пришлось бы использовать кондиционер и другие средства, чтобы защитить их от ежедневного воздействия хлора. Я разве что раз в неделю заново крашу их в свой естественный цвет — единственное проявление заботы о собственной внешности, ведь блондинка из меня получается ужасная.
— Подтверждено, — согласился душ.
Вода выключилась, из распылителей подул теплый воздух. Единственный приятный момент во всей процедуре. Через несколько минут я уже была полностью сухой, разве что осталась пара влажных прядок. Дверь разблокировалась. В ванной я первым делом потянулась за лосьоном.
Хлор, мягко говоря, не очень полезен для кожи. Поэтому после дезинфекции всегда приходится использовать специальный лосьон (его обычно делают на цитрусовой основе). Раньше, до Пробуждения, их регулярно использовали профессиональные пловцы, а теперь мы все так делаем, и аромат цитрусовых стал прочно ассоциироваться с санобработкой. Я выбираю косметику почти без запаха, и все равно остается мерзкий едва заметный лимонный душок, как от средства для мытья полов.
Вернувшись в комнату, я прокричала:
— Шон, твоя очередь!
И успела закрыть дверь в ванную в тот момент, когда брат открыл свою. Мы, как обычно, действовали слаженно и синхронно.
Завернувшись в халат, я направилась к рабочему столу. При моем приближении автоматически включился монитор, демонстрируя стандартное меню. Основная система никогда не отключается от Сети. Сюда приходит и здесь же фильтруется по категориям и темам вся наша почта: новости для меня, боевка для Шона, литература для Баффи — каждое письмо попадает в соответствующий почтовый ящик. Всю административную белиберду получаю я: Шону лень с ней возиться, а Баффи слишком необязательная. Так что, хотя мы и зовемся командой, все функционирует только благодаря мне.
