Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени
Гиги, обняв Джо, помогла ему сесть на пол. Лицо у нее было, как у матери, чей ребенок больно ушибся.
Босс, попроси ее — пусть замкнет круг. Омм мани пхадме хум.
— Омм мани пхадме хум. Гиги, пожалуйста, — образуем круг!
Гиги посмотрела на Джоан почти испуганно. В лице ее что-то менялось, менялось, менялось…
— Омм мани пхадме хум. Гиги, помогите мне… помогите нам!
Гиги села рядом с Джоан, взяла ее за левую руку, подала Джо свою…
— Джо! Джо, ты слышишь? Замкни круг, Джо!
Джо внезапно замолчал и поднял на Джоан полные слез глаза. Потом начал медленно менять позу — но шорты мешали ему сесть в «лотос». Он растерянно посмотрел на них — и стал расстегивать. Гиги помогла ему.
— Омм мани пхадме хум.
Круг замкнулся — и Джоан испытала удар, будто по живой цепи пропустили ток. Такое было и раньше — но никогда настолько сильно. Потом пришло тепло и расслабление.
— Омм мани пхадме хум.
Мантра ходила по кругу, и в какой-то момент Джоан поняла, что уплывает, но не захотела этому препятствовать. Полная умиротворенность охватила ее…
— Проснись!
— Я не сплю, Винни… Что?
Джоан открыла глаза. Джо и Гиги смотрели на нее.
— Ты говорила, что ужин готов.
— Да, я… О! Сколько же времени прошло?
— Ты в порядке? — Джо всматривался в ее лицо.
— С ней все в порядке, — сказала Гиги. — Иди мой руки — и за стол. Скипидар в аптечном ящичке.
—О'кей. — Джо встал и протянул руки девушкам. Они легко вскочили на ноги.
Джоан посмотрела на часы:
—Не может быть!
—Ты спешишь? — спросила Гиги.
—Нет. — Она вдруг обняла Гиги. — Спасибо тебе.
Гиги прижалась к ней:
—Это тебе спасибо. В первый раз вижу, что Джо отпустило… С тех пор, как…
—Как убили Юнис?
—Да. Он винит за это себя: если бы не поехал в Филадельфию к матери, то ничего бы не было… Девушка, как мне тебя называть? «Йоханн Себастьян Бах» — не самое удобное имя для общения…
—Теперь меня зовут Джоан. Джоан Юнис.
— Как хорошо ты придумала… Джоан Юнис…
Босс, ты молодец. Ты справился. Я так боялась…
Ничего, крошка. Видишь, и это мы одолели. Вдвоем — оно всегда легче.
— Гиги… может быть, не надо называть Джо мое имя полностью? Он может расстроиться.
— Не думаю. А если расстроится… что ж, сядем в круг еще раз. А теперь давай поедим, потому что я уже не могу — весь день во рту ни крошки.
— Эй, кто сказал: «поедим»? — появился Джо. — Быстро-быстро-быстро!
— Ой, Джо, сейчас, мы заболтались…
Джо посмотрел на Джоан и улыбнулся ей:
— А ты в порядке, Джоан Юнис.
— Валите все в раковину! Работаем! Две фигуры!
— О'кей, Джо. — Гиги встала. — Джоан Юнис, ты все поняла? Джо велел: «две фигуры». Придется и тебе попозировать в такое позднее время… Или ты куда-нибудь спешишь?
— Никуда, никогда, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… Я полностью распоряжаюсь своим временем. И для меня большая честь — позировать такому художнику, как Джо… Но… — она с сомнением посмотрела на Гиги. — Я не буду лишней?..
—Дорогая, — рассмеялась Гиги, — если ты думаешь, что обручальное кольцо продето Джо в нос… ладно, думай так, если хочешь. Но я так никогда не считала. Я ушла от Сэма и месяц болталась непонятно где, и вдруг Джо хватает меня и надевает мне на палец это кольцо… Все было так неловко, угловато и мило. Смешно до сих пор. Среди наших знакомых нет ни одной супружеской пары… Оставайся, ночуй. Поставим раскладушку — без проблем.
Осторожно, босс! Смотри под ноги! Десять против одного, что не Джо будет спать на раскладушке!
Естественно. Там буду спать я. Что я, совсем дура?
Похоже, что да. Это в лифте тебе хватает ума не кататься в одиночку… а вот остаться одной в постели — пожалуйста…
Не спеши. Джо хочет, чтобы я позировала, — я буду позировать. Он захочет большего — он получит большее. Все.
Ну…
Только он не хочет меня. Его женщина — Гиги.
Поживем — увидим. Кто тут недавно утверждал, что брак — это не способ самоубийства?
Джо, похоже, вообще не считал это вопросом. Он потрогал Джоан за бок:
—Мазалась после мытья? Нет. Гиги!
—Мигом… — Гиги бросилась в ванную и вернулась с бутылкой оливкового масла в руках. — Ланолин мягче, но приятней пахнуть салатом, чем овцой… Сейчас мы смажем тебя, а потом вытрем то, что не впитается. Так, тут еще немного краски осталось… снимется с лишним маслом. Джоан, у меня кожа стала вдвое лучше с тех пор, как Джо заставил меня ухаживать за нею…
—У тебя великолепная кожа! — непритворно восхитилась Джоан.
—Джо — такой тиран насчет этого…
—Не стирайте все, — велел Джо. — Должны быть блики.
—Да, маэстро… Мне тоже намазаться?
—Намазаться. Быстро.
—А будет дозволено узнать рабыням, что это будет за картина?
—Акт. Лесбос.
—Но, Джо! Нельзя изображать Джоан на такой картине! Нельзя!
—Постой, самка. Я рисую не комиксы. Ты знаешь. Рисую — хоть в церковь. Просто за эти символы старые суки платят хорошие деньги. Но… Джоан Юнис, я могу изменить лицо. Хочешь?
—Джо, делай так, как нужно. Если кто-то узнает меня на твоей картине — я буду только гордиться.
—О'кей…
Джо быстро соорудил подиум из ящиков и досок, набросал сверху подушек, накрыл старой тяжелой портьерой.
— Трон, Гиги. Трон, Джоан. Гиги соблазняет Джоан Юнис…
Он располагал их, поворачивая так и этак, и, наконец, получилось: Гиги, повернувшись, обнимала Джоан рукой и заглядывала в глаза — при этом Джоан служила как бы фиговым листком для Гиги; роль фигового листка Джоан играло ее собственное колено. Джо присмотрелся, переместил руку Гиги под грудь Джоан, еще отошел, вернулся, снова как-то изменил композицию… На этот раз он остался доволен, поправил подушки, чтобы девушкам было удобнее сидеть, принес с кухонного стола поднос и положил с точно рассчитанной небрежностью.
— Это лира, — сказал он. — Название — «Песни Билитис». Пауза в песнях, между ними золотой миг… — он замолчал и еще раз внимательно всмотрелся в композицию и фигуры. — Джоан Юнис, ты залетела?
— Неужели заметно? — страшно удивилась Джоан. — Я не прибавила ни унции!
Стереть и исправить: прибавила девятнадцать унций.
Но это же не видно! Кроме сегодняшней пиццы, я не ела ничего мучного…
Джо покачал головой:
— По фигуре не скажешь. Ты — счастлива?
— Джо, я ужасно счастлива… Но я еще никому не говорила.
