Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре
Бросив в очередной раз взгляд назад, на уставших товарищей, я остановился около потрескавшегося на солнце валуна, покрытого ржавыми проплешинами сухого мха, и сверился с данными курсового навигатора. Крохотный экран, вмонтированный в широкий эластичный браслет на моём левом запястье, спроецировал походную карту, замерцавшую зеленоватыми контурами окружающего рельефа. До цели оставалось меньше километра строго на север. Я поднял голову и бросил взгляд на вершину горы, по которой мы карабкались. Густой полог леса заметно редел там, отмечая начало открытой площадки, на которой, должна была располагаться та самая метеостанция.
Необходимо было передохнуть перед последним броском к вершине, сделать короткий привал. Я спрятал навигатор под защитную накладку рукава и нажал кнопку вызова своей микрорации. Микрофон её крепился прямо на моей шее.
— Дев! Остановись! Спускайся ко мне. Сделаем небольшой привал… Остальные меня слышат? Поднимайтесь на отметку полторы тысячи. Ждём всех здесь. Всё, конец связи!
Я отключил рацию и огляделся. Невысокие деревья с развесистыми кронами в десятке метров от меня расступались в стороны, образуя уютную полянку, на которой не было ни камней, ни колючего кустарника. Трава там была не такой высокой и жёсткой, как на остальном склоне. Отличное место для отдыха!
Я отстегнул магнитные защёлки защитного жилета, снял и бросил его под дерево. Автомат прислонил к стволу. Расстегнул ремень с обоймами и излучателем, положил его на траву рядом с защитным жилетом. Оставил только кобуру с пистолетом на правом бедре. Освободившись от оружия, я уселся в прохладной тени, прислонившись к шершавому стволу и поджидая своих товарищей.
Ноги гудели от долгой ходьбы по камням. Пот струился по лбу и шее, стекая за ворот рубахи. Я отёр рукавом лицо и услышал, как сверху шуршат камни, осыпающиеся под чьими-то тяжёлыми ногами. Через минуту, спустившийся с горы, Дев появился передо мной. Он тоже сбросил с себя оружие и амуницию и уселся рядом, разминая уставшие ноги.
Спустя некоторое время на поляну вышли наши товарищи-старатели. Оба выглядели утомлёнными. Рубахи на их спинах промокли насквозь от пота. Стоян тяжело опустился на траву под ближайшим деревом и жадно припал к своей фляге с водой.
Некоторое время я наблюдал за тем, как при каждом новом глотке ходит вверх-вниз кадык на его горле. Тонкие струйки воды стекали по его подбородку и загорелой шее на бугристую грудь в распахнутом вороте выгоревшей рубахи.
Гвоздь старался держаться бодро: пил воду из фляги небольшими глотками и с продолжительными перерывами. Глаза его светились обычной весёлостью на загорелом лице. Мы встретились с ним взглядами, и он устало улыбнулся мне.
— Давненько я не ходил в такие походы! Почитай, с самой школы!
— Что? Тяжело? Справитесь? — спросил я его и взглянул на Стояна.
— А то! — усмехнулся тот и громко хмыкнул, отирая рукавом губы и закручивая флягу с водой. — Ты за нас не переживай, Максим! Мы люди бывалые. Не молодые, правда, уже. Но силёнки-то ещё есть! О-го-го, сколько!
Он похлопал себя по крепким плечам и весело подмигнул мне. Лицо его, лоснящееся от пота, стало хитровато-лукавым.
— Это хорошо, — удовлетворённо кивнул я. — Вы мне нужны полные сил. Без вас я буду, как без рук!
Я посмотрел на Дева. Тот согласно кивнул и, сняв флягу с ремня, сделал несколько глотков. Протянул флягу мне. На поляну вышли мрачный Артур Ларсон, а вслед за ним появился и запыхавшийся Сайго Райтаро.
Помочив горло водой, я вопросительно посмотрел на инженера.
— Как ты?
— Тяжеловато по такой жаре да в горы! — признался он, усаживаясь в тень под крону дерева и ставя в ногах свой заветный чемоданчик. — Климат здесь, конечно, отвратительный! Не располагает к пешим подъёмам на такую высоту. Внизу, на равнине хотя бы воздух был сухой. А здесь такая влажность, что дышать просто невозможно при таких физических нагрузках! На мне одежду можно смело выжимать!
— Это от того, что сейчас дождливый сезон, да и океан близко. На этой высоте в горах почти субтропики. Ничего. Наверху полегче будет и значительно прохладнее. Осталось совсем немного — семьсот метров до вершины. Потерпите.
Я подбадривающее улыбнулся ему и посмотрел на нашего гостя из «Прибрежной республики».
— Ну, а вы как, капитан? Держитесь?
— Я в полном порядке! — заверил он, склонившись вперёд, опершись руками о колени и переводя дух.
— Тяжело она даётся — борьба за справедливость, за народ? — беззлобно усмехнулся Гвоздь, глядя на молодого дружинника сквозь весёлый прищур припухших от недосыпания век.
— Борьба никогда не бывает лёгкой, — серьёзно ответил тот, усаживаясь на примятую траву и заботливо обнимая свой автомат. — Но трудности закаляют настоящих бойцов!
— А ты настоящий боец, капитан? — спросил Стоян, с интересом поглядывая на него.
— Думаю, да, — уверенно мотнул головой Сайго Райтаро. — Жаль, что не многие, как я, готовы мириться с трудностями и лишениями ради борьбы за счастье народа.
— Ну, это ты брось! — отмахнулся Гвоздь. — Дай людям оружие, да растолкуй хорошенько, что к чему, любой пойдёт воевать за счастье для своих детей! Вот, к примеру, возьми нас! А, Стоян? Я прав?
Гвоздь посмотрел на своего товарища.
— Верно, говоришь! Самую суть! — согласно кивнул тот.
— К сожалению, это не так, — устало покачал головой Сайго Райтаро. — Даже если вы вооружите большую часть населения Гивеи, не все смогут воевать. Это же очевидно! Я думаю, что люди не хотят присоединяться к вам, потому что знают, что могут умереть, — убеждённо сказал он.
— Это понятно. Умирать никому не охота, — хмуро согласился Стоян. — Кто-то считает, что можно вернуться домой и спокойно доживать свои дни. Кому-то этого достаточно — поесть, поспать, девок потискать. Но кто-то же должен воевать за будущее! Ты-то сам чего взялся за оружие? Смерти, не боишься что ли? Храбрый такой?
Старатель насмешливо посмотрел на молодого добровольца.
— Да нет, я не герой. Но я и не глупец, — пожал плечами молодой человек. — Я с детства работал и уже тогда хотел изменить этот мир, положить конец несправедливости. А когда вырос, то понял, что нужно браться за оружие, потому что никто не поможет нам, кроме нас самих.
— А чем ты по жизни занимался? — спросил его Гвоздь. — Ну, до того, как стал таким идейным?
— Я учился, но школу так и не закончил, — охотно начал рассказывать Сайго Райтаро. — После трудился на земле, ещё развозил молоко. Потом работал механиком два или три года… А ещё я подрабатывал волшебником в цирке, — скромно добавил он.
— В цирке? Волшебником? — недоверчиво покосился на него Стоян. — Сколько ж тебе лет будет?
— Двадцать, — смело ответил Сайго.
— Ну, ты парень даёшь! — рассмеялся старатель. — Волшебник!
— А сам-то ты откуда будешь? — поинтересовался Гвоздь.
— Моя мать отсюда, с юга. А отец приехал с Северного материка. Когда он встретил маму, то жил на ферме землевладельца Чжан Фэя. Тот дал ему землю, чтобы родители выращивали на ней юми. Они должны были обрабатывать землю, сажать семена и отдавать Чжан Фэю треть своего урожая. Однажды Чжан Фэй решил выгнать нас со своей земли. Когда отец узнал об этом, он пришёл к нему и сказал: «Я уйду, если ты хочешь. Но ты должен заплатить мне за четыре года, когда я работал на тебя». И знаете, сколько Чжан Фэй заплатил отцу за четыре года работы? Сто биджей! Мой старик получил сто биджей за четыре года!
Сайго Райтаро оглядел присутствующих и горько усмехнулся.
— Да, твой отец получил сущие гроши за свою работу, — понимающе закивал Гвоздь.
— Что ж, таковы были правила — кто хозяин, тот и назначает цену, — философски заметил Стоян. — Правила всегда устанавливают те, у кого есть деньги или власть. А ты вынужден подчиняться им или умирать с голода и в нищете.
— Правила нужно создавать самим, а не подчиняться чужим правилам, — спокойно заметил я, наблюдая за их разговором. — Если необходимо, то нужно воевать за свои законные права с оружием в руках.
— Разве мы можем спасти весь мир? — засомневался Гвоздь. — Мне думается, Камал, ты замахиваешься на слишком многое.
— Есть разные виды войны. Наша война — справедливая война! Если хотите, это освободительная война от ваших поработителей. Только в этой войне нельзя полагаться на одну силу оружия. Нужно всегда верить в свои силы и тогда вы победите любого врага! Вот так вот.
Я посмотрел ему в глаза и поднялся на ноги.
— Ну, что отдохнули? Тогда в путь! Скоро начнёт темнеть, а нам ещё нужно преодолеть самый трудный участок пути.
Люди неохотно поднялись с земли, недружелюбно поглядывая на вершину горы.
С наступлением сумерек подул холодный ветер, нагнавший с востока стада лохматых облаков, сквозь которые уже начали проглядывать первые звёзды. Температура воздуха значительно упала, и идти стало легче. Теперь мы двигались плотной цепочкой, помогая друг другу карабкаться на серые каменные глыбы, торчавшие повсюду. Деревья совсем поредели и жались к скальным ярусам, походя на высохших, скрученных хворями старцев. Зато корявый колючий кустарник разросся здесь вдоволь, оплетая каменные уступы и преграждая дорогу не хуже ограды из колючей ленты, с которой мы столкнулись у самой вершины. Она тянулась вдоль склона в обе стороны от тропы, по которой мы шли, и терялась в ночи где-то среди камней и деревьев.
