МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2016(16) - Александра Юргенева
– Слишком уж ты суров к коротышкам, – сказал прибывший архангел Михаил. Святой Михаил был личностью открытой и дружелюбной. – В самом деле, что плохого, что скверного, что хорошего могут они нам сделать? Да и как ты можешь винить этих бедных маленьких созданий в невмешательстве?
– Может, я несколько погорячился, – сказал архангел Гавриил, – но, будучи святыми, мы должны выполнять то, что говорим. Во всяком случае, я позволю им осесть в любом уголке мира на их выбор, и я поселю туда таких людей, какие придутся им по душе. Теперь назови свои условия, – сказал он мне, раскрыв свою книгу и приготовив карандаш, – и я создам для вас таких людей, среди которых вы хотели бы жить.
– Ну, – сказал я, – пусть их мужи будут отважны и доблестны, а жены – добродетельны.
– Очень хорошо, – сказал он, записывая, – на это я согласен.
– И я хотел бы, чтобы они знали толк в веселье и забавах, в скачках, песнях, охоте и драках, да и во всех прочих невинных шалостях.
– Только потом не жалуйся, – предупредил он.
– И, – добавил я, – пусть они будут бедными и гонимыми, ведь когда человеку случается разбогатеть, в нем не остается места для веселья.
– Да, это я учту, – сказал архангел Гавриил, записывая. – В этом ты прав.
– И я не хотел бы, чтобы они были христианами. Сделай их язычниками, потому что христиане слишком уж озабочены Судным Днем.
– Довольно! Ни слова больше! – воскликнул святой. – Я не стану создавать целый народ смертных, обреченных аду, только чтобы порадовать тебя, Бриан Коннорс.
– Ну хотя бы евреями их сделай, – сказал я.
– Если я сделаю их евреями, – проговорил он, задумчиво прищурив глаз, – как же вы сможете удержать их в нищете? Нет-нет! – он захлопнул книгу. – Ступайте. Вы достаточно получили.
Я хлопнул в ладони, и весь Маленький Народец шагнул на край ступени, сложив руки, как пловцы, готовые нырять. Я прокричал:
– Раз, два, три!
А затем мы все дружно спрыгнули.
Мы падали два года и двадцать шесть дней, прежде чем оказались на земле. На следующее утро мы начали искать место, где могли бы жить. Мы странствовали с севера на юг и с востока на запад. Кто-то устал и осел в Испании, кто-то во Франции, а прочие во всяких разных уголках земли. Но большинство из нас продолжали скитания, пока мы не нашли одинокий остров, мерцавший, сверкавший и весело шумевший посреди моря.
– Здесь мы и осядем, – решил я, – и не надо нам ни продолжать поиски, ни возвращаться в Италию или в Швейцарию, ибо из всех уголков мира этот остров ближе к небесам. А в графствах Клэр и Типперэри – лучшие места, чем где бы то ни было.
Так мы заняли великую гору Слив-на-Мон, и по сей день это – наш дом.
Король замолк и сел, подперев подбородок руками.
– Это правдивая история, – сказал он, печально вздыхая. – Мы не заняли ни чью сторону, мы были озабочены лишь своими делами, и за это мы прокляты.
Отец Кессиди так заинтересовался рассказом короля, что пение и звон молотов угасли без его ведома, и он не заметил, как долину окутала тьма и тишина воцарилась на склоне. Но теперь, когда предводитель Волшебного Народа умолк, божий человек, несколько напуганный безмолвием, встал на ноги и обернулся, ища взглядом своего коня.
В неверных отсветах угасающего костра компания Маленького Народа застыла в ожидании, терпеливо и тихо удерживая Ужаса, который беспокойно кусал удила да бил копытом о твердую землю.
Как только священник глянул на них, двое коротышек в кожаных фартуках отделились от остальных и повели коня, неспешно и бережно, к месту за камнями, где стоял божий человек.
– Вы из-за меня задали себе хлопот этой ночью, – сказал священник, положив руку с уздой на конскую гриву, – а я, если попробую вам отплатить, то скорее причиню неудобства, так что лучше я промолчу.
– Ни малейших хлопот, – заверил король, – но не позже чем через час на вашем пороге точно будут хлопоты – в виде куска превосходной ветчины, удачно расположенной посреди пареной репы. Мы стащили ее прошлой ночью у судьи Блейка из графства Вексфорд.
Священник взобрался в седло.
– Я не подразумеваю ни малейшего неуважения, – поспешно заверил он в ответ, – и не хотел бы задеть ничьих чувств, однако ради спасения собственной души я не могу есть ничего неправедно добытого.
– Сплошные трудности, гляньте-ка! – сказал король. – В каждом деле есть изнанка, но я и представить себе не мог, как тяжко быть приходским священником. Как же нам это уладить? Может, я оставлю это в некоем месте, где вы найдете, или отдам кому-то из ваших друзей, а тот перешлет вам?
– Погодите-ка, – сказал отец Кессиди. – Когда я был у Тома Хили, то подумал, что он скорее голоден, чем болен, что ему картошка нужней микстуры. Словом, отправьте ветчину ему.
– Ох-хо! – сказал король и сухо откашлялся. – Стало быть, у Хили нет души, в отличие от приходского священника.
– Я бедный, слабый, ничтожный грешник, – сказал священник, качая головой, – я впал в первое искушение. Не надо ничего отправлять.
– Коль уж вы меня попросили, то я отправлю, – сказал король, посмеиваясь. – Вы мне не указ. Завтра Хили получит пять добрых голов капусты, любовно приготовленных в горшке с ветчиной, лучше которой не найти во всем Типперэри... разве только вы исполните свой долг и поскачете предупредить его. Помните о его бедной душе, – добавил он, – и о своей не забудьте.
Святой отец поерзал в седле.
– Я возложу всю ответственность
