Ирина Крупеникова - Застава
Взлай получился с первой же попытки.
Лисица ответила тройным тявканьем и закончила коротким нетерпеливым воем.
Лис позвал настойчивее. Непривычный звук саднил человеческое горло, однако «акцент» пушистую собеседницу не смутил. Она отозвалась снова, и из можжевельника показалась остренькая пегая мордочка с широкими раскосыми глазками и проворным чёрным носом. Огромные уши, как локаторы, повернулись к людям.
Лис выдал отрывистую призывную трель.
Взлай в ответ прозвучал как согласие. Лисица выбралась из кустов и потрусила к человеку. Лис не шелохнулся, предоставив ей возможность тщательно обнюхать себя.
— Она хвостом виляет! — вырвалось у Оли.
— Это от страха. Она чуть-чуть боится, — приглушённо ответил Борис Полозов. — Видите, хвост повис, значит, её уже ничто в нас не пугает.
И он протянул лисице руки.
Та приблизилась ещё на несколько шагов, окончательно успокоилась и позволила поднять себя над землёй.
— Ну вот, познакомьтесь, — Лис расплылся в победной улыбке. Голос его скрежетал в иссушенном горле, и потому показался Оле чем-то средним между человеческим и лисьим.
— Я думала, лисы рыжие, — проговорила девушка, заворожённо приближаясь к юноше, на руках которого доверчиво притих дикий зверёк.
— Не обязательно. Бывают серые или пегие, как она, — Лис ласково погладил кумушку. Лисица зажмурилась. — Ей три года. У неё уже второй выводок: пять лисят.
— А где её… супруг?
Борис Полозов дёрнул носом.
— Есть партнёр. Напрасно я волновался. Даже если и не отец лисят, то хороший отчим. В лисьих семьях так принято: негоже мать одну оставлять. А ей главное, чтобы лисята росли сытыми и здоровыми, поэтому она принимает того самца, который способен прокормить семью.
— Вы про них всё знаете. Поразительно!
— Я их люблю, — произнёс юноша. — Оля, хотите её погладить? Она разрешает.
— Правда? — девушка бережно провела пальцами по спине лисицы. — Какая мягкая шерсть!
— К зиме будет в два раза гуще, — Лис устроил рыжую сестрёнку поудобнее. — Давайте предложим ей пообедать с нами? — вспомнил он. — Тур утром курицу жарил…
— Кто? — удивилась Оля.
Лиса обдало холодным потом. Ничего более нелепого с ним ещё не приключалось. Брякнуть он мог что угодно и где угодно, но никогда тайное имя брата не срывалось с языка всуе.
— Да это я так, — выговорил он и опустил глаза.
Спрятав взгляд от собеседницы, он невольно обратился к другой — молчаливой и чуткой. И опешил. Лисица смеялась. Подёргивались чёрные жёсткие усы, частый тихий свист вырывался из подвижного тонкого носа, а в рыжих с хитринкой глазах играли задорные солнечные блики.
Братским единством застава крепка,
За стенами — будь спокоен.
Но мудрое слово идёт сквозь века:
Один в поле не воин.
— Борис?
— А?.. Извините, задумался.
Оля тронула его руку, на которой устроилась лисица.
— Борис, мне думается, что у вас, у Всеволода Васильевича и у Владимира Васильевича за плечами стоит могучая добрая сила. Поэтому люди и даже звери доверяются вам. Это чудесно! Но, к сожалению, так редко встречается в нашем окаменевшем мире.
Лисица получила угощение, благодарно покружилась возле людей и исчезла в лесу.
— Лисят побежала кормить, — улыбнулся Владимир Полозов.
— Борис, вернись к делам земным, — окликнул младшего брата Всеволод Полозов.
— А?
Две пары ласковых карих глаз наблюдали за ним с противоположного конца «стола». Сообразив, что от него требуется, Лис оглянулся на девушку и поспешно предложил:
— Оля, вам колу или квас? Есть кофе из термоса, горячий.
* * *
Доктор Полозов и его помощница, забрав штативы с пробирками, отправились в лабораторию, а Ворон и Лис остались дожидаться в машине за воротами областной больницы.
— Ну что, свела рыжая кумушка? — вдруг спросил Ворон.
Юноша вздрогнул.
— А ты… — начал он и осёкся.
Брат был абсолютно прав. Не появись лисица на поляне, прогулка завершилась бы ничем.
— Дерзай, — усмехнулся Владимир Полозов. — У девушки глубокая душа. Мы с Туром не будем возражать, даже если ты пригласишь её в гости.
— Как? — глаза у Лиса вылезли на лоб. — К нам в дом?
— Почему бы нет?
Буря чувств расписала лицо юноши алыми разводами.
— Спасибо, — пробормотал он. Подумал и рискнул спросить. — Ворон, а о чём обычно надо говорить в таких случаях?
Старший брат рассмеялся.
— Чудо ты рыжее! Будь самим собой, и всё.
Лис мысленно пережевал следующий вопрос, приготовился к его озвучению и…
— А вот мы и Марина, — опередил брат, — совсем другое дело. Она знает Всеволода и Владимира, но не Тура и Ворона. Это ты заруби на носу раз и навсегда.
Глухой голос и притушенный взгляд в зеркале над лобовым стеклом заставили Лиса поёжиться.
— Не понимаешь, почему я столь категоричен? — Ворон обернулся.
— Ты что, мои мысли читаешь? — опешил юноша.
— Все твои мысли у тебя на физиономии. Я тебе уже не однажды говорил. Лисом семь лет бегал, а хитрости так и не выучился. Впрочем, ладно. Не о том речь. Надеюсь, ты всё уяснил.
— Нет, не уяснил, — Лис решительно выпрямился. — Нас трое или опять «два плюс один»? Как я могу быть «самим собой», если вы не снимаете свои маски!
— А разве я что-то сказал о наших «масках» применительно к Оле? — прищурился Ворон.
Лис невольно распластался по спинке сиденья. Язык силился сгенерировать ответную реплику, но остроумием он никогда не блистал, а всё остальное могло быть расценено как грубость. Поэтому Лис нашёл в себе силы промолчать.
Владимир Полозов повернул ключ зажигания. Мотор «шестёрки» заурчал. Лис запоздало заметил приближавшихся к машине медиков и выскочил навстречу.
Доктор Полозов ненавязчиво предоставил младшему брату право открыть перед девушкой дверцу салона, а сам уселся на пассажирское место рядом с близнецом.
— Всеволод Васильевич, — Оля продолжила прерванный разговор, — мне всё-таки неудобно. Мне на другой конец города, я бы сама добралась.
— Не может быть и речи! — вступился Владимир Полозов.
«Шестёрка» вырулила на шоссе.
— Я в посёлке комнату снимаю, — добавила Оля, извиняющимся тоном.
— А почему не в общежитии? — удивился Борис.
— Да мне сподручнее. На первом курсе общагу не давали, вот я и поселилась у одной бабульки. Мама разрешила. Прижилась, как говорится. Помогаю ей, чем могу, особенно зимой. Даже уколы делать приходилось. У нас, знаете, вообще медицинская семья, — Оля покосилась на старших Полозовых. — Бабушка медсестрой всю жизнь проработала, дед был военным врачом. И отец тоже.
— Был? — вырвалось у Лиса.
Она потупилась.
— Папа два года назад в Чечне погиб.
— Извините, — пробормотал Борис Полозов.
Оля грустно улыбнулась.
— Жизнь есть жизнь. Когда-то она обрывается в обозримом пространстве. Вы сочтёте меня фантазёркой, наверное. Но я верю, что жизнь как таковая бесконечна. Не зря же индусы придумали символ: змея, кусающая свой хвост. А если представить не просто кольцо, а кольцо объёмное, то получится, что мы, пока живём, видим всего одну плоскость.
Она поискала глазами понимание, такового не обнаружила и обратилась непосредственно к Ворону.
— Владимир Васильевич, вы, как я слышала, математик, верно?
Тот неоднозначно качнул головой.
— Согласно диплому — да.
— Тогда вы точно знаете про ленту Мёбиуса. Она бесконечна в обеих плоскостях.
— Положим.
— А теперь представьте, если кто-то светит на ленту фонариком. То, что видно в пятне света — жизнь. Всё остальное — жизнь, которая существует, но которую человек не может воспринять иначе, как через сон.
— А вы в душе тоже математик, Оля! — высказался доктор Полозов.
— Да нет. Просто папа научил, — чуть-чуть покраснела девушка. — Извините, если глупость скажу, но всё-таки скажу. — Она вскинула глазки. — Я считаю, что медицина и математика — самые близкие отрасли знаний. И вы тому яркое подтверждение.
— Мы? — близнецы переглянулись.
— Ну, вы очень похожи, — Оля смутилась. — И тем не менее, один из вас — врач, другой — математик.
— Программист, если точнее, — поправил Владимир Полозов.
— Тем более! — оживилась юная медсестра. — Медицина анализирует, а программирование синтезирует. Это две стороны познания в целом.
— Минутку, — заинтригованный, Ворон оглянулся на собеседницу через плечо. — Врач работает с живой материей, а я с мёртвой.
Ответ у Оли был готов заранее.
— А помните в сказках: ворон приносит убитому витязю мёртвую и живую воду. Мёртвая вода лечит раны — синтезирует, а живая — обращает в жизнь.
Лис так бы и следил за беседой в немом изумлении, но увлёкшийся Ворон не заметил брешь в асфальтовом покрытии, и машину ощутимо тряхнуло.
— За дорогой смотри! — юноша дёрнулся в сторону, прижав пассажирку к спинке сиденья.
— Прошу прощения, — Владимир Полозов вернулся к управлению.
