Нил Шустерман - Мир обретённый
Пятью минутами позже Алли, уже в теле одной из сестёр отделения долговременной реанимации, двигалась по коридору в сторону палаты № 509, в которой, согласно реестру, почивало тело Алли Джонсон. «Почивало» — вот как они это здесь называли. Какое приятное слово для такого ужасного состояния. Алли подождала, пока из палаты не вышла другая сестра, а затем сделала один глубокий вдох... затем другой, третий — словно собиралась нырнуть на большую глубину. И только потом, всё ещё в теле медсестры, вступила в палату.
Комната была обставлена по-спартански. Минимум мебели. Поздравительные открытки на стене несколько развеивали мрачную атмосферу, но некоторые из них упали и валялись на полу. Видно, создание уюта в палатах не входило в число приоритетов медицинских работников. Да и с чего бы им этим заниматься? Кому это нужно? Два мягких кресла и эстамп на стене, как в каком-нибудь третьеразрядном отеле, предназначались не для пациента, а для посетителей — это им требовался уют и комфорт. Живым мертвецам было всё равно.
Алли заставила себя взглянуть на лежащую в постели пациентку, пока ей ещё не отказало мужество. От того, что она увидела, у неё занялся дух, хотя она чего-то такого и ожидала.
Это было плохо, но... не так уж и плохо.
Это было шокирующе, но... не так уж и шокирующе.
Девушка на койке была удивительно похожа на ту Алли, которую она помнила. И несмотря на это Алли пробрала дрожь. Всё равно что человеку, не совсем уверенному в существовании привидений, вдруг увидеть одно из них.
— Привет, Алли, — прошептала она.
Алли на постели не ответила. В её нос была введена питательная трубка, но это обычная практика. Кожа спящей девушки была бледной, почти прозрачной, но и в этом тоже не было ничего неожиданного. А вот накрашенные ногти и аккуратная причёска — не неряшливый колтун, а гладко зачёсанные волосы — удивили Алли. В комнате жужжали, попискивали и пощёлкивали аппараты жизнеобеспечения. От одного из них к конечностям пациентки тянулись толстые трубки, накачивающие воздух в резиновые пузыри; те то надувались, то с громким шипением опадали. Алли сообразила, что это сделано для улучшения кровообращения; при этом создавалась иллюзия, будто её руки и ноги чуть-чуть шевелятся.
Автомобильная авария оставила на ней свой след: глубокий шрам рассекал правую половину лба и правую щёку, верхний его конец уходил за линию волос. Шрам, однако, давно зарубцевался. Никаких других видимых повреждений Алли не заметила.
Она шагнула к койке. И вдруг её со страшной силой потянуло вперёд, словно понесло невидимым мощным приливом. Чем ближе она подходила, тем эта тяга становилась сильней.
«Вернись в свой дом, — безмолвно взывало её тело. — Моя плоть — твоя плоть. Я жду тебя! Я зову тебя: вернись в свой дом, дорогая, милая Алли! Сделай нас обеих цельным существом!»
Только сейчас, перед лицом себя самой, Алли поняла, что страшило её больше всего. Она боялась зова собственного тела.
«Вернись ко мне, Алли. Стань мной, Алли!»
Призыв её плоти теперь грохотал в её ушах, как прибой. Алли захотелось бросить всё, забыть о своей войне с Мэри, прыгнуть в лежащую на койке девушку и соединить дух с телом. Неужели она готова покинуть Майки, вырасти, прожить жизнь и состариться без него? И если она всё-таки решится на это, сможет ли она жить нормальной человеческой жизнью, зная обо всём, что происходит в невидимом мире? Или она положит всю свою жизнь на то, чтобы отыскать кроличью нору, через которую она смогла бы вернуться в свою волшебную страну?
«Ты хочешь этого. Ведь так должно быть. Это правильно. Оставь то неестественное состояние, в котором ты находишься сейчас...»
Но голос исходил не от лежащей на койке Алли, он звучал в мозгу Алли-послесвета. Да, всё, о чём вещал голос, было правдой, но на свете есть вещи куда более важные, чем соединение Алли в одно полноценное человеческое существо. Поэтому она и продолжала оставаться внутри медсестры, не давая своему духу нырнуть в своё же тело. Это было очень мучительно. Сердце девушки чуть не разрывалось от боли. И всё же она противилась приливу до тех пор, пока не поняла, что может делать это столько времени, сколько нужно.
Вот теперь она осознала, зачем пришла сюда. До тех пор пока она не встретилась с самой собой, она лишь спасалась бегством. Но сейчас, глядя на свои полуоткрытые глаза и отказываясь вновь смотреть на мир с их помощью, она стала сильнее и решительнее, чем когда-либо раньше. Когда-нибудь придёт время, и она вернётся в своё тело, но не сейчас. Когда-нибудь придёт время, и она возвратится домой, но не сейчас. Это подождёт. Алли предстояла трудная и ответственная работа.
— С вами всё в порядке? — раздался голос за спиной.
Алли вздрогнула. Обернувшись, она увидала в дверях другую медсестру. У той были короткие волосы и усталая улыбка.
— Я не нашла вас на посту... — проговорила вторая медсестра. — Что, Дэйзи, с этой пациенткой что-то не так? Вам помочь?
— Нет-нет, — поспешила ответить Алли и присела. — Я всего лишь подбираю упавшие открытки. Такая жалость — она ведь совсем девочка...
Вторая медсестра вздохнула.
— Слепой случай, что тут скажешь. Всё, что мы можем — это сделать её жизнь чуть-чуть комфортабельнее.
— Да, конечно. И кто знает — может, в один прекрасный день она проснётся...
Вторая медсестра вновь улыбнулась своей усталой улыбкой:
— Может быть. Чудеса ещё случаются. — Затем, заметив слёзы в глазах Алли, добавила: — Ступайте на пост, Дэйзи. Я подберу остальные открытки.
Алли вышла, но на пост медсестры не пошла. Она направилась прямо к лифту и нажала кнопку нижнего этажа. С какой бы радостью она убралась из этого места, желательно, в другом теле — в таком, которое не напоминало бы ей о больницах и госпиталях! Алли окинула взглядом свою сестринскую униформу. На нагрудном кармашке яркими нитками было вышито имя «Дэйзи». Алли решила скинджекить первого встречного; но когда она вышла из лифта, первым встречным оказалась другая медсестра — она как раз входила в лифт. И тут Алли заметила кое-что странное...
На кармашке этой сестры тоже было вышито имя «Дэйзи».
Двери лифта захлопнулись, а Алли стояла, как громом поражённая: имя на униформе было вовсе не имя, а название компании-производителя рабочей одежды. Все другие медсёстры, конечно же, должны об этом знать!
...Если только та медсестра, что разговаривала с ней в палате Алли, не подверглась скинджекингу.
* * *Ротси не нравилось находиться в теле женщины, но другого под рукой не оказалось. Ну что ж, хороший солдат пользуется любыми средствами. Он никогда не встречал Алли-Изгнанницы, и воображал её себе свирепой великаншей. Однако в лежащей на койке девушке не было ничего выдающегося. Какая там великанша! Хрупкая, слабая; положить конец её мучениям — просто, как пальцами щёлкнуть.
До сих пор всё шло отлично. Ротси разыскал Алли методом проб и ошибок. Сначала он нашёл полицейский отчёт о дорожном происшествии, затем, скинджекив кучу народу в различных офисах, проследил бумажный поток от «скорой помощи» до больницы в Нью-Джерси, а потом до госпиталя в Мемфисе.
Поначалу ему пришла в голову мысль использовать какое-нибудь оружие — какая же казнь без оружия? Но, сказать по правде (хотя он бы ни за что никому в этом не признался), он не выносил вида крови. В конце концов он решил, что простое удушение — тоже подходящий вид казни. Ни шума, ни крика.
Он наклонился над телом Алли, вынул подушку у неё из-под головы, чуть взбил её и прижал к лицу девушки, уже воображая себе, как вернётся к Мэри и доложит об успешно завершённой миссии.
* * *Лифты здесь, в госпитале, были неспешные, поэтому Алли стремглав понеслась по лестнице. Медсестра, в которой она сейчас находилась, была не в лучшей спортивной форме. Когда Алли достигла пятого этажа, у неё кружилась голова, а дыхание совсем сбилось. Алли чувствовала — с ней происходит что-то неладное; она не могла определить, что это — то ли тело медсестры так реагирует на испытываемую Алли панику, то ли она чувствует, как её собственное тело умирает.
Она помчалась по коридору в палату № 509. Там она обнаружила, что медсестра, которая отослала её на пост, душит Алли подушкой. Тело на койке выгибалось и корчилось, но это значило, что оно ещё живо!
Алли не стала зря терять время. Испустив дикий вопль, она налетела на медсестру, отшвырнула её от койки и прижала к полу. Подушка полетела в другую сторону. Они боролись на полу, но у Алли было преимущество — внезапность. Она схватила голову медсестры и била её об пол, била, била до тех пор, пока холодное бешенство в глазах сестры-убийцы не сменилось выражением растерянности и страха. Алли сообразила, что скинджекер покинул своего носителя.
Затем, прежде чем Алли успела опомниться, её вздёрнул в воздух очень большой, очень лысый мужчина-санитар, у которого глаза светились той же безжалостной решимостью, что у медсестры несколько мгновений назад.
