Лоис Буджолд - Криоожог

"Белая Хризантема" и множество других криокорпораций, которых разразившиеся события преждевременно призвали к ответу, наконец-то завопили, как и полагается обманутым жертвам, и Майлз, ухмыльнувшись, пожелал Рону Вингу всей удачи в попытке спасти положение, какую тот заслужил. Астеризин хорош, чтобы поджечь здание, но если ты хочешь поджечь целый мир... что ж.

Майлз в энный раз себе напомнил, что ему не стоит дальше вмешиваться в это дело с высоты своего положения. Консул Форлынкин присматривает за интересами и Барраяра, и семейства Сато, а Марк возглавляет дела с того конца, который имеет касательство к клинике Дюрона. Майлз и так оказался опасно близок к тому, чтобы поставить под удар изначальное задание с "Белой Хризантемой", расследуя интереснейшую побочную ветвь с "Новым Египтом". Впрочем, учитывая новое предприятие Марка, в конце концов, и это послужит на пользу Барраяра. Майлз должен был отдать должное случаю и интуиции – действительно, не сунь он нос дальше, чем вроде бы требовалось, то ничего в этом направлении не узнал бы. Вот на что надо обязательно указать Грегору.

Ах да, Грегор. Сопроводительное послание предназначалось только для императорских глаз и ушей. Чтобы набраться вдохновения, Майлз вызвал на комм неподвижное изображение Грегора: в полном мундире, с суровым взглядом и в той официальной позе, что сам Грегор называл "будто кол проглотил". Увы, оно вдохновляло Майлза лишь на то, чтобы по-клоунски дурачиться, пока это мрачное лицо не расплывется в улыбке. А клоунов в жизни Грегора и так хватало, начиная с половины Совета Графов, хотя те редко вызывали у него улыбку.

Майлз снова включил запись, и начал излагать, эффективно и четко.

"Добрый день, Грегор. Как и говорилось в моей поправке к тревожному сообщению Форлынкина, мы вполне справедливо заподозрили "Белую Хризантему" в мошенничестве на Комарре. Первичные данные и мои выводы по ним – в основной части доклада. Я не уверен, как мне поступить со взяткой. Возвращать я ее не собираюсь, но и обещанного Вингом она не стоит, так что ей один путь – в Имперский госпиталь для ветеранов в качестве сомнительного пожертвования. Однако это мы можем решить и потом. По пути домой я остановлюсь в Солстисе, на случай, если у комаррского СБ и у Имперского советника еще будут ко мне вопросы, хотя, по правде говоря, им уже есть с чего начинать."

"Кстати, о Форлынкине. В его личное досье в Департаменте иностранных дел следует записать мою Аудиторскую благодарность за образцовую помощь во время моего визита и, гм, инспекции. А также после него, поскольку я завтра улетаю и всю подчистку результатов сваливаю на бедного малого".

"Лучше он, чем я".

"Тем временем я лучше дам тебе краткую сводку по скандалу с "Новым Египтом", который пересекается с моим расследованием. Все началось с того, что кучка местных идиотов вломилась на криоконференцию с намерением взять меня в плен, и хотя в этом они не преуспели – что я кратко описал в предыдущем докладе – однако после... "

По возможности лаконично Майлз подытожил события последних дней, от повторного появления Джина у задних дверей консульства до успешного ареста руководства "Нового Египта". Закончив рассказывать, он даже несколько запыхался. Майлз постарался не кривиться, представив, с каким выражением на лице Грегор все это выслушает. Озадаченно? Страдальчески морщась? Бесстрастно? В бесстрастности Грегор мог дать Пиму сто очков вперед.

"Пока никакие уголовные обвинения мне не грозят, и я надеюсь оказаться далеко от Кибо-Дайни прежде, чем кто-нибудь здесь вообще об этом задумается", – радостно заверил он.

Как бы теперь оптимистично все закончить?

"Только на Кибо можно вызывать мертвых, чтобы те свидетельствовали против преступников – реальное воплощение мировой справедливости, если таковая вообще существует".

Припоминается какая-то архаичная цитата, жуткая, аж мороз по коже… Из чего-то, читанного им еще в годы учебы в Академии, точнее, в увольнительных между учебой. Древнее предание со Старой Земли, еще с тех времен, когда крионику не только не изобрели, но даже представить себе не могли. Слова звучали странно пророчески, клеймом горели у него в мозгу, хотя сам литературный источник был давно забыт, похоронен под хаосом прошедших десятилетий и, возможно, затронут криоамнезией. "Проложу я путь в глубину преисподней, подниму я мертвых, чтоб живых пожирали – станет меньше тогда живых, чем мертвых!.. "

Пожалуй, не стоит делиться с Грегором такими вещами. У Грегора, и Майлз это доподлинно знал, и так хватает собственных кошмаров в его императорской голове, так что порой только изумляешься, как она у него до сих пор не разлетелась на кусочки. Наконец-то Майлз придумал финал.

"Хотелось бы знать, не окажутся ли исследования Марка в области омоложения, которые он здесь планирует провести, в долговременной перспективе важней, чем моя нынешняя работа? Пока слишком рано судить, но на Группу Дюрона посмотреть стоит, и не только серебряными шпионскими Глазами Гора. Пусть Лаиса приватно намекнет об этом своей тете, если та ищет лучшее вложение денег, нежели "Солстис – Белая Хризантема". Может, это станет подходящей наградой за то, что она первой обратила наше внимание на это дело".

"На сегодняшний коммерческий рейс до Эскобара я не успеваю, но уже заказал каюту на завтра. Я жду не дождусь, когда же окажусь дома".

"Да, и передай Лаисе от меня: знатный улов!"

Майлз закрыл запись, запечатал доступ, приложил ее к своему закодированному рапорту и отправил.

Дневное солнце припекало, и сад позади консульства перекликался на разные голоса. На своей жердочке с ворчанием чистил перья Вихрь. Куры рылись в траве или дремали в своих ящиках. Сфинкс с бормотанием обнюхивал цветочные клумбы, то и дело чихая – совсем как мама сейчас. Черепаха, украшавшая садовый столик, неторопливо хрустела кусочком латука, пожертвованным Миной из своего салата. Лаки сидела на маминых коленях и мурлыкала, выпуская когти, едва ласкающая рука останавливалась, словно требуя, чтобы ее загладили до лысой шкурки. Только крысы, которых выпустили побегать чуть раньше и потом накормили специальным лакомством, тихо спали, свернувшись в своих клетках, но от них никогда не было много шума. Каким живым стало это место, с удовлетворением подумал Джин.

Стол специально вынесли на улицу, чтобы поесть под деревом. За обеденным столом сидели мама, Джин, Мина, консул Форлынкин и тетя Лорна, впервые пришедшая навестить свою ожившую сестру. Джин пришел в ужас, когда узнал, что она придет. Но поскольку взять Джина жить к себе она хотела не больше, чем сам Джин мечтал вернуться к ней, они довольно странным образом оказались союзниками. И все же она не упустила возможность отругать его за побег из дома. За оба побега.

– Она права, Джин, – поддержала ее мама. – Они с дядей очень сердились и беспокоились, так как что не знали, что с тобою случилось. У них были все основания опасаться, что тебя могут убить.

– Но если бы я не убежал, – возразил Джин, – то никогда не встретил Майлза-сан. И мама до сих пор лежала бы замороженная.

Увидев ошарашенное лицо тети Лорны, Форлынкин-сан улыбнулся:

– Боюсь, против логики не поспоришь.

Было тепло, и Форлынкин снял свое деловое пальто, оставшись в одной рубашке с широкими рукавами. Он сидел в кресле с абсолютно расслабленным видом, таким Джин его раньше вообще не видел. Впрочем, большую часть времени консул следовал за Майлзом-сан, а при нем точно не расслабишься.

Майлз-сан с оруженосцем Роиком улетели вчера: сперва на катере на орбиту, потом скачковым кораблем до Эскобара, а там – консул Форлынкин показал Джину и Мине на карте П-В туннелей – лорд Аудитор пересядет на корабль, летящий мимо планет Сергияра и Комарры до Барраяра, его родины. Того самого Барраяра, где есть дети и пони. Несмотря на бесконечную вереницу юристов, полицейских и журналистов, которые то приходили, то уходили, и на живущее здесь теперь семейство Сато, в консульстве все равно стало тише и спокойнее с тех пор, как маленький человечек уехал. Та чехарда событий была ужасно захватывающей, но Джин не жалел, что она закончилась. В любом случае, за всеми приходившими строго надзирал консул; высоченный барраярец выглядел так официально и грозно, что никто больше не пытался забрать маму.

Мина пошла в дом пописать, но вдруг вихрем вылетела в сад, громко хлопнув дверью. В руках у нее была знакомая коробочка. За Миной с опаской шел лейтенант Йоханнес.

– Уверен, в естественной среде ей будет лучше… – уговаривал он.

– Джин! Мама! Смотрите! У леди Мурасаки вылупились детки!

– Как прекрасно, милая, – храбро ответила мама. Тетя Лорна вздрогнула. Мама поглядела сквозь прозрачную крышку и слабым голосом добавила: – Бог мой, как много у нее детей. Может, им пора перебраться в дом побольше?