Иван Ефремов - Сердце Змеи. Час Быка
— На случай, если и здесь водятся пожиратели голов, — улыбнулся Гэн Атал, настраивая ограждение.
Тор Лик попробовал связаться со звездолетом посредством отраженного луча, но безуспешно. Мощности СДФ не хватало для создания своего волновода, а без него столь дальняя связь требовала знания атмосферных условий.
…Тивиса проснулась от легкого шума и не сразу поняла, что это шелестит ветер, налетевший в предрассветный час из просторов равнины Мен-Зин. Росшие вокруг колючие кустики походили на скорбно склоненных карлиц со спутанными и спущенными до песка волосами. Они шевелились, горестно кивая головами. Возникло тоскливое чувство и тотчас исчезло. Тивиса не знала, было ли оно вызвано давно не слышанным шелестом ветра — всегдашнего спутника жизни на Земле — или этими печальными растениями тормансианской пустыни.
Снова двинулись в путь. Дорога улучшилась. СДФ втянули короткие жесткие лапки, заменив их валиками с мягкими грунтозацепами, выдвинулись подставки для ног, а в центре поднялся стержень для опоры и управления. Любители ездили на СДФ без опоры, надеясь на мгновенную реакцию и развитое чувство равновесия. Тогда простое передвижение превращалось в спорт. Тивиса в своем темно-гранатовом с розовой отделкой скафандре, с развевающейся гривой черных волос, красиво и ловко балансируя на ножных подставках, мчалась среди пустыни, Гэн Атал залюбовался ею и едва не полетел через голову, когда его СДФ притормозил перед поворотом.
Тивиса задала такой темп езды, что через два часа они уже спустились в широкую речную долину. Когда-то здесь текла могучая река. Лишенная после вырубки лесов питавшего ее водосбора, перегороженная плотинами, она превратилась в цепь озер, испарение которых становилось тем сильнее, чем меньше оставалось воды и суше делался климат. Вскоре только отдельные озерца густого рассола тянулись чередой вдоль наиболее глубокой полосы бывшего русла. Красные, твердые, как бетон, пески покрывали края долины. Ближе к воде они розовели, светлея, а вокруг озер резала глаза игрой световых лучей кайма бирюзовых, аметистовых и лиловатых кристаллов. Такие же кристаллы облепили пронизанные солью остатки мертвых древесных стволов, торчавших там и сям из мелкой голубой воды искривленными пнями, расщепами и корягами в тяжелом зное над неподвижной гладью озерков.
Земляне потратили некоторое время, объезжая топкую грязь, и пересекли русло там, где два холма высокого берега разделялись долиной притока, облегчая подъем на стометровый обрыв. Чувство пути и здесь не обмануло землян. Едва путешественники взобрались на берег, как увидели огромный город. Он располагался всего в нескольких километрах от реки. Только высота берега и своеобразная рефракция раскаленного над солевыми озерами воздуха помешала землянам еще с гор увидеть самый большой город хвостового полушария Кин-Нан-Тэ. Даже издалека они заметили, насколько лучше сохранилась старая часть города, чем позже застроенные районы. Башни, похожие на архаические пагоды Земли, горделиво поднимались над жалкими развалинами, простиравшимися по периферии древнего города.
Восьмигранные, многоэтажные, чуть суживающиеся кверху башни с пышными орнаментами, выступами и балконами сверкали пестротой облицовки с повторяющимися изображениями пугающе искривленных лиц между извилинами все тех же змей или стилизованных розеток из дисковидных цветов Торманса. Другие пагоды казались опоясанными тонкозубчатыми гребенками из черного металла, чередовавшимися с этажами из серых металлических плит, испещренных иероглифами, или из решеток, прорезанных крестовидными отверстиями.
Башни высились на постаментах-аркадах. Когда-то их окружали сады и бассейны, теперь от них остались лишь трухлявые пни и ямы с керамической облицовкой.
Гэн Атал силился вспомнить, где на Земле он видел подобную архитектуру. В каких реставрированных городах древности?
Не на востоке ли Азии?
Аэродромы, пригодные для посадки самолетов, располагались с экваториальной стороны Кин-Нан-Тэ. Путешественникам предстояло пересечь весь город, но они только порадовались такой возможности. Древний город стоило осмотреть, потратив даже лишний день. Земляне с трудом лавировали в развалинах строений последнего периода Кин-Нан-Тэ. Бури или легкие землетрясения, миновавшие город Чендин-Тот на берегу Зеркального моря, здесь разрушили непрочные, наспех выстроенные дома, превратив их в безобразные груды камней, плит и балок. Только гигантская чугунная труба древнего водопровода, опиравшаяся на скрученных в спиральные пружины железных змей, прямо и неуклонно прорезала хаос развалин. Не менее величественно выглядели колоссальные ворота на границе Старого города. У них было восемь символических проходов. Тяжелые порталы с угловатыми крышами опирались на квадратные колонны высотой метров в пятнадцать. Земляне прошли сквозь центральный проход, как бы вступая в другой мир. Здесь чувствовалась та же недобрая монументальность архитектуры, как и в садах Цоам, только откровеннее. Каждое из огромных зданий предназначалось для умаления человека, дабы он ощущал себя ничтожной легкозаменимой дешевой деталью общественного механизма, в котором он выполнял работу, не рассуждая и не требуя понимания.
Печать смерти еще острее ощущалась в центральной части города при взгляде на высохшие пруды, каналы, истлевшие деревья парков, крутые, смелые арки мостов, бесполезно горбящиеся над безводными руслами. Мерные шаги землян и четкий топоток СДФ, снова вставших на свои жесткие лапки, гулко раздавались на каменных плитах улиц и площадей.
Широкие лестницы вели к большим зданиям, окруженным колоннами, еще сохранившими яркую расцветку. Надменно кривились задранные углы крыш; дверные проемы в форме больших замочных скважин, казалось, скрывали нечто запретное. Вместо привычных капителей колонны увенчивались сложным переплетом кронштейнов. Основания их обычно изображали или связанных людей, раздавленных тяжестью, или чешуйчатые кольца змей.
Путешественники миновали скопление высоких зданий и очутились перед гигантской, видимо, очень старой башней. Часть из ее двенадцати карнизов обрушилась, обнажая внутреннюю структуру сложных проходов, черневших в толще обветшалых стен. На землян повеяло таинственностью, странное предчувствие овладело ими. Этому, видимо, способствовали и две зловещие статуи из грубого, побелевшего от известковых потеков металла, охранявшие подход к башне.
В странных одеждах, с яростно сжатыми кулаками и безобразно выпяченными животами, они стояли, расставив ноги. Лица, выполненные с особой экспрессией, каждой чертой выражали тупую жестокость. В широком, плотно сжатом рте, в глубоких морщинах, сбегавших от плоского носа к подбородку, в вытаращенных под тяжелыми косыми надбровьями глазах ощущалось неукротимое стремление убивать, мучить, топтать и унижать. Всю мерзость, на какую только способен человек, собрали искусные ваятели, как в фокусе, в этих отвратительных лицах.
— Здесь даже пахнет неприятно, — сказала Тивиса, нарушая тягостное молчание. Присев, она стала рассматривать жирные пятна на плите. — Кровь! Совсем свежая кровь!
Таинственное молчание древнего города становилось угрожающим. Кто мог оставить следы крови на плитах площади? Звери или люди?
Внезапно из какой-то дали до них донеслись непонятные звуки, им показалось, что это приглушенные расстоянием вопли людей и исходят они через окна башни.
Движимые одинаковым побуждением, путешественники хотели было проникнуть в башню, но им ни на шаг не удалось продвинуться внутрь. Обрушенные внутренние перекрытия закрывали нижнюю часть здания, не оставляя даже маленькой лазейки. Они снова вышли на площадь и прислушались. Вопли теперь слышались ясней.
Звуки, отражаясь от зданий, приходили с разных сторон, то усиливаясь, то замирая. Наконец со стороны ворот, через которые они прошли, послышались отчетливые человеческие голоса. Тивисе показалось, что она различает отдельные слова на языке Ян-Ях.
— Видите, здесь, оказывается, есть жители! — обрадованно воскликнула она. Речь ее прервалась таким отчаянным воплем, что все трое содрогнулись. Крик слабел, пока не замер, заглушенный гомоном многих людей.
Тивиса беспомощно оглянулась. Ее познания в социологии низкоорганизованных обществ были слишком ограниченны, чтобы предвидеть события и найти наилучшую линию поведения. Тор Лик кинулся было вперед, туда, откуда доносились крики, но, подумав, вернулся к товарищам. Гэн Атал, не теряя времени, выдвинул излучатель защитного поля СДФ. Голоса приближались сразу с двух сторон — единственных выходов с площади в прилегающие улицы.
К башне примыкала стена из серого камня с узким проходом между двух столбов, увенчанных железными змеями. Гэн Атал предложил уйти под защиту стены.
