Нил Гейман - Хрупкие вещи
– Ясно, – отозвался Тень.
Вернувшись к вертолету, он поставил на землю коробку, помеченную МОЛОДЫЕ БАКЛАЖАНЫ и полную блестящих черных плодов, сверху водрузил ящик с капустой и понес все это на кухню, уже совершенно уверенный, что ему лгут. Ответ Смита был вполне логичным. Даже убедительным. Просто это была неправда. Ему нет никаких причин тут находиться, а если есть какая-нибудь, то совсем не та, которую ему назвали.
Он пережевывал это и обмозговывай, пытаясь сообразить, зачем его привезли в этот дом, и надеялся, что по его лицу ничего не видно. Тень привык все держать в себе. Так безопаснее.
Глава пятая
Ранним вечером, когда небо порозовело, прилетели еще вертолеты, из которых выбрались с два десятка стильно и дорого одетых людей. Некоторые улыбались и смеялись. Большинству было тридцать – сорок лет. Тень никого не узнал.
Смит небрежно, но плавно переходил от гостя к гостю, уверенно приветствуя прибывающих.
– Добрый вечер, пройдете вот сюда и повернете направо, в главном зале подождите. Там отличный огонь в камине. Кто-нибудь за вами придет и отведет вас в вашу комнату. Ваш багаж уже будет ждать там. Если нет, позвоните мне, но он там будет. Желаю здравствовать, ваша светлость, выглядите вы – загляденье. Прислать кого-нибудь поднести вам сумочку? Ждете хозяина? Как и все мы, как и все мы.
Тень завороженно смотрел, как Смит обходится с каждым гостем, как в его манере смешиваются фамильярность и уважительность, дружелюбие и особый шарм кокни: менялись интонации, тембр, даже согласные и гласные звуки произносились так или иначе – в зависимости от того, к кому он обращался.
Очень хорошенькая женщина с коротко стриженными темными волосами улыбнулась Тени, когда он вносил в дом ее сумки.
– Дамочка навеселе, – пробормотал, проходя мимо, Смит. – Руки прочь.
Последним появился дородный мужчина, которому, на взгляд Тени, было едва за шестьдесят. Опираясь на дешевую деревянную трость, он подошел к Смиту и что-то сказал ему вполголоса. Смит ответил в той же манере.
«Тут всем заправляет он», – подумал Тень. Это чувствовалось в осанке, в жестах. Смит уже больше не улыбался, больше не улещивал. Он докладывал: тихо и деловито сообщал старику все, что ему следует знать.
Смит поманил пальцем Тень, который тут же подошел к говорящим.
– Тень, – сказал Смит. – Это мистер Элис.
Мистер Элис пожал темную смуглую руку Тени своей пухлой и розовой.
– Приятно познакомиться, – сказал Тень.
– Ну, – снизошел мистер Элис, – продолжайте.
Смит кивнул Тени, мол, он может идти.
– Если вы не против, – сказал ему Тень, – мне бы хотелось оглядеться, пока еще не совсем стемнело. Прикинуть, откуда могут прийти местные.
– Слишком далеко не уходите, – сказал Смит, поднял чемоданчик мистера Элиса и повел его в дом.
Тень обошел дом по периметру. Его подставляют. Он не знал зачем или почему, но был твердо уверен, что сделал правильный вывод. Слишком многое не сходится. Зачем нанимать в охранники бродягу, если привозишь собственных профессиональных телохранителей? В этом смысла не больше, чем в том, что Смит представил его мистеру Элису – и это после того, как два десятка гостей обращались с Тенью скорее как с декоративным украшением, чем как с человеком.
Перед домом тянулась низкая каменная стена. За домом поднимался холм размером с небольшую гору – он полого спускался к озеру. Чуть в стороне шла дорога, по которой его привезли сегодня утром. Пройдя к дальнему углу строения, Тень нашел садик пряных трав, окруженный высокой стеной, за которой расстилалась пустошь. Спустившись в садик, он подошел внимательнее осмотреть сцену.
– Рекогносцировка? – спросил один из охранников в черном смокинге.
Тень не заметил, как он подошел, а значит, надо думать, он в своем деле дока. Как и большинство обслуживающего персонала, телохранитель говорил с шотландским акцентом.
– Просто осматриваюсь.
– Хотите местность изучить? Очень мудро. За эту сторону дома не беспокойтесь. В сотне ярдов отсюда есть речушка, впадающая в лох, а за ней – обрыв, пара сотен футов мокрых камней. Ногу некуда поставить.
– Вот как. А местные, те, кто может сорвать праздник, откуда они приходят?
– Мне-то откуда знать?
– Я, пожалуй, схожу вон туда, взгляну, как там и что, – сказал Тень. – Посмотрю, не пойму ли, каковы подходы.
– Я бы этого не делал, – сказал телохранитель. – На вашем месте бы не делал. Камни действительно опасны. Заглядитесь на что-нибудь – достаточно поскользнуться: полетите с камнями прямо в лох. Если пойдете туда, даже тела вашего, возможно, не найдут.
– Понимаю, – сказал Тень, который действительно понял.
Он пошел дальше в обход дома. Теперь, когда он их выискивал, он по пути заметил еще пятерых телохранителей и был уверен, что есть те, которых он пропустил.
Через французские окна в главном крыле дома он увидел огромную, обшитую деревянными панелями столовую, где за накрытым столом болтали и смеялись гости.
Тень вернулся в крыло для слуг. После каждой перемены блюд тарелки составляли на буфет, и обслуга угощалась вовсю, наваливая себе деликатесы. Сидя за деревянным кухонным столом, Смит уминал бифштекс с кровью, заедая его крабовым салатом.
– Вон там икра, – сказал он Тени. – «Золотой Осетр», высшего качества. В старые времена распорядители приберегали такое для себя. Впрочем, я не любитель этого лакомства, так что угощайтесь.
Тень из вежливости положил на край тарелки немного икры. Потом прибавил к ней крохотные яйца-пашот, несколько ложек пасты, немного куриного филе под сладким соусом. Сев рядом со Смитом, он принялся за еду.
– Не понимаю, откуда могут приходить местные, – сказал он. – Ваши люди блокировали подъезд. Любому, кто захочет сюда добраться, придется переплыть озеро.
– Значит, полазили вокруг?
– Да.
– Встретили кого-нибудь из моих ребят?
– Да.
– И что скажете?
– Мне бы не хотелось с ними связываться.
Смит ухмыльнулся;
– Такому здоровяку, как вы? Вы сумеете за себя постоять.
– Они убийцы, – просто ответил Тень.
– Только когда требуется, – отозвался Смит, вдруг перестав улыбаться. – Почему бы вам не подняться к себе наверх? Когда вы мне понадобитесь, я вам покричу.
– Конечно, – сказал Тень. – А если я вам не понадоблюсь, это будет очень тихий уик-энд.
Смит посмотрел на него в упор:
– Вы свои деньги отработаете.
По черной лестнице Тень поднялся в длинный коридор на самом верху и толкнул дверь в свою комнату. Снизу доносился шум вечеринки, он выглянул в небольшое оконце. Французские окна в главном крыле были распахнуты, и гости в перчатках и шубах, с бокалами вина в руках высыпали во внутренний двор. До него долетали обрывки перескакивающих с предмета на предмет разговоров – звуки слышались отчетливо, но слова и их смысл терялись. Временами из общего шелеста вырывалась отдельная фраза.
– А я ему говорю, таких судей, как вы, я не покупаю, а продаю...
Тень услышал женский голос:
– Это монстр, милочка. Совершеннейший монстр. Но что тут поделаешь?
А другая женщина говорила:
– Если бы я то же могла сказать о моем друге!
На это последовал взрыв смеха.
У него было два варианта. Он может остаться или попытаться уйти.
– Я остаюсь, – сказал он вслух.
Глава шестая
Это была ночь опасных снов.
В своем первом сне Тень снова был в Америке, стоял под уличным фонарем. Поднявшись на несколько ступенек, он толкнул стеклянную дверь и вошел в закусочную, похожую на вагон-ресторан в каком-нибудь поезде. Он слышал, как поет старик – поет низким скрипучим голосом на мотив «Мой милый за океаном»:
Мой дед продает резинки матросам.Проткнет булавкой – а сам ни при чем.А бабка – та вытравит плод без вопросов...Боже, деньжонки текут ручьем!»
Тень прошел вдоль вагона-ресторана. За столиком в конце сидел седой старик с бутылкой пива в руке и распевал: «Боже, деньжонки текут ручьем!» Когда он завидел Тень, его лицо расплылось в широкой обезьяньей улыбке.
– Садись, садись, – ткнул он бутылкой в сиденье напротив.
Тень сел напротив старика, которого знал под именем Среда.
– Ну и в чем беда? – спросил Среда, вот уже два года как мертвый или, во всяком случае, настолько мертвый, насколько бывают подобные ему существа. – Я бы предложил тебе пива, но обслуживание здесь ни к черту.
Тень сказал, что все в порядке. Он не хочет пива.
– Ну? – Среда поскреб в бороде.
– Я в старинном доме в Шотландии с кучей чертовски богатых людей, и они что-то затевают. Мне грозит беда, но я не знаю, в чем она заключается. Но, думаю, дело серьезное.