Дин Сухов - Юрей теу
Прикосновение рук незнакомца ослабло, и Петти с облегчением осознала, что ее больше никто не держит. Не веря своему счастью, она прислушалась к темноте. Так и есть, она услышала удаляющиеся шаги незнакомца и его равномерное дыхание.
Следом вспыхнул яркий свет, заставивший Петти крепко зажмуриться и прикрыть лицо руками. Прошла секунда. Вторая. Пока ничего не произошло. На третьей секунде Петти открыла глаза и суетливо, осмотрелась по сторонам. Она стояла внутри открытой камеры для заключенных, а прямо перед нею висел на стене старый военный плакат в стиле pin up, с изображением молоденькой модели в форме летчика ВВС. Слева от нее находилась железная кровать без матраса, а справа низкий столик с привинченным к полу стулом. На столе, прислонившись к бетонной глади стены, сидел ободранный плюшевый медведь с красной заплаткой на груди. У него не было глаз и одного уха, а вместо правой передней лапы торчал алюминиевый прутик, изогнутый в виде крюка.
Понуро уронив на грудь круглую голову, медведь, казалось, спал. Не зная зачем, Петти взяла игрушку на руки, и порывисто прижав его к своей груди, скорбно всхлипнула:
– Попали мы с тобой, малыш в нехорошее место.
Петти внезапно захлестнула приятная волна детских воспоминаний, на секунду подарив ей иллюзию счастья и забвения. Но кошмарная реальность вновь дала ей о себе знать, вытолкнув из призрачного корабля детства в бушующие воды инфернального мрака.
Невинная игрушка вдруг ожила в ее руках и глухо рыча, вцепилась в нее алюминиевым крюком.
– Сдохни, дешевая сука! – оскалив крошечную пасть, начиненную рядами острых иголок, замычал медведь.
– А-а-а-а-а, господи, за что мне все это?! – истерично завизжала Петти и отшвырнула ожившую игрушку в сторону. Ударившись о бетонную стену, плюшевый медведь издал глухой рык и…в темнице снова воцарилась тьма.
Быстро сориентировавшись в темноте, Петти нащупала рукой дверь и, выскочив из камеры в коридор, поспешно захлопнула за собой дверь. За ее спиной послышалось недовольное сопение и рычание побитого медвежонка. Он беспомощно ползал по полу и обиженно бормотал:
– Сука, дешевая сука, ты все равно скоро сдохнешь.
– Спасибо, малыш, ты такой добрый, – усмехнулась сквозь слезы Петти.
Но тут ее внимание привлекли яркие блики света, промелькнувшие в конце коридора. Петти показалось, что кто-то идет ей навстречу с фонарем в руках.
– Ребята… Виджэй… Арнфрид, это вы? – решив сначала, что свет идет от объектива фотоаппарата, воскликнула Петти.
Ей никто не ответил. Но, маячивший вдалеке свет приближался. И вот Петти уже могла рассмотреть, кто шел ей навстречу. К ее удивлению это оказались ни ее свихнутые друзья, а юная девочка лет двенадцати. Смотря прямо перед собой немигающими глазами, она медленно приближалась к Петти. Ее хрупкие руки были вытянуты вперед, а на открытых ладонях лежал овальный предмет, издающий тусклое неравномерное свечение.
Собрав остатки мужества, Петти подождала, когда девочка приблизиться к ней и неуверенно спросила ее:
– Кто ты, дитя?
Девочка подняла кудрявую головку и, тряхнув роскошными синими бантами, вполне дружелюбно ответила:
– Я твоя дочь.
– Сильвия? – не сразу осознав, кто перед ней стоит, сделала ей шаг навстречу Петти. Но в следующую же секунду, она отпрыгнула назад и с ужасом взглянула на девочку.
– Ты не можешь быть моей дочерью. Ты всего лишь привидение! – ломающимися от рыданий губами, прошептала Петти.
– Как скажешь, мама, – согласно кивнула головкой девочка. При этом ее темно-синие глаза налились слезами, а уголки пухлых губ грустно опустились вниз.
– Моя дочь умерла внутри меня, так и не родившись, – не зная зачем, объяснила Петти привидению.
– Я знаю, но я все равно твоя дочь, – сгорбившись, захлюпала носом девочка.
Только сейчас Петти рассмотрела, что она одета в белое старомодное платье, заляпанное грязными пятнами засохшей крови.
– Что с тобой случилась…Сильвия? – неожиданно для самой себя, назвала она ее именем своей не рожденной дочери.
– Меня похитил плохой дядя. Он долго держал меня в темноте, а потом вырезал мое сердце, – роняя на платье крупные слезы, заплакало привидение.
Петти, наученная горьким опытом с плюшевым медвежонком, подавила в себе жалость к привидению и лишь поинтересовалась:
– Когда это с тобой случилось, милая?
– Месяц назад, – заставила она ужаснуться Петти своим ответом.
Месяц назад Петти потеряла свою дочь! Это странное совпадение навело ее на мысль о том, что привидения питаются ее мыслями и эмоциями. Возможно, эта тюрьма и все эти привидения были всего лишь плодом ее фантазии и жили лишь в ее голове? А может быть, она просто спала, и ей снился очередной кошмарный сон, не имеющий начала и конца? Так это было или нет, Петти Чарли не знала и пока пыталась удержаться на крыше ускользающей реальности.
– Тебе больно? – глядя с состраданием на рыдающую девочку, спросила Петти.
– Уже нет, мама. Мое сердце греет меня, – поднося к глазам Петти светящийся неровным светом предмет, улыбнулась сквозь слезы девочка. То, что Петти поначалу приняла за объектив и фонарь, оказалось человеческим сердцем. На вид оно было живое и нервно пульсировало, издавая мерцающий свет.
– Кто с тобой мог сделать такое, дитя мое? – с болью в голосе простонала Петти и, не выдержав, прикусила зубами ладонь. Внутри у нее все переворачивалось и ей показалось, что это было ее сердце, вырезанное неведомым извергом из ее груди.
– Это сделал он, мама! – украдкой кивнула девочка вперед и, вжав кудрявую головку в плечи, попятилась назад.
Петти обернулась назад и ничего не увидела кроме темноты.
– Сильвия? – заметалась она по сторонам, потеряв девочку из вида. Но ее и след простыл.
Прошла секунда, другая и в коридоре снова вспыхнул свет. Петти привычно зажмурила глаза, а когда открыла их, то увидела, что свет льется из конца коридора, на который указала девочка-привидение. В фиолетово-бледных сполохах живого света, Петти рассмотрела стройную фигуру высокого мужчины. Склонив вниз голову, он стоял в конце коридора и, раскинув руки крестом, держал за полы широкий плащ. Свет лился ручьем из под его плаща, создавая иллюзию светящейся пространственной норы. Незнакомец напоминал всемогущего мага, взявшего себе в союзники вселенский свет и победивший вечную тьму космоса. В сполохах света вяло шевелилась живая материя, сотканная из множества бабочек, слетевшихся под крыло мага из чертогов Эдемского сада. Это было настолько впечатляющее зрелище, что Петти Чарли, позабыв обо всем на свете, застыла на месте и едва дышала, боясь вспугнуть наваждение.
Маг или бог, кто бы он ни был, поразил ее воображение своим чудесным появлением и липкие прикосновения ужаса больше не причиняли ей беспокойства. Ее истерзанную душу окутало странное ощущение покоя и отстраненности. Все иные чувства притупились в ней, и это было похоже на то, что она испытала прошлой ночью, занимаясь любовью с японской плакальщицей.
Пред-небытие вновь распахнуло перед ней свои узкие двери, приняв ее немую клятву верности бессмертию. И ей оставалось сделать всего лишь шаг и совершить один единственный вдох, чтобы больше не думать о прошлом. Впереди ее ждала Вечность: безвременье, безмятежность и забвение от себя.
– Здравствуй Петти… Ты все правильно сделала, приехав сюда…Я ждал тебя, – откуда-то издалека донесся до слуха Петти спокойный голос богочеловека.
– Кто ты? – без тени удивления и любопытства спросила Петти.
– Ты знаешь кто я, Петти… Ты готова идти со мной? – медленно ответил светящийся богочеловек.
– Зачем я тебе?
– Это я нужен тебе… Ты звала меня, помнишь?
– Нет, прости…
– Ты звала меня много лет… И вот, я услышал тебя и пришел за тобой…Ты веришь мне?
– …Да, я верю тебе.
– Скоро все закончиться, Петти… Скоро все закончиться.
– Я знаю.
– Осталось немного.
– Я знаю.
Светящийся богочеловек резко взмахнул фалдами плаща и в ту же секунду тысячи светящихся бабочек прожгли тьму и с шумом устремились вверх. Это напомнило Петти невероятный парад ангелов, увиденный ею во сне месяц назад. Но, возможно, это было всего лишь продолжением того необычного сна?
Богочеловек медленно поднял голову и устремил на Петти пристальный взгляд. В его горящих нечеловеческим светом и страстью глазах, она увидела свое сгорающее прошлое, запечатленное на хрупкую пленку лет. Корчась, подобно агонизирующим змеям, тлели в огне очищения ее пустые переживания, просьбы, желания и мольбы. Пылали, кишащие безликими фантомами дни и события, превращаясь в жирный пепел несбывшихся надежд. Кричали разорванными ямами ртов, глупые пошлые амбиции и исчезали в пламени, скрученные в клубки черви эгоизма и гордыни. Огонь очищения выжег ее нутро, превратив в обугленную пустыню, мир лжи, возведенной ее руками.
Вцепившись ногтями в пылающую грудь, Петти разломала тесную грудную клетку и, вырвав из сети кровеносных сосудов трепещущее сердце, бросила его себе под ноги. Кровавый кусок сердца пульсировал и сжимался до тех пор, пока она не раздавила его ногой. И как только ее сердце перестало биться, из ее души ушла боль потерь и на смену чувству бесконечной тоски и ожиданию скорой смерти, пришло состояние умиротворяющей пустоты и безразличия.
