Юлия Вознесенская - Поломничество Ланселота
Выпьем за упокой души старого чудака Ромео ди Корти-старшего, макаронщика, библиофила, тонкого антиквара и столь же тонкого ценителя женской красоты!
Леонардо молча взял бокал. Сандра, подумав, протянула руку и взяла второй. Леонардо опустил голову и замер. Сандра поняла, что он молится, и тоже прочла молитву за упокой души раба Божьего Ромео — Романа, наверное?
— Выпьем, — сказал ди Корти и выпил свой бокал залпом. — Так не пьют красное вино, но я научился этому у русских. — У русских? — удивился Леонардо. — Да. Я побывал в России.
— Ты был в России? Как ты туда попал, Корти?
— На парашюте. Выполнял задание Мессии.
— Расскажите нам о России, пожалуйста, — попросила Сандра.
— О! Наконец-то я услышал ваш голос, синьора Бенси! И он почему-то кажется мне знакомым, как и ваше лицо. Мы встречались? Сандра промолчала, делая глоток вина.
— Вы ведь из Бергамо? О, славные девушки Бергамо, прелестные «бергамоточки»! Кажется, в былые годы я не пропустил ни одной. Я сам установил для себя средневековое «право первой ночи» и старался изо всех сил, чтобы бергамские красотки выходили замуж только через мои руки.
— Я не из Бергамо, синьор Корти, — спокойно сказала Сандра, ставя бокал на стол.
Леонардо потягивал вино маленькими глотками и молчал.
— Судя по твоей реакции, Леонардо, вернее по ее отсутствию, жена твоя в самом деле не из Бергамо, но и она очень хороша собой.
— Перестань трепаться, Ромео. Лучше расскажи нам о России, — сказал Леонардо. — Давно ты там был? — За месяц до войны. — И что ты там видел?
— Ничего похожего на то, о чем говорилось в наших новостях. Страна мало цивилизованная, пестрая, во многих отношениях страшно отсталая, но очень, очень богатая и сильная. — В чем ты увидел ее отсталость?
— Порядка нет. Теснота ужасная. На улицах столицы — я был в Санкт-Петербурге — полно народу, и все постоянно общаются между собой, ездят все вместе в общественном транспорте, буквально прикасаясь боками. Слишком много детей. Кстати, там до сих пор живут семьями. Я наблюдал семьи с тремя и даже пятью детьми, но слышал, что бывает и больше. И жуткое количество стариков, противно ходить по улицам! Эвтаназии у них нет и, похоже, никогда не будет. Кругом церкви, а в них полно народу, колокола звонят постоянно. И горожане, и сельские жители носят что попало и едят кому что вздумается. Нормальных синтезированных продуктов практически нет. Приходится волей-неволей потреблять натуральные продукты, а это приводит к девальвации привилегий: можно сказать, что народ России вынужденно питается так, как у нас имеют право питаться лишь члены Семьи. Что еще?.. Никакого представления о гигиене, и в этом смысле живут они как дикари: дети и влюбленные ходят взявшись за руки, а взрослые при встречах целуются и пожимают друг другу руки, как в Реальности!
— А Реальность у них есть? — спросила Сандра.
— Нет. У них есть театры, кино и телевидение, музеи, картинные галереи… Но, по-моему, они большую часть свободного времени проводят в семье и в церкви, а Реальность им заменяют книги. Книгами у русских завален каждый дом, в их жилища просто страшно заходить, книги читают даже несовершеннолетние дети! — Они очень страдают без персоников?
— Отнюдь! Они привыкли к своему варварству да и вообще довольны жизнью.
— Абсолютно все довольны?
— Нет, почему же. Есть люди, мечтающие о вступлении России в мировое сообщество, они зовут себя «прогрессистами». Я был с такими в контакте. Они годами ждали помощи от Мессии и тайно мечтали об освободительном вторжении. И Мессия готовил та кое вторжение в Россию, но оно сорвалось, как вы знаете: наши ракеты едва успели подняться в воздух, как были взорваны русскими прямо над Европой.
— Как же им это удалось, при таком-то варварстве?
— Не знаю. Я для того и был заброшен в Россию, чтобы узнать о возможности ответного удара. Не я один, нас был довольно большой отряд. Но нам ничего не удалось выяснить, разведка оказалась безрезультатной. Если не считать того, что мы научились петь и пить по-русски. — А что, русские много пьют?
— В массе — нет, ведь они постятся больше половины года. По-настоящему пить умеют только прогрессисты. Эти пьют с горя: они хотели бы жить, как планетяне, а не имея этой возможности, топят горе в бесконечных и бесплодных разговорах под водку.
— Так выходит, большинство русских вовсе не завидует планетянам?
— Напротив, я бы сказал, что эти психопаты нам искренне сочувствуют.
— Почему ты называешь их психопата ми, Ромео?
— Да они же все не в своем уме! Ну вот вам пример. В России, с ее отсталой наукой, клонов, конечно, нет, они о них знают только из своей прессы. И эти психи, можете себе представить, сочувствуют клонам! Хотите, я вас позабавлю печальной русской песенкой о клонах?
Ди Корти отошел в угол комнаты и достал из шкафа небольшой черный пластиковый ящичек с кнопками и несколько небольших плоских коробочек с яркими этикетками.
— Это старинный музыкальный аппарат, работает на допотопных электрических батарейках. Я его привез из России вместе с музыкальными дисками. Сейчас вы услышите русскую песню о клоне. В ней говорится о том, как несчастный клон замерзает русской зимой.
— Может быть, это песня о замерзающем ямщике? — спросила Сандра.
— О, нет! Песню о замерзающем в степи ямщике я слышал в России много раз. Хорошая песня, хотя и сентиментальная. Нет, это песня о клоне, который замерзает, стоя на посту.
Он поставил аппарат на стол, нажал кнопку, и мужской голос громко и с большим чувством запел по-русски: Клён ты мой опавший, клён заледенелый, Что стоишь, качаясь, под метелью белой…
Сандра опустила голову, пряча смех, но потом справилась с собой и стала просто слушать. Когда песня кончилась, ди Корти убрал аппарат, вернулся к столу и предложил выпить еще по бокалу, а потом перейти к делам.
— Так чего ты от меня хочешь, Ромео? — спросил Леонардо, отпивая из бокала. — Ты хочешь получить развалившуюся макаронную фабрику и мертвый сад? Бери. Они мне совсем не нужны.
— И ты готов подписать отказ от наследства? — Да, пожалуйста!
— Я ждал встречи с тобой, поняв, что ты время от времени посещаешь старую фабрику, и уже приготовил бумагу об отказе. Подпишешь прямо сейчас или отложим до утра? Я предлагаю вам ночлег: в такой мороз опасно передвигаться по ночам.
— Коли уж ты так любезен, мы переночуем у тебя, а в путь двинемся утром. Может быть, ты разрешишь нам завтра взять кое-что из книг на фабрике?
— О чем разговор? Завтра же забирайте хоть все. А твой отказ от наследства давай все-таки оформим прямо сейчас. — Давай его сюда, я подпишу.
Ди Корти вышел, и Сандра сразу же спросила:
— Ты уверен, что это не опасно — остаться тут до утра?
— Мне кажется, нет. Корти уже почти не стоит на ногах. Еще одна бутылка — и он готов.
— Надеюсь, ты не собираешься ее с ним распивать?
— О нет! Я подпишу бумагу и мы пойдем спать.
В гостиную вернулся ди Корти, неся в руке лист бумаги и автоматическую ручку. — Вот. Читай и подписывай. Леонардо взял документ и внимательно его прочел и сразу же подписал.
— Как, однако, просто. Гм… Знаешь, Бенси, я не ожидал, что ты так легко согласишься, — сказал ди Корти, складывая бумагу и пряча ее во внутренний карман своего форменного костюма. — Ну вот, полдела сделано. А теперь, дорогой мой Бенси, я, движимый чувством искренней неблагодарности, скажу тебе, почему я хотел получить от тебя этот изуродованный клочок земли и разрушенную фабрику. Я видел долгосрочные планы Мессии по переустройству Планеты и карту намеченных в Средиземноокеании преобразований. Бергамо будет затоплен, а на месте моей виллы, сада и фабрики намечено построить крупный порт. Ты представляешь, как взлетит в цене земля и сколько ты сейчас потерял, Бенси?
— Ты сказал, что планы долгосрочные, не так ли? Долго же тебе придется жить, Корти, чтобы увидеть, много ли я сегодня потерял на самом деле.
— А ты что, не веришь в реальность планов Мессии?
— Уже поздно для серьезных разговоров, — сказал Леонардо, поднимаясь. — Поговорим завтра, хорошо? Покажи, где мы проведем эту ночь. — А выпить со мной вы больше не хотите? — Мы очень устали сегодня, извини.
— Ну что ж… В таком случае спасибо за компанию и пойдемте. Бенси, возьми подсвечник: в комнате для гостей нет электричества, как впрочем, и на всей вилле.
Ди Корти вывел их из гостиной и повел по коридору.
— Вы будете сегодня ночевать в нашей лучшей комнате для гостей, в так называемой «синей комнате». Когда-то в ней ночевали только дамы Ромео ди Корти-старшего, была у него такая прихоть.
Они вошли в комнату, где стены, мебель и занавеси на окнах были синего цвета. Сандра опустила глаза: ей уже приходилось бывать в этой комнате в прошлом.
