Александр Казанцев - Иномиры

— Как же так? Ведь я почувствовала грядущее.

— Ты почувствовала, — но нечто, еще более важное для тебя. Ты восприняла телепатическое обращение Моэлы.

— Значит, я могу… как вы?..

— Ты сможешь и читать мысли не только у меня, и телепатически общаться с людьми. В этом нет ничего удивительного. Ведь в вашем мире сколько угодно людей, обладающих такими свойствами.

— Это верно. Еще Циолковский говорил, что нет в мире ни одной семьи, где хотя бы раз не произошло телепатического общения. Правда-правда! И я стану такой же, как вы все.

— Думаю, что раньше мне предстоит стать таким же, как все вы в твоем мире. И вместе с твоими соплеменниками мы будем бороться за нравственность, за отказ от войн, за спасение Природы и предотвращение любых катастроф.

— Вот теперь я счастлива вдвойне, как ты сказал! И Оля плотнее прижалась к Альсино.

Моэла, идя следом, с улыбкой наблюдала за ними.

Послесловие к четвертой части

Вот мы и горим желаньем послушать мудрецов.

Все чудесным было вокруг этим ранним утром: и тенистый лес за спиной, и яркое поле в цветах, открывшееся за поредевшими деревьями. За бугром прятались уютные домики с двускатными, так поразившими когда-то Альсино, крышами.

Они с Олей шли, взявшись за руки, и начали спускаться по пологому склону в овраг, к укрытой кустами Светлушке. Там из сруба по металлической трубке стекала в речушку ключевая вода.

Они испили живой водицы и, как дети, побежали по тропинке, ведущей к полю. Их обдало медвяным запахом душистых трав, которым так упивался, проникнув сюда из неомира, Альсино.

Шли по дорожке с выбитыми колеями.

— Как хорошо, что мы пошли прогуляться по местам нашей первой встречи! — говорила Оля. — Помнишь, нам здесь встретилась Лена/

— Она и сейчас идет нам навстречу, — заметил Альсино. — Отведет тебя в сторону и станет убеждать, что я «насекомообразное»…

— Ты смеешься. Это хорошо! Очень хорошо! Правда- правда! — радовалась Оля.

Лена и на самом деле шла по дорожке им навстречу.

— С добрым утром, непоседы! Куда вас унесло в такую рань? Там папа вас разыскивает. Удивлен, куда вы исчезли.

— Мы сейчас, сейчас! — ответила Оля, и они с Альсино, все так же, держась за руки, побежали к даче.

Лена посмотрела им вслед и сказала вслух, ни к кому не обращаясь:

— Никак не понять, кто же сошел с ума? — Потерев виски и поправив волосы, она заторопилась на электричку.

Оля и Альсино вбежали на знакомую дорожку между клумбами, заботливо ухоженными Олиной мамой.

Евлалия Николаевна увидела их из открытого окна, куда выпускала дым неизменной сигареты. С поразительной для ее лет быстротой спустилась по лестнице раньше, чем счастливая пара подбежала к веранде.

— Ну как, озорники? Небось парашюты прятали в лесу?

— Наш «парашют», бабушка, сам спрятался в другом измерении, — ответила Оля, повиснув у нее на шее.

А та ворчала:

— Никогда не пойму ваше другое измерение. Чертовня да и только! Ну, идите, коли так. Сам вас дожидается. Поговорить желает.

Вышла Ксения Петровна:

— Куда же вы это не завтракая запропастились? Проходите, проходите! Сергей Егорыч вас ждет. Он наверху, в кабинете, готовится к предвыборной речи. Кому ж, кроме него, в Государственной Думе заседать? Всегда не жалел себя на работе.

Сергей Егорыч сидел за своим огромным письменным столом, едва уместившимся в мансарде. Увидев вошедших, откинулся на спинку кресла и закурил.

— Прибыли, наконец! С какими идеями?

— Идеи все те же, папуля! — говорила Оля, целуя отца в подставленную, еще не выбритую щеку. — Масштабы иные!

— Масштабы обсудим. Ты, доченька, пойди вниз. Побудь с мамой. А мы с господином Альсино побеседуем.

Едва за Олей закрылась дверь, Альсино сказал:

— Мне придется повториться, Сергей Егорыч. Опасность, нависшая над нашими мирами, осталась прежней. И, очевидно, надо снова все начинать с нуля.

— С нуля, говорите? Что ж, но в новых условиях ваши задачи должны прозвучать по-новому. Мало одних слов, мало, уважаемый!..

— Конечно, одних слов недостаточно, — согласился Альсино.

— Вот именно! Нужны действия! — начал Сергей Егорыч воодушевляясь все больше. — Хочу подчеркнуть, что на сегодняшний день своими силами нам не решить поставленных задач. Без помощи извне нам не обойтись.

— Извне? — переспросил Альсино.

— Вот именно! Извне, от более развитой космической или вашей «иноземлянской», господин Альсино, цивилизации. Нам с вами надо совместно поставить вопрос о прибытии сюда нескольких тысяч, цифру мы уточним позже, ваших специалистов. Но не с пустыми руками, как прибыли, не обижайтесь, но несколько наивно, вы в наш загородный лес. Мы готовы ждать ваших соплеменников с готовыми деталями будущих энергоустановок, которые будут здесь собираться в агрегаты. Следуя вашим разумным предостережениям, надо отказаться от всякого сжигания горючего. И я, торжественно, даже не докурив сигареты, при вас в последний раз кладу ее в пепельницу. Подаю пример всем людям и всей нашей энергетике. Чтобы ни изо рта, ни из заводских труб или глушителей автомобилей не выбрасывались дымные продукты сгорания…

Альсино не без удивления слушал Сергея Егорыча, отметив, что в мыслях своих тот уже видел создание специализированного министерства, где займет пост по меньшей мере заместителя, а то и самого министра.

Сергея Егорыча уже невозможно было остановить. Он вещал, как с трибуны, и даже поднялся с кресла, заложив руку за спину:

— Начнем с особенно опасных атомных станций. В нашей стране они составляют семнадцать процентов, а в некоторых зарубежных — до семидесяти процентов энерговооруженности. Хочу отметить, что, по меткому определению отца атомной энергетики Игоря Васильевича Курчатова, каждая АЭС подобна тлеющей атомной бомбе. На сегодняшний день мы все сидим даже не на пороховой бочке, а на ядерном снаряде без предохранителей, способном взорваться с силой нескольких термоядерных устройств, из-за возможной аварии или диверсии маньяка, обладающего минометом в чемодане. Его мина подорвет или реактор, или хранилище ядерных отходов, которые, вообще-то, некуда девать. Последнее подчеркиваю особо.

— Вы совершенно правильно оцениваете глобальную опасность, — согласился Альсино. — Но опасность катаклизмов не будет снята, пока ваше общество не созреет настолько, чтобы отказаться от войн, на которых узакониваются убийства, пока не запретит всякое вооружение, способное наносить людям вред.

— У нас, господин Альсино, есть международные организации, стремящиеся найти компромиссы между враждующими сторонами. Религии помогают умиротворению.

— Но порой, если не ошибаюсь, кровавые столкновения происходят на религиозной почве.

— Да, это так. Но нам полезны проповедники, несущие разумное слово, слово Божье, как вы, господин Альсино, и повсюду. Нельзя замыкаться лишь на нашей стране.

…А на веранде женщины садились к столу за утренний завтрак, в ожидании, когда мужчины завершат обсуждение государственных вопросов и спустятся к ним вниз.

— Радость-то какая! — говорила Ксения Петровна. — И ты совершенно в этом уверена? Уверена?

— Да что тут сомневаться? Ребенок и ребенок! Вполне даже нормально, — заметила Евлалия Николаевна.

— Это будет необыкновенный, замечательный ребенок! Дитя двух миров!

Оля только краснела, смущенно глядя в пол.

Сергей Егорыч, забыв о завтраке, уже связывался с «верхами», со своим выборным блоком и с Министерством иностранных дел.

Альсино со смешанным чувством надежды и сомнения поглядывал на суетящегося Сергея Егорыча. Что ж делать? Они здесь почти все такие, и дело придется иметь с ними. Грачев хоть на его стороне, союзник. Но какими окажутся другие? Найдутся ли повсюду такие, как лорд Стенли, дядя Джо, Иецуке?.. Или незабвенный Кочетков?

Эпилог

Мир — добродетель цивилизации, война — ее преступление

В безумном мире кровавых конфликтов, насилия и преступлений; в беспечном мире упавшей нравственности, где со всех экранов и со страниц множества книг в ярких обложках людям внушают, что высший дар человеку — его жизнь — ничего не стоит; в бездушном мире, где бушуют войны, принося прибыль не тем, кто складывает свои головы, а тем, кто развязывает столкновения, захватывает власть или наживается на торговле смертью, производя все более изощренные средства убийства; в бездумном мире уничтожения природных богатств и самой Природы, где ради даров прогресса сжигают горючее на заводах и энергостанциях, в автомобилях, тепловозах, кораблях и самолетах, задымляя, отравляя, уродуя атмосферу и меняя даже климат Земли; в обреченном мире, где цивилизация приближает человечество к экологической катастрофе и самоуничтожению; в недоразвитом мире сиюминутной выгоды и нежелания думать о будущем, появляются отважные «донкихоты современности», проникая из сопредельного мира или появляясь перед людьми с «Христовыми ранами» от распятия (стигмами), передавая предупреждения Высшего Разума или Пресвятой Девы Марии. Однако в обществе разлагающего душу эгоизма не легко услышать их голоса.