Анна Горелышева - Будущее есть. Горизонты мечты
Видение быстро пропало. Теперь они мчались в космическом пространстве, навстречу летели звезды, и когда проносились мимо, Анита ощущала кожей их дыхание. Раскаленные бело-голубые гиганты выбрасывали на миллионы километров струи пламени, обдавая ее своим жаром; короны разновеликих красно-оранжевых звезд напоминали растрепанные шевелюры и бороды меднокожих рыжеволосых мореходов далекой древности Земли, стоявших на палубах своих кораблей и провожавших ее взглядом; ласковые желтые солнышки дышали теплом и приглашали остаться на своих гостеприимных планетах, но девочка и волк летели дальше, среди сияния разогретых газопылевых туманностей, среди звездного света и провалов тьмы.
Затем исчезли и звезды — промчались, оставшись позади, — и дальше распахнулась черная бездна жуткой космической пустоты с редкими бледными вкраплениями далеких галактик. «Куда же мы летим на такой невозможной скорости?» — успела подумать Анита, но в следующее мгновение Акела выполнил разворот и опустился на чуть подсвеченную площадку, уютно повисшую в пространстве среди черной ночи. Перед ними, как на экране кинозала, сверкая сотнями миллиардов солнц, стояла Галактика — родная и неописуемо красивая. Анита видела ее слепящее ядро, в котором молодые звезды совершали немыслимую пляску, видела разбегающиеся от центра спиральные рукава и понимала, что это ослепительное великолепие — всего лишь неуловимая искорка, куда-то летящая в Беспредельности. «Огоньки жизни горят в пространстве в потоках энергии звезд, — вспомнились слова учителя Мир Атама. — Как вспыхивает с восходом поверхность океана, загорается человеческая мысль в лучах Солнца Духа, встающего над глубинами коллективного бессознательного. Так же и весь проявленный мир — он подобен искрящимся граням изумительно красивого кристалла, составляющим лишь тонкий слой, ничтожную его часть». «И каждая искорка — целая галактика», — подумала Анита.
Волк застыл рядом, устремив взгляд на их звездный дом. На галактическом диске (или все-таки где-то в сознании Аниты, проецируясь на галактический диск?) загорелись два голубых огонька. «Кеа и Земля», — пояснил Акела, не отрывая взгляда от сияющей картины. И только когда ближе к ее центру вспыхнула ярко-зеленая звездочка, удовлетворенно потянулся и улегся у края площадки, положив морду на передние лапы: «”Далекая заря”, у них все благополучно». Только теперь девочка поняла, как она волновалась все эти месяцы за экипаж звездолета, ушедшего в неизвестность. «Спасибо, друг», — она села рядом и обняла Акелу за могучую шею, наполняясь ощущением покоя…
Анита лежала на дне реки, что течет где-то вне времени, омывая берега разных пространств, и смотрела через толщу бегущей воды в рассветное небо, прислушиваясь к новым для себя ощущениям. Река как будто уносила все, что было с ней раньше, делая эти события лишь отдаленными воспоминаниями, и готовила ее к выбору своего пути. «Ты становишься большой, девочка, пора найти свою звездную тропу», — услышала Анита мамин голос, прозвучавший где-то внутри нее, и почувствовала, как воды реки ее подхватывают и уносят.
Она плыла среди знакомых берегов и видела родителей, танцующих в старинном сооружении, которое археологи Кеи по аналогии называли амфитеатром. Известная танцевальная пара, папа с мамой репетировали предстоящее выступление, и девочка послала им мысленный привет, исполненный нежности и радостного предчувствия — ведь выступление будет в «Звездной тропе»!
Как будто дуновение ветерка перевернуло страницу, Анита вновь оказалась среди звезд и увидела другую пару танцующих. Внутри летящего в пространстве корабля, на широкой площадке, окруженной экранами панорамного обзора, мужчина и женщина, казалось, самим полетом изумительных тел исполняли космическую песню любви, движущей мирами. «Мы переместились в прошлое, — прозвучали где-то рядом слова Акелы. — Ты видишь звездолет Предшественников, приближающийся к Солнечной системе. На Земле — Век Сингулярности, время больших перемен».
Опять пришел в движение легкий ветерок, листающий целые пространства, и видение растаяло. Теперь Анита увидела молодую женщину — необычно белокожую, с зелеными, как озеро Эол, миндалевидными глазами. Удобно расположившись в кресле, вытянув сильные, стройные ноги в обтягивающих брюках цвета индиго, незнакомка летела в большом воздушном корабле — за прямоугольным окном с закругленными краями проплывали снеговые горы облаков, а далеко под ними расстилался океан. Пряди ее волос, искрящихся в солнечных лучах, струились по вискам, затем немного отступали к затылку, открывая серьги в виде свернутых в спирали серебряных змеек, и спадали на плечи, лаская стройную шею и чуть выступающие ключицы.
Через какие-то странные, очень маленькие наушники, соединенные тонкими проводами с плоским пеналом, зеленоглазая слушала песню на совершенно неизвестном Аните языке. Тем не менее, девочка понимала слова. Чистый женский голос, как будто подхваченный легким и стремительным потоком, пел о свободе мчаться со стаей дельфинов и о том, как волны моря несут героине песни долгожданное обновление. «Ты тоже рождаешься для нового», — поняла Анита, мысленно обращаясь к незнакомке из далекого века, и зеленые глаза той встретились с ее темно-карими глазами. «Какая красивая!» — выдохнула женщина. «Это она обо мне?» — успела удивиться Анита прежде, чем новое дуновение ветерка перевернуло очередную страницу. В следующее мгновение девочка обнаружила, что сидит на своей постели…
— Пойдемте дальше, Матушка Геа и Мир Атам ждут нас, — Тимо встряхнул гривой черных волос, ловко поднялся, одновременно надевая широкополую шляпу, и закинул за спину рюкзак. Ребята с готовностью вскочили, только Анита вновь помедлила несколько секунд, продолжая созерцать морскую синь. В такие минуты ее большие глаза — обычно темно-карие, почти черные — вдруг приобретали фиалковый оттенок. Друзья привыкли к этой ее особенности, и только Матушка Геа временами смотрела на девочку особенно внимательно. Яромир подал руку, Анита ухватилась за его ладонь и проворно поднялась (они так и шли дальше, держась за руки). Тент свернули, не мешкая; Баки опередил Лорки, предложив Юми глоток из своей фляги, сделал глоток сам, и ребята продолжили поход, а вслед за ними поспешил их верный кибер.
— Лорки, — негромко и доверительно позвал Тимо, когда они поравнялись на ходу. — По-моему, ты повторяешь распространенную в прошлом ошибку, стараясь во всем отвечать запросам Юми. Будь собой, раскрой свои интересные черты — тогда ты станешь интересным и для нее. Ты понимаешь меня?
Лорки коротко кивнул.
Тропа нырнула в тенистые заросли хвойных красавцев, чьи длинные мягкие иголки источали тонкий бодрящий аромат, и повела с незначительным уклоном вниз. Среди высоких крон носились и гомонили разноцветные стайки пернатых, водившихся на Кее в изобилии. Анита раскрыла ладонь, чтобы еще раз полюбоваться найденным на перевале голубым полупрозрачным камешком с вкраплениями золотистых звездочек («как галактики в космосе»), улыбнулась, показала находку Яромиру и спрятала ее в кармане шорт.
Сброс высоты был недолгим, в течение следующих трех часов тропа вела извилистой лощиной вдоль бегущего навстречу ручья, иногда отдаляясь от него и забирая немного вверх, чтобы срезать особенно замысловатый поворот русла. Наконец ребята перевалили небольшой водораздел, и наметился устойчивый спуск, а в просветах между ветвями показалась малахитовая гладь огромного озера. Слева от тропы на границе леса стояло здание биостанции — добротно сложенный сруб, который венчала высокая двускатная крыша. Пропитка не только защищала дерево от гниения, но и придавала ему радостный оттенок светлого янтаря. В стороне, возле воды, виднелась оранжевая полусфера лодочного ангара, а сразу за домом начинался широкий песчаный пляж, посреди которого, созерцая бескрайнюю озерную даль, стояла Матушка Геа.
Обернувшись, она улыбнулась гостям, обняла стремительно подбежавшего Тимо, расцеловалась с каждым из учеников и, подобно Аните на перевале, ласково потрепала Роба по кремнепластиковому корпусу: «Спасибо, трудяга!»
— Мир Атам на воде? — спросил Тимо.
— Гораздо дальше, далеко за озером, — ответила Геа.
— Что-то новое?
— Да, и очень интересное. Он вернется к закату и расскажет об открытии. А сейчас идемте располагаться.
Изящным станом и гладкой, упругой кожей Геа ничем не отличалась от любой ровесницы Тимо, и только две-три серебряные нити в прядях черных волос, едва заметная сеточка морщинок возле глаз, да сами глаза — желтовато-карие, таящие целые миры — говорили о том, что их обладательница относится совсем к другому поколению. Геа была среди первых переселенцев с далекой Земли. Ее имя и означало «Земля», а Матушкой ее называли в школе «Звездная тропа» уже очень давно.
