Александр Абердин - Летящие по струнам - скользящие по граням
Своё президентство он по сути дела купил и получил из рук прежнего президента, так же как и он, выходца с берегов туманного Альбиона. Малкольм приехал в Кёнигсберг из Бельгии, но был уроженцем Лондона. Он поступил в Высшую академию магии только за тем, чтобы уже в конце первого курса быть избранным президентом Такрамки. Достигнуто это было дружбой с предыдущим президентом, несколькими громкими и тщательно спланированными выходками, десятком, другим скандалов в Кёнигсберге, а также мощнейшей рекламной компанией и подтасовкой при подсчёте голосов. После этого он ежегодно переизбирался на президентском посту, тратя на это всё меньше и меньше усилий и денежных средств, но при этом постоянно наращивал прессинг на богатеньких студентов, всячески подталкивал их к совершению неблаговидных поступков, марал грязью и потом шантажировал разоблачением. Сам он при этом всегда оставался в стороне и все свои делишки проворачивал руками подручных, но что самое главное, началом всех его подлых деяний была чуть ли не ритуальная Великая Ночь Любви и продажа девственниц богатым студентам старших курсов и даже мужикам со стороны оптом и в розницу с последующим фотографированием таких сцен с целью дальнейшего шантажа как девушек, так и парней.
В свои сети этот прыткий ублюдок сумел поймать детей сильных мира сего и те не смели даже и пикнуть, понимая, что в противном случае на их репутации будет поставлено чёрное, несмываемое пятно. Малкольм не расширял клиентской сети сверх необходимого и очень аккуратно выбирал свои жертвы. Более того, во внешнем мире у него имелась своя широкая агентурная сеть и он всегда точно знал, кого и под кого нужно подложить, чтобы достичь максимального эффекта. Узнал же я об этом практически по чистой случайности и из-за того, что наша команда вела слишком уж праведный образ жизни с самых первых дней. Даже зная, как можно заворожить големов, мы всё равно этого не делали и потому наши влюблённые обычно миловались в той большой и уютной беседке, которую мы облюбовали в первый же день. Своего накала их ласки достигали с наступлением ночи и тогда, отгородившись друг от друга колдовской туманной завесой и окутав беседку пеленою мрака с выбивающимися из него языками пламени, раздевшись донага, эти гады ласкали моих подруг, а я был вынужден где-нибудь грустить вместе с Мотей и тягостно вздыхать, вспоминая о былом счастье.
В общем, однажды, ещё за неделю до начала занятий, когда меня в очередной вечер выперли из нашей просторной, хоть цирковые представления устраивай, беседки, ноги сами понесли меня к берегу залива. Там стоял роскошный, двухэтажный особняк, а в нём располагался ближайший бордель. Тимка, простая душа, к тому времени уже крутил амуры с моложавой миленькой поварихой, соломенной вдовушкой, супруг которой служил в торговом флоте королевства, и по вечерам откочёвывал к ней. Или тайком проводил её в свои покои. Увы, но по случаю приезда абитуриентов с родителями и наставниками, ни один бордель в городе не работал, зато прогуливаясь по набережной, я услышал за кустами роз тихие всхлипывания и поскольку мне и самому было до жути тоскливо в этот погожий, тихий и тёплый вечер, то решил разобраться с чьей-то бедой по-рыцарски. Через пять минут я уже сидел на скамейке рядом с красивой, молодой, худенькой особой и дотошно выяснял, почему та льёт слёзы. О своём желании я уже почти и забыл, глядя на заплаканное лицо.
Девушка наотрез отказалась поделиться своим горем, зато, бросив на меня быстрый взгляд, сказала, что если я чего-то ищу на набережной, то она может оказать мне помощь за соответствующее денежное вознаграждение. Тут мне всё стало ясно, девушка явно была проституткой, работала в этом борделе, но находилась в вынужденном отпуске и оставалось только выяснить, в честь чего это она лила слёзы. Насколько я это знал, бордели в Магишештадте были дороги, шлюх с улицы в них не брали, а студиозусов за грубость, проявленную по отношениям к жрицам сего храма любви, нещадно пороли плетьми на конюшне и затем им навсегда перекрывался доступ в любые увеселительные заведения. В общем плакать этой ночной бабочке было по идее не с чего, а рассказывать она мне ничего не хотела и тогда я быстро увлёк её за ближайшие кусты, на травку, и мы слились с ней в страстных объятьях. Велев Моте целовать девицу понежнее, он до этого дня вообще-то лишь краем уха слыхивал о проститутках, я вошел в головку этой бедняжки, но не в неё саму. Через двадцать минут, ещё до того, как Мотя занялся с ней своим делом, к которому его не очень-то влекло, поскольку этот гад тоже ждал Гросселибешнахт, я оторвал свои губы от её губ и тихо сказал:
- Извини, Мэгги, но я не стану пользоваться твоим бедственным положением. Девочка, я происхожу из той редкой породы тех русских колдунов, которые способны читать мысли, пусть и не очень чётко. Я только что узнал, что тебя по сути дела принудили работать в этом борделе, что у тебя есть парень и ребёнок от него и что тебе нужно в ближайшие дни заплатить в кассу академии очередной взнос за своё обучение. Детка, с деньгами у тебя никаких проблем не возникнет, если хочешь, то я вообще заплачу за всё твое обучение, но это ведь не решит ваших проблем. Твоих, Мэгги, Николя, который уже полностью лишился своего наследства, и вашей дочери Исабель. Зато если ты решишься, то я смогу, понимаешь, обязательно смогу добраться до этой гадины Малкольма и тот за всё ответит. Он предстанет перед судом и, возможно, будет даже четвертован за все свои преступления. Если ты, конечно, расскажешь мне обо всём. Поверь, у меня хватит сил, чтобы защитить тебя и твоего парня.
Видимо я не был достаточно убедителен, раз девушка громко разрыдалась в моих объятьях и воскликнула:
- Ты не понимаешь, о чём ты говоришь, Мэт! Малкольм всесилен! Король Фридрих является его лучшим другом и он держит для него за горло самых именитых дворян Европы.
Вот тут меня пробрало по-настоящему и я прорычал:
- Фриц даже понятия не имеет, что на свете существует этот ублюдок, Маргарита, он врёт, это жалкое ничтожество. То, что он шантажирует несколько десятков сынков титулованных дворян, вовсе ни о чём не говорит. С твоей помощью или без неё, я уничтожу эту сволочь, но если ты не будешь дурой, то с твоего собственного имени тоже будет смыта вся грязь и ты закончишь Вышку, ведь ты же очень умная девушка, Мэгги, и отличная магесса.
На этот раз я кажется был более убедителен и девушка тихим, полным боли надежды голосом спросила меня:
- Ты правда сможешь сделать это, Мэт?
Я поднялся с девушки, лежащей на моём кожаном френче с задранным до самой талии подолом, Мотя, вот ведь мерзавец, хотя и ныл, - мне это ни к чему, уже успел стащить с неё панталоны и мне пришлось стыдливо отвернуться, чтобы дать ей привести себя в порядок. После этого мы отправились пешком через весь город в её квартиру, точнее в квартиру её дочери, родившейся через девять месяцев после очередной Гросселибешнахт. История графа Николя де-Шамбери из Франции и баронессы Маргариты Стирлинг из Англии, оказалась весьма незамысловатой. Николя, перешедший на четвёртый курс, по уши втрескался с молодую англичанку-первокрусницу и оробел. В общем зная о том, что Малкольм может легко свести их в Гросселибешнахт вместе и что у него есть какой-то супернадёжный бабоукладчик, он обратился к нему за помощью и, выложив очень большую сумму денег, пять тысяч кёнингов, получил заверения в том, что он получит всё, что заказывал. И получил, да, не один, а вместе с бедняжкой Мэгги. Перед тем, как путём хитроумных манёвров провести Николя в альков Мэгги, графу дали выпить антидот, нейтрализующий действие бабоукладчика - вполне невинного, лёгкого шипучего вина, отправившего девушку в его объятья.
Зато потом началось нечто весьма мерзкое и что самое главное, ни Мэгги, ни Николя не могли ничего вспомнить. О, нет, как раз то, как они добрых два часа занимались любовью в том павильоне и им было хорошо, они оба прекрасно помнили. Страшное началось потом, их сознание отключилось, они чуть ли не обезумели и тут в павильон вошли ещё трое парней и началось нечто такое, что не всякому человеку придёт в голову и всё это в виде магических фотоснимков Малкольм предложил купить уже за пятьдесят тысяч кёнингов. Ну, а потом родилась прелестная Исабель и Николя объявил ребёнка своей дочерью, но вскоре к нему пришли трое мерзавцев и объявили, что отцом девочки, как две капли воды похожей на Николя, является один из них и что если он выплатит каждому по сто тысяч кёнингов, то они немедленно об этому забудут. В общем через два года граф лишился всего и даже отписал Малкольму своё роскошное поместье в Шамбери. Да, но только Малькольм на этом не остановился. После всех мытарств, Николя всё-таки закончил академию, получил звание магистра магии, но стал чуть ли не рабом этого негодяя, а его возлюбленная вот уже год, как закончив бакалавриат, занималась проституцией в том борделе, возле которого я оказался в этот вечер. Она пришла занять у кого-либо денег, но не смогла. В борделе её часто навещал Малкольм, являвшийся близким другом хозяйки, и постоянно давил ей на психику.
