Филип Дик - ВАЛИС. Трилогия

– Не бойся, – сказала Зина.

– Мне страшно, – сказал Эммануил, – потому что я на мгновение вспомнил.

И тогда я знал, подумал он, кто я такой.

Но снова забыл. К тому времени, как они с девочкой вернулись на школьный двор, он уже этого не знал. И всё же – как ни странно! – он знал, что недавно знал, знал и тут же забыл. Это словно, думал он, у меня не один разум, а два, один на поверхности, а другой в глубинах. Поверхностный был повреждён, а глубинный сохранился. Однако глубинный разум не может говорить, он закрыт. Навсегда? Нет, придёт день, и его освободит некий стимул. Стимул, мною же и придуманный.

И нет сомнений, что он не просто не помнит, а по необходимости. Буль он способен восстановить в сознании все прошлые события, всю их сущность, государство нашло бы его и убило. У этого зверя было две головы: религиозная, кардинал Фултон Стейтлер Хармс, и научная по имени Н. Булковский. Но это были тени, фантомы. Для Эммануила не являлись реальностью ни Христианско–Исламская Церковь, ни Научная Легация. Он знал, что кроется за ними, Элиас всё ему рассказал. Но и не расскажи ему Элиас, он всё равно бы знал – он мог опознать Врага всегда и везде, под любым обличием.

А вот эта девочка. Зина, она ставила его в тупик. Что–то с нею было не так. И ведь она совсем не лгала, не умела лгать. Он не наделил её способностью обманывать; её главной, первейшей чертой была правдивость. Чтобы разрешить все сомнения, нужно было просто её спросить.

А пока что он полагал её зиной, одной из них – тем более что она призналась уже, что пляшет. Её имя, без всяких сомнений, происходило от «Дзяна», приобретавшего иногда форму «Зина».

Он догнал девочку и тихо сказал ей на ухо:

– Диана.

Она мгновенно повернулась – и преобразилась. Нос у неё стал совсем другим, и на месте девочки появилась зрелая женщина в бронзовой маске, сдвинутой на лоб так, что было видно лицо, греческое лицо; что же до маски – это была военная маска. Маска Паллады. На месте Зины появилась Паллада. Но он знал, что её суть не там и не там, что всё это лишь обличил, лишь формы, ею принимаемые. И всё равно военная маска выглядела впечатляюще. А затем этот образ поблек и исчез, никем, кроме него, не увиденный. Эммануил знал, что она никогда не покажет его прочим людям.

– Почему ты назвал меня Дианой? – спросила Зина.

– Потому, что это – одно из твоих имён.

– Как–нибудь этими днями мы сходим в Сад, – сказала Зина. – Чтобы ты посмотрел зверей.

– Мне бы очень хотелось, – обрадовался Эммануил. – А где он. Сад?

– Здесь, – сказала Зина.

– Я его не вижу.

– Это ты сделал Сад, – сказала Зина.

– А вот я ничего такого не помню.

У него болела голова, и он сжал её ладонями. Подобно отцу, подумал Эммануил, он делал то же самое, что делаю я сейчас. Вот только он не был моим отцом.

У меня нет отца, сказал он себе. Его наполнила боль, боль одиночества, а потом вдруг Зина исчезла, а с нею и школьный двор, и сама школа, и город – исчезло всё. Он попытался сделать так, чтобы оно вернулось, но оно не возвращалось, и никакого времени не проходило. Исчезло даже время, даже оно. Я совсем забыл, думал он, и потому, что я забыл, всё исчезло. Даже Зина, его художница и радость, не могла теперь ему напомнить; он вернулся в бескрайнюю пустоту. По лику пустоты, по бескрайности, медленно прокатился низкий рокочущий звук. Тепло стало зримым – при таком преобразовании частоты тепло стало светом, вот только свет этот оказался тускло–красным, зловещим. Эммануил посмотрел на свет и увидел, что он уродлив.

Отец, подумал он. Ты не…

Его губы шевельнулись, формируя короткое слово:

HAYAH

И мир вернулся.

ГЛАВА 5

– У тебя есть настоящий кофе? – спросил Элиас Тейт, с размаху рухнув на кучу райбисовой грязной одежды. – Настоящий, а не эта гадость, которую втюхивает вам базовый корабль, – добавил он, брезгливо поморщившись.

– Есть немного, – сказала Райбис, – только я не помню где.

– Тебя часто тошнит? – спросил Элиас, всматриваясь в её лицо. – Ежедневно и даже по несколько раз?

– Да, – кивнула Райбис и покосилась на Ашера; на её лице было крайнее изумление.

– Ты беременна, – констатировал Элиас Тейт.

– Да я же сижу на химии! – возмутилась Райбис. – Меня выворачивает наизнанку из–за этих проклятых нейротоксита и предноферика.

– А ты спроси у компьютера, – посоветовал Элиас.

Райбис молчала.

– Кто ты такой? – спросил Херб Ашер.

– Бродячий дикарь, – ухмыльнулся Элиас.

– Откуда ты столько про меня знаешь? – спросила его Райбис.

– Я пришёл, чтобы быть рядом с тобой, – сказал Элиас. – И теперь я всё время буду с тобой. Так ты поговори с компьютером.

Райбис села к терминалу и вложила руку в паз медицинского анализатора.

– Мне не слишком–то хочется говорить тут с вами на эту тему, – сказала она, не поворачиваясь, – но только я ещё девушка.

– Хватит, – сказал Херб Ашер, с ненавистью глядя на старика. – Убирайся отсюда.

– А может, сперва подождём, что скажет MED? – благодушно предложил Элиас.

Глаза Райбис наполнились слезами.

– Ужас какой–то, – всхлипнула она. – Сперва склероз, а теперь ещё и это. Будто одной радости мало.

– Ей нужно вернуться на Землю, – сказал Элиас, повернувшись к Хербу Ашеру – Власти не станут препятствовать. По закону эта болезнь является достаточной причиной.

– Я беременна? – убито спросила Райбис у компьютера, переключённого теперь на линию MED.

Молчание. А потом компьютер бесстрастно произнёс:

– Мисс Ромми, вы на четвёртом месяце беременности.

Райбис встала, подошла к иллюминатору и устремила взгляд в занесённую метановым снегом даль. Все молчали.

– Это Ях, да? – спросила она в конце концов.

– Да, – подтвердил Элиас.

– И так было задумано испокон веку? – спросила Райбис.

– Да, – подтвердил Элиас.

– А мой рассеянный склероз не более чем юридический повод, позволяющий мне вернуться на Землю.

– И благополучно пройти иммиграционный контроль, – добавил Элиас.

– И вы, – сказала Райбис, – знаете про это всё до последней мелочи. А он, – продолжила она, указав на Ашера, – скажет, что это его ребёнок.

– Так и будет, – кивнул Элиас, – и он полетит вместе с тобой. И я тоже с вами полечу. Тебя доставят в Чеви–Чейс, в Бетесдинский военно–морской госпиталь. Из–за крайней серьёзности твоего состояния мы полетим прямым экстренным рейсом. И стартуем как можно скорее. У тебя уже есть все документы, нужные, чтобы подать запрос на возвращение домой.

– Это Ях подстроил мне эту болезнь? – спросила Райбис.

Элиас замялся, но в конце концов всё же кивнул.

– Так что же это всё такое? – взвилась Райбис. – Диверсия? Тайная операция? Вы задумали протащить контрабандой…

– Десятый римский легион. – В голосе Элиаса звенели горечь и злоба.

– Масада, – кивнула Райбис. – Семьдесят третий год по Рождеству Христову, верно? Так я и думала. Я начала подозревать, как только услышала от клема про это горное божество на пятой станции.

– Он проиграл, – сказал Элиас. – В десятом легионе было пятнадцать тысяч закалённых солдат. И всё равно Масада продержалась почти два года. А ведь там, за её стенами, было меньше тысячи евреев, считая женщин и детей.

– Масада – это еврейская крепость, – пояснила Райбис ничего не понимавшему Ашеру. – Она пала, и только семеро женщин и детей пережили её падение. Они спрятались в подземном водоводе. А потом Яхве, – добавила она, – был изгнан с Земли.

– Да, – кивнул Элиас, – и у людей пропала надежда.

– Что это вы тут такое обсуждаете? – удивлённо спросил Херб Ашер.

– Мы обсуждаем фиаско, – бросил Элиас Тейт.

– А теперь он, Ях, насылает на меня тошноту, чтобы потом… – Райбис на мгновение задумалась. – А он что, происходит из этой звёздной системы? Или его сюда изгнали?

– Его сюда изгнали, – подтвердил Элиас. – На Землю пала чёрная тень, тень зла. Она не даёт ему вернуться.

– Господу? – поразилась Райбис. – Господа сделали изгнанником? И Он не в силах вернуться на Землю?

– Люди Земли про это не знают, – сказал Элиас Тейт.

– Но вы–то знаете, верно? – вмешался Херб Ашер. – Откуда вы всё это знаете? Почему вы так много знаете? Кто вы такой?

– Меня звать Илия, – сказал Элиас Тейт.

Они сидели за столом и молчали. Райбис даже не пыталась скрыть своё бешенство и практически не участвовала в разговоре.

– А что беспокоит тебя больше всего? – обратился к ней Элиас Тейт. – Тот факт, что Ях был изгнан с Земли, что враг нанёс ему поражение, или то, что тебе нужно будет вернуться на Землю, пронося его внутри себя?

– Меня беспокоит необходимость оставить эту станцию, – рассмеялась Райбис.