Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)
— Ну, смотри, Дуля!
— Смотрю, Рыма, смотрю! Ты думаешь, я встречался сегодня только с тобой?..
Он повернулся и ушел, маленький и одинокий, какой-то нереальный в желтом свете фонарей. Сзади послышались легкие шаги, и из парка, где приземлился “джампер”, вышел кэтчер. Рыманов кивнул ему, и парень пошел вслед за Дулей.
Рыманов вернулся в машину очень недовольный собой.
Слева бесшумно промелькнула тень, и пока Рыманов соображал, что бы это такое могло быть, впереди, там, куда ушли Фигнер и кэтчер, вдруг вспыхнул свет, и через секунду раздались сухие выстрелы.
Рыманов дал сигнал тревоги, выскочил из машины и бросился вперед. Схватился за карман. Потом вспомнил, что пукалка осталась без магазина и что и с магазином в данной ситуации это не оружие, и зло сплюнул. Когда он подбежал к месту происшествия, кэтчер стоял на колене и, сжав обеими руками здоровенный “паркер”, быстро стрелял вдоль улицы в серую морось, а шагах в десяти лежал ничком на тротуаре школьный приятель Мишка Фигнер по прозвищу Дуля.
“Судя по всему, шлепнули свои же, — подумал Рыманов. — Больше некому. Профессионально они его. За что же? Неужели за встречу со мной?.. И с кем это он еще встречался? Не с Глинкой ли?”
Рядом с шипением приземлился юндовский “джампер”, еще одна машина бросилась вперед, в погоню за напавшими на Фигнера, и далеко впереди вдруг грохнул взрыв. Улица осветилась вспыхнувшим и мгновенно угасшим солнцем, с рокотом прошлось между домами эхо. Рыманов понял: от “джампера” остались одни обломки и мысленно поблагодарил судьбу за то, что сегодня такая гнусная погода и на улицах нет гуляющих, дело закончится лишь тремя трупами. Потом Рыманов представил себе заголовки завтрашних газет и свою физиономию на первых полосах, и ему стало не по себе. Он оставил кэтчера дожидаться следователя и прессу, сел в машину и уехал. Упоминать имя Рыманова кэтчеру было запрещено.
По дороге Рыманов вызвал Глинку.
— Слушаю! — отозвался тот.
— Вацлав! Это Рыманов. Нам надо немедленно встретиться. Произошло несколько примечательных событий, и время не ждет. Ты где?
— В штаб-квартире, в своем кабинете.
— Сейчас я буду у тебя.
Когда он вошел в здание, там царила некоторая суматоха, не свойственная этому обычно тихому заведению.
“Ну и наделала шума моя встреча”, — подумал Рыманов.
Выйдя из лифта, он тут же наткнулся на бегущего куда-то дежурного, поймал его за рукав.
— Какие новости по моему вызову, — спросил он.
— Никаких, — прошептал дежурный.
— А куда же вы так мчитесь?
— Умер заместитель!
— Что-что? — спросил Рыманов. — Какой еще заместитель?
Дежурный вдруг встал по стойке “смирно” и идиотски парадным голосом произнес, четко выговаривая слова:
— Пять минут назад у себя в кабинете застрелился господин Глинка, ваш заместитель!
Рыманов с трудом сдержался. Он даже зубами скрипнул, так ему хотелось ударить дежурного кулаком прямо в торжественно-трагическое лицо.
3.5. Его разбудил сигнал вызова. Рыманов, кряхтя, выполз из постели и, не зажигая света, включил тейлор. На экране появилось недовольное лицо Кшижевского.
— Долго спите, уважаемый! — прозвучало вместо приветствия.
Рыманов посмотрел на часы. Было девять.
— Что случилось? — спросил он. — Я лег в шесть утра. С этим самоубийством было столько возни.
— И что? — поинтересовался Кшижевский без энтузиазма.
— Ничего. Тайных связей мы не обнаружили. Правда, выяснилось, он вчера днем встречался с неким Михаилом Фигнером, убитым несколько позднее около площади де Голля. Записи разговора мы не нашли, однако оснований подозревать Вацлава у нас нет. По-видимому, инициатором встречи был Фигнер.
— А в результате Глинка покончил с собой? — сказал Кшижевский. — Ты можешь прибыть ко мне? Прямо сейчас?
— Через сорок минут буду, — пообещал Рыманов.
Кшижевский отключился.
“Ну и ситуация, — думал Рыманов. — Совет Безопасности наверняка проведет расследование. Самоубийство заместителя начальника Секретного отдела ЮНДО — это вам не баран начихал! Это может рассматриваться как политическая акция. Да еще под каким соусом ее подать!.. Придется покрутиться нашему Кшижевскому, чтобы при расследовании не всплыла информация об Ультиматуме и “Мэджик стар”. Для него это верная политическая смерть!.. Ух ты! Вот она, маленькая щелочка! И ее можно превратить в огромную щель, сквозь которую господин Кшижевский провалится. Только надо все очень-очень хорошо продумать. Здесь даже Олль не помощник… Информация должна просочиться так, чтобы на первом этапе развития событий никто не мог заподозрить, что источником ее является мистер Рыманов. Это, образно говоря, главное условие начального этапа, ибо никому не известно, на что способен смертельно раненный зверь. А вот когда агония закончится, мир обязательно должен узнать, кто свалил зверя и спас планету от той пропасти, в которую тянул ее бывший генеральный директор ЮНДО”.
И тут он хлопнул себя ладонью по лбу.
“Господи, — сказал он себе, — Да как же все просто!.. Вацлав, милый ты мой, ты даже представить не мог, какие возможности создаешь для меня своей смертью. Теперь, правда, не снять тебя на видеопленку, но можно обойтись и листочком бумаги, отпечатанным на твоем “Консуле”. Аи как хорошо!.. И печать твоя личная у меня, и подпись я запросто подделаю, она всегда была проста, твоя подпись, и один экземпляр письма я оставлю у себя. Все равно, получив сейчас такую бумагу, ни один редактор не станет организовывать проверку. Не та обстановка и не того уровня информация. А потом, когда буря пронесется, всем станет ясно, каковы причины происходящего. И найти настоящего виновника утечки информации будет не так уж и сложно. Тем более, что тогда он и не подумает скрываться… Вот так-то! И проделать все это надо сразу после встречи с Кшижевским Иначе момент окажется упущенным, и акция покажется всем подозрительной изначально”.
Приведя себя в порядок, он быстро позавтракал и спустился вниз. Выгнал из подземного гаража бронированную “Тойоту”, изготовленную по спецзаказу, привычно проверил “карандашом”, не подсунули ли за последние часы в салон “жучка”, и удовлетворенно крякнул, ничего не обнаружив.
“Все-таки мы были предусмотрительны, — подумал он, — когда заказывали машины из чистого пластика. По крайней мере, магнитную мину не подбросят”.
Потом он вернулся в дом, переключил автоматику на режим “Отсутствие хозяев”, и, зарядив в диктофон чистую кассету, положил его в боковой карман. Надел под пиджак бронежилет. Так, на всякий случай. Выйдя из дома, он захлопнул дверь и сменил код на замке. Когда домашняя автоматика заэкранировала пуленепробиваемые стекла, сел в машину.
“А все же я вчера был очень неосторожен, — думал он, вводя в кибер-шофер маршрут движения. — Неужели расслабился, увидев под Мишкиным посланием давний детский знак?.. Нельзя так! Не те времена наступили!.. А как все начиналось! Как хорошо все начиналось! Разве не купались мы в радости тогда, десять лет назад, когда был подписан столь ожидаемый большинством населения планеты Великий Договор? Какие были митинги на следующий день, какой был праздник! Как качали на руках офицеров, срывающих с себя погоны! Крики, объятия, лозунги, поцелуи, цветы… И Сковородников, бурчащий в толпе: “Рано еще радоваться! Умоемся еще кровушкой!”… И я, оравший ему, что он дурак, что он всегда по-дурацки всем недоволен, что сегодня не время для дурацкого пессимизма… Сковородников мрачно огрызался, а я обнимался и целовался с девушками, выпрашивающими на память об этом дне пуговицы с моего мундира. Так и вернулся на базу без пуговиц.
И продолжалось все нормально. Тогда же, при подписании Договора создали Организацию Объединенных Наций По Вопросам Разоружения. Громов, помнится, еще заявил, что аббревиатура “ЮНДО” звучит на русском совершенно по-идиотски. А я ему отвечал, что “ЮНЕСКО” поначалу тоже, наверное, звучало не слишком привлекательно… Как бы там ни было, а мы тогда же решили, что борьба за разоружение без нас не обойдется и наше место только в рядах этой самой ЮНДО. Надо сказать, очень своевременно решили, потому что тот, кто раздумывал долго, вскоре остался без работы… А какие толковые люди стояли тогда во главе организации! За дело брались аккуратно, пользовались исключительно экономическими рычагами… “Эй, парень, ты не хочешь сдавать свой пистолет, да? Мы тебя прекрасно понимаем и потому предлагаем продать его, все равно он тебе не понадобится!.. А у вас, мистер, мы бы хотели купить ваш оружейный магазин. Что? Нет, насчет цены вы не ослышались, именно столько мы вам и предлагаем… Торопитесь, месье, оружие дешевеет, как бы вам не пришлось потом рвать на себе волосы…” Денег не жалели, высвободившиеся от гонки вооружений миллиарды и умная налоговая политика позволяли такую роскошь. И никакого нажима, никаких особых мер. Колеблющихся подгоняли толпы собственных сограждан, грозясь разгромить магазины. Сограждан сдерживали, отвлекали от колеблющихся, помогали “выпустить” пар”… По всей Земле уничтожали оружие. Соревновались друг с другом, кто быстрее и больше уничтожит. Жесткий контроль и надзор. Все в руках ЮНДО, вся помощь — ЮНДО, ЮНДО — главный герой нашего столетия, надежда человечества, символ прогресса. Выкупали частные заводы по производству военной техники. Сотни тысяч людей работали над их реконструкцией и перепрофилированием. Да здравствует конверсия!.. Не поддающиеся перепрофилированию демонтировали. Пресекали попытки консервации. Уговаривали, убеждали, специальное ведомство ЮНДО занималось дискредитацией наиболее твердолобых милитаристов в глазах общественного мнения… Одновременно с конверсией взялись за армейских. Стариков с почетом провожали на пенсию, уносили с митингов на руках, расчувствовавшиеся генералы вытирали платочками слезы. Для тех., кто был помоложе и пожелал переучиться, организовывали бесплатные курсы, давали приличное пособие. Тех, кто не желал, снова уговаривали, убеждали, подключали общественное мнение.
