Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре
— Что было дальше? — холодно спросил я.
— Последнее, что я видела — гравиплан… Он взлетел над лесом и исчез. Полетел на север…
— Кто этот Онами? — удивился Тадеуш Сабуро.
— Один старик, — растерянно промолвил Стоян. — Он пришёл в Шеньчжоу пару дней назад. Сказал, что на праздник весны. Твоя жена часто беседовала с ним, приглашала к себе в дом.
Стоян понуро посмотрел на меня, словно это он был повинен в случившемся.
— И вовсе никакой он не старик… — утирая слёзы, всхлипнула Омэ.
— Не старик? А кто же? — изумился Рэд Ван.
— Думаю, это был Крода, — уверенно сказал я.
— Крода? — переспросил Артур Порта. — А кто такой Крода?
— Пока не знаю. Позавчера я убил его брата и, по-моему, знаком с его сестрой…
Глава четвёртая Да, возгорится пламя!
Весенний ливень обрушился неожиданно и стремительно. Порывы западного ветра нагнали лилово-серые тучи. Солнце померкло, и стена дождя пролилась на иссохшую почву, принося в этот изнывающий от жары мир живительную прохладу, наполняя его сочными красками тёмно-красных бутонов и оранжево-рдеющих соцветий. Пение птиц разносилось повсюду.
Но эти краски лишь досаждали мне своим блеском, казались неуместными, а несмолкающий птичий хор наполнял душу жестокой тоской, навевал не радость, а отчуждение. Мысли о Юли тяготили моё сердце тяжёлой тревогой.
Дождевые капли ударяли в оконное стекло, стекали вниз змеящимися ручейками. Я тоскливо наблюдал за ними и за тем, как на улице за окном промокшие до нитки дети прыгали по лужам, радуясь долгожданной влаге, как и вся природа вокруг. Я завидовал их искреннему веселью, потому что не мог, как они, беззаботно наслаждаться жизнью, хоть эта жизнь и была для этих гивейских детей тяжела и невзрачна.
На крыльце кто-то зашаркал ногами, отирая с ботинок налипшую грязь. Дверь распахнулась, и на пороге появился Дев. Он скинул с плеч промокший мешковатый плащ, бросил его на лавку, стоявшую около двери.
— Ну, и хлябь кругом! Всё никак не могу привыкнуть к тому, что здесь в провинциальных городках совершенно не мостят улицы? Казалось бы, чего проще: идет себе специальная дорожная машина, выравнивает грунт, проливает его связующим раствором и сразу же укладывает дренажную систему. А на песчаной почве обжигает её до состояния стекловидной массы. Быстро, безопасно и никакой тебе грязи.
— Такие здесь тоже были, до революции, — безразлично произнёс я. — Все, что осталось от прежнего режима, давно износилось и пришло в негодность. А нового никто давно не строит. Заводы разрушены. Опытные инженеры и механики за тридцать лет или повымерли, или потеряли всякий интерес к любой работе по принуждению. Некому больше передавать опыт и знания молодому поколению… Да, и не хочет здешняя молодёжь учиться.
— Это верно.
Дев выжидательно посмотрел на меня.
— Как ты, Максим?
— Никому здесь ничего не нужно, — не отвечая на его вопрос, печально вздохнул я. — Огонь полыхает повсюду, обжигая не только землю — сжигая самих людей, превращая их в бездушные головешки!
Мой друг потупил взор, разглядывая мыски своих ботинок. Неуверенно произнёс:
— Ты думаешь, Юли всё ещё жива?
— Конечно, жива! — вспыхнул я. — Что за мысли приходят тебе в голову?! Если бы Крода хотел её убить, то убил бы ещё там, в лесу, как Мико, но он забрал её с собой!
— Но тогда зачем… почему он похитил её? — искренне удивился мой друг.
— Не знаю. Возможно, ему нужна не она… может быть ему нужен я… Мне думается, что к этому похищению может быть причастна и Вибха.
— Вибха? — ещё больше удивился Дев. — Она-то здесь при чём?
— Эта девушка рассказывала мне о своих братьях. Их у неё четверо. Правда, имён она мне не называла. И у Кроды тоже есть братья — трое. Судя по всему, он старший среди них. А ещё, по слухам, у него есть красавица-сестра, в которой он души не чает… Совпадение? Может быть. Но слишком уж всё вяжется друг к другу. Подумай сам: Вибха неожиданно уходит из Тяньгун, и в Шеньчжоу почти сразу появляется старик по имени Онами. Он и есть Крода. Под видом мудрого старца он входит в доверие к моей жене разговорами о необходимости переустройства этого мира и о злодеяниях его правителя… Снова совпадение? Откуда тогда Крода мог узнать о моей жене и о том, где она находится?
Я вопрошающе посмотрел на Дева.
— Только Вибха могла сообщить ему о местонахождении Юли и её связи со мной! Она знала об этом!
— Ты думаешь, это обычная женская ревность?
Тень сомнения появилась на лице Дева.
— Как знать. Ведь мы с тобой оба отказали ей во внимании… А если серьёзно, то мне кажется, что причина здесь в борьбе за власть, за влияние на этой планете. Юли лишь инструмент в руках Кроды в этой борьбе.
— Чтобы манипулировать тобой? — понимающе закивал Дэв. — А для тебя?.. Что она для тебя?
Он проникновенно посмотрел мне в глаза. Я невесело усмехнулся.
— Ты это серьёзно? У него моя жена и мой сын! Что для меня может быть важнее этого?
Дев спокойно выдержал мой взгляд. Неопределённо пожал плечами.
— Долг… Желание истребить зло… любым путём. Помнишь: сливовое дерево жертвует собой ради растущего рядом с ним персикового дерева, отдав за него свои корни на съедение насекомым? Ты же знаешь об этом, не хуже меня!
— Да, нас обоих учили этому древнему искусству: с помощью обманного манёвра пожертвовать собой или другим, чтобы спасти кого-то третьего — пожертвовать малым, чтобы выиграть нечто ценное… Только Юли — не «малое»! Она и есть для меня самое ценное! Ясно?
Я грозно посмотрел на друга, но он не смутился.
— Но она сильная женщина, правда? — Дев, казалось, заглядывал в самую мою душу. — Она сильна своим духом, своей верой в добро. И ты знаешь об этом… Она могла бы победить зло?
— Ты спрашиваешь или утверждаешь? — нахмурился я в ответ на его слова.
— Спрашиваю, — спокойно ответил Дев. — Мне почему-то кажется, что всё произошедшее — лишь исполнение твоей воли. Что всё было заранее известно тебе… Меня гложут сомнения на этот счёт. Мой разум противится этим мыслям. Но… Возможно ли, чтобы мои догадки были верны? Скажи мне правду, Максим! Скажи, как другу. Успокой мой разум и моё сердце!
Я почувствовал, как закипавший в груди гнев отпускает меня. Улыбнулся ему.
— Дев! Мы же с тобой, как братья. Разве я могу что-то скрыть от тебя? Ты прав и не обманулся в своих догадках.
— Но почему? — изумился Дев.
— Подумай сам, чтобы успокоить плачущего ребёнка, сделать его безмятежным и весёлым, нужно прибегнуть ко множеству уловок: уговоры, игры, песни, цветные игрушки, мягкая колыбель. Для этой цели они просто незаменимы. А что нужно, чтобы восстановить справедливость и уничтожить зло, чтобы накормить всех голодных и успокоить всех страждущих? Так же необходимо использовать всевозможные способы и игры! Только ход игры необходимо наметить заранее, чтобы выйти из неё полным победителем.
— Получается, Юли знает о своей роли? — догадался Дев. — Вы заранее договорились с ней?
— Да.
— Но это же огромный риск! Как ты мог пойти на него? — изумился Дев.
— Друг! — Я положил руку ему на плечо. — Поверь мне, происходящие события для меня не пустая забава! Я не нахожу себе места, всякий раз, когда думаю о жене… А думаю я о ней постоянно, с того дня, как она пропала. Но ты сам говорил мне, что долг должен быть превыше любви к женщине. И, наверное, ты был прав, ведь наша общая цель здесь — избавление людей от страданий и обретение ими счастья в новом мире. Что может быть превыше этого?..
Я грустно усмехнулся.
— Только все наши усилия по пути к этой цели пока что тщетны. Ты знаешь это не хуже меня. Где-то мы допустили просчёт, не поняли чего-то очень важного. И теперь я, кажется, начал понимать что именно. Подумай сам, простой народ здесь строит своё поведение, ориентируясь на идеалы, которые ему внушают его вожди. Гивейскому народу внушили, что его нынешний вождь — Чой Чо Рен — желает всем гивейцам только добра и благоденствия. Но даже слепцы однажды могут усомниться в правдивости картины мира, которую им поведал кто-то из зрячих. И тогда в среде самих слепцов появятся бунтари, которые в неистовом желании справедливости, волей неволей станут новыми вождями. Но они по-прежнему будут погружены в иллюзорные представления о мире, потому что так и останутся незрячими. И дорога всегда будет вести их к краю пропасти.
— Ты говоришь о Кроде?
— О нём. Но таких, как он, здесь могут быть десятки и даже сотни! Просто Крода на данном этапе гивейской истории, как мне кажется, является наиболее дееспособной силой. Но он не ведает истинного пути к всеобщему счастью. Его путь — это не путь праведника, как здесь говорят. Вот почему мы должны противостоять ему, не дать укрепить своё влияние на людей и стать сильнее нас! Когда появляются такие «вожди» и «учителя», недостойные зваться таковыми, и захватывают власть, справедливость приходит в упадок.
