Русский фронтир - Роберт Юрьевич Сперанский
– Идите к себе! – махнул рукой Али и после того как дочери прошли на женскую половину дома задумчиво произнес, – Да спасет нас Всевышний. Опять еды нет! Что ж такое? Второй день уже не раздают продукты. На вышках установили пулеметы. Ох, не к добру все это!
– Отец, – обратился к Али старший сын Абдулгани, – Я утром слышал, что еды больше совсем не будут давать. Сейчас туркам не платят деньги из Европы и им проще нас пулеметами прогнать в сирийскую пустыню, чем держать здесь!
– Ты опять ходил к этим пакистанцам?! – Али поднял на сына гневный взгляд,– Я же тебе запретил иметь с ними дела!
– При всем уважении к Вам, отец! – сын резко встал и, подойдя к входной двери, оглянулся, – Я не буду сидеть и ждать пока нам нальют миску турецкой похлебки! Скоро в нашем лагере, да и в других тоже начнется голод! Эти парни, с которыми ты мне не велишь иметь дел, правильно говорят, что нужно брать нашу судьбу в свои руки!
Хлопнула дверь. Али задумчиво смотрел на коричневый пластик дверной обивки. Внутри все клокотало против самоуправства сына, но сам Али как старший мужчина в семье действительно не знал сейчас что делать и как накормить многочисленные рты своей родни.
Абдулгани быстро шел по импровизированной улочке между одинаковых, типовых щитовых домиков, в один из которых его семью, которая насчитывала десять человек, поселили год назад, когда они пришли с колонной беженцев из своей родной страны, волею международной политики превращенную в громадный военный полигон для испытаний новых видов вооружений под предлогом заботы о коренном населении. В одночасье он лишился учебы в одном из ВУЗов Дамаска, а семья вполне приличного пособия от государства. Продав все, что возможно, отец пытался договориться с перевозчиками, чтобы доплыть до одного из греческих или итальянских островов в тщетной надежде затем уже пробираться известными путями до вожделенной Германии или Швеции. Но морской маршрут для сирийских беженцев становился с каждым годом все опаснее. Все больше трупов выбрасывали волны Средиземного моря на берега прибрежных европейских островов. Кроме того, береговая охрана Греции и Италии вдруг стала все чаще забывать о лелеямых раньше правах человека, блокируя морские проходы к своим берегам. Так что путь оставался только пешеходным маршрутом через Турцию и Болгарию, что гораздо дальше и, как показал теперь уже опыт, не менее опасно. В памяти Абдулгани были свежи еще воспоминания об убийствах на местах коллективных ночевок, когда вырезали несколько знакомых семей. Виновных, понятное дело, никто и не пытался искать. Наскоро похоронив убитых, колонна не следующий день двинулась дальше. А уже здесь, после того как турецкие пограничники их всех препроводили в этот лагерь беженцев, Абдулгани выслушал немало рассказов от сверстников, с которыми сошелся за время вынужденного сидения за колючей проволокой, о неудачных попытках нелегального проникновения в Болгарию, где вовсю действовали отряды приграничных партизан, то есть добровольцев из числа бывших военных или сотрудников силовых ведомств, которые при полном попустительстве властей ловили караваны беженцев в приграничных лесах, отнимали у них телефоны и иное навигационное оборудование, деньги, а потом избивали и на камеру снимали клятвенные заверения избитых о возврате назад и том, что они понимают смертельность второй попытки проникновения в эту славянскую страну. В конце же под крики:
– Излезте от арабската куча! – несчастных гнали пинками обратно к турецкой границе.
В последнее время Абдулгани сошелся со сверстником по имени Захран, который сам был родом из Пакистана. Гражданская война, разразившаяся в Сирии, застала Захрана в пригороде Дамаска. Дальше судьба его занесла в один из отрядов оппозиции, откуда он сбежал и присоединился к колонне гражданских беженцев, ищущих спасение в Турции. Здесь он нашел множество соотечественников, так или иначе, волею судьбы заброшенных в Сирию. Вот и сейчас, вспылив на своего отца, который все больше и больше раздражал его своей нерешительностью , Абдулгани шел к Захрану.
– Сегодня все начнется, – шепотом говорил Захран, непрерывно оглядываясь по сторонам,– ты-то как, Абду? Пойдешь с нами? После того как прорвемся к казарме, возьмем машины и к берегу! Там лодки будут ждать, и сразу поплывем на Грецию. Старшие сказали, что там еда и одежда, все есть! Ну, сколько тут сидеть еще?! Там, в Германии у меня земляки есть. Устроимся, а?
– Да, домой я все равно не вернусь, так что я с тобой, – решительно мотнул головой Абдулгани.
– Я уже сказал про тебя Старшему! Сейчас еще подождем немного, а потом пойдем ближе к забору. Там в улочках все и будут собираться, – снова зашептал Захран.
Абдулгани слушал своего друга, и мысли его возвращались к дому, семье. Вставали перед мысленным взором его сестренки, братья, мать с отцом. Но Абдулгани гнал от себя эти образы, в сотый раз давая себе обещание позаботиться о семье, после того как он устроится в Европе.
Вахта заканчивалась через пару часов. Кирос смотрел на барашки волн, разрезаемых форштевнем его сторожевого корабля. В свои девятнадцать лет он, несмотря на то, что отслужил только год в составе греческой группы кораблей береговой охраны, мысленно представлял себя бывалым и грозным воякой. Этому сейчас способствовало и то, что Кирос сейчас облокотился на турель скорострельной пушки, оператором которой он являлся. Сегодня на утреннем построении командир корабля капитан Мораитис сказал:
– Все вы знаете, что в России началась большая заваруха. Волны этих событий пошли по всему миру. Не исключены различные провокации. Все попытки нелегального проникновения на наш берег пресекать вплоть до огневого контакта. Если поступит команда на поражение цели, выполнять немедленно! Ослушавшиеся будут осуждены трибуналом по законам военного времени. Забудьте о привилегиях мирной жизни. Мы на войне. За нами Греция! Будьте ее достойны!
Вспоминая эти слова Кирос задумался. Что именно произошло в далекой России, представителей которой в качестве туристов он постоянно наблюдал раньше, будучи жителем одного из греческих курортных городов, Кирос понять не мог, несмотря на доступность интернета в свободное от службы время. Самая большая на планете страна, обладающая большим ядерным потенциалом, вдруг распалась на несколько самостоятельных государств, объявивших о своей независимости. Между этими частями тот час же начались военные столкновения, в которых со стороны не виделось ни правых, ни виноватых. Мир напрягся в ожидании. Все войсковые части НАТО, в том числе и подразделение греческой береговой охраны, были приведены в
