Михаил Кагарлицкий - Чужой цвет
В прямоугольном кабинете, за длинным массивным столом, сидел паренек в форме строевика. Он указал Ан-Мари на круглое мягкое кресло и, раскрыв конверт, начал копаться в бумагах. Из боковой двери вышел высокий стройный мужчина с красивым волевым лицом и обаятельной улыбкой.
— Как идет набор? — поинтересовался он, дружески кивнув Ан-Мари.
— Все в порядке, коллега Бошан, — вскочил щупленький строевик, неумело вытягивая руки по швам. — Двадцать кандидатур — пять с перспективой.
— Нормально. — Мужчина подошел к столу и взглянул на бумаги. — Работайте тщательно. Не каждый достоин заслужить доверие Апостолов.
— Очередная кандидатура, — отрапортовал строевик. — Происходит прием документов.
— Ну-ну, — Бошан присел в кресло у стены и с интересом посмотрел на Ан-Мари. — Найдите самое главное.
Строевик стал ожесточенно перебирать бумаги и с облегчением выхватил голубоватый квадратный листок.
— Вот! — воскликнул он, торжественно подняв его над головой.
— Зачитывайте вслух, — предложил Бошан, слегка полузакрыв веки.
Строевик вытянулся, его руки затряслись от напряжения, и тонкий ломающийся голосок произнес:
— Выписка из аттестационной анкеты младшего статистика Ан-Мари Розенфельд.
Разум: быстро схватывает существенные моменты ситуации.
Рассудительность: надежна в смысле принятия должных решений.
Инициатива: способна самостоятельно ставить и выполнять задачи.
Характер: средний, динамический.
Организационные способности: хороший исполнитель.
Преданность: непреклонная.
Настойчивость: решительна, тверда.
Реагирование в критических ситуациях: действует спокойно и логично.
Выносливость: тщательна и энергична, может нести службу в весьма трудных условиях.
— Прекрасные данные, — улыбнулся Бошан. — А скажите, милая девушка, вы знаете, как охотятся на пятнистых лемуров?
— Нет, — пожала плечами Ан-Мари.
— Ничего, — успокоил Бошан, — при определенном стечении обстоятельств я поведаю вам эту занимательную историю.
Он поднялся и скрылся за внутренней, потайной дверью.
— Вам повезло, — вздохнул строевик, — начальник аналоцентра обратил на вас внимание.
— Когда я узнаю решение?
— Вас известят, — строевик встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Ждать пришлось недолго. На следующий день прямо в отделе курьер Комплекса информации в черной форме с золотыми блестящими бляшками вручил Ан-Мари маленький белый конверт с красными печатями по бокам.
Краузе и Карина с удивлением наблюдали за происходящим. Ан-Мари достала из конверта картонный листок с розовыми впечатанными буквами.
— Меня приняли, — сказала Ан-Мари. — Завтра в 9.00 я должна явиться в Комплекс информации.
— Поздравляю! — всплакнула Карина. — Я всегда знала, что из тебя выйдет толк.
Она обняла Ан-Мари и прижала ее лицо к своей груди.
— Когда будешь карабкаться наверх, — шептала она, — не забывай о своей старой подружке. Я всегда хорошо относилась к тебе.
Старый Краузе тоже был взволнован и растроган.
— Я чувствовал, что это должно произойти. Я предвидел это… Но в такие короткие сроки! Есть кому продолжить наше дело. Мы, ветераны, можем уходить спокойно…
— Ну что вы, коллега, — ужаснулась Карина, — вас не назовешь молодым, но записывать себя в старики, фи, это даже не посмел бы мой любящий муж…
— Да? — спросил Краузе. — В самом деле?
— Конечно, — улыбнулась Ан-Мари. — Вы в хорошей форме.
— Тогда!.. — стукнул кулаком по столу Краузе. — Тогда я скажу вот что: вопреки всем инструкциям вы, Ан-Мари, можете сегодня уйти с работы на час раньше положенного срока… Нет! Можете уйти прямо сейчас. Слышите: прямо сейчас!
— Спасибо! — Ан-Мари взяла сумочку, сделала несколько шагов к двери и обернулась. Краузе и Карина, привстав за своими столами, провожали ее уход добрыми улыбками. Она успела полюбить этих странных, так непохожих на нее людей, и расставаться с ними было тоскливо и тягостно.
Надо было лечь спать пораньше. Новая служба требовала напряжения всех сил и внимания. Ан-Мари сняла парик, отключила энергоблок и, раздевшись, вытянулась на кровати. Несколько плавных движений руками, и наступило полное расслабление всего организма.
Какой-то скрежет послышался со стороны окна, и рама резко отошла в сторону. Ан-Мари обернулась, и нажала на рычаг аварийного освещения. В оконном проеме стоял Лякург. Правой рукой он держался за выдвинутую раму, а левой отодвигал в сторону прозрачные гардины. Ан-Мари вскрикнула и прикрыла грудь руками.
— В подобных случаях следует закрывать волосы, — заметил инспектор, усаживаясь на подоконник.
— Волосы вы уже видели, — не замедлила с ответом Ан-Мари.
— Можно изменить цвет, — сказал Лякург, глядя в окно и дав возможность Ан-Мари закутаться в простыню. — Сколько вокруг перекрашенных!
— Зачем?! — Она гордо вскинула голову. — Я знаю девушку, специально превратившую свои волосы в огненно-светлый цвет, чтобы встать в ряды преследуемого и гонимого меньшинства. А вы предлагаете предательство?
— Я ничего не предлагаю, — пояснил инспектор. — Просто зашел в гости. Все-таки обещал появляться.
— В решающие минуты? — сыронизировала Ан-Мари. — Когда я снимаю платье?
— Я думаю, что для некоторых молодых особ этот момент решающий, — вздохнул Лякург.
— Вам не к лицу пошлости, — вывела Ан-Мари и повернулась к нему спиной.
Лякург слез с подоконника и сел на стул рядом с кроватью.
— Можно было удивиться, как ловко я влез на двенадцатый этаж, какой я храбрый и сильный… А между прочим, у меня это с детства. Мы жили на маленькой ферме в Восьмиречье. По вечерам семейство любило собираться на втором этаже, в небольшой, но уютной комнате. Все рассаживались вокруг громоздкого стола с толстыми, вырезанными из векового дерева ножками, пили чай с вишневым вареньем и говорили всякие глупости. Однажды вечером я пробрался на соседний балкончик, прошел по узкому карнизу и постучал костяшками пальцев в окно. Пожалуй, это была самая удачная операция в моей жизни. Правда, мне здорово влетело, но с тех пор я могу залезть в любое окно. Люди склонны забывать, что есть этажи сверху и снизу, не говоря уже о водосточных трубах несколько натренированных движений позволят оказаться в любой точке дома, в любой комнате.
Ан-Мари вполне могла сказать что-то ехидное и на этот счет, но почему-то промолчала..
— А я пришел к тебе. Конечно, глупо, но если я пришел, значит, я не мог не прийти. Пусть даже нас многое разделяет, и мы ставим совершенно разные задачи…
— Вы действительно верите в то, что утверждают Апостолы? — перебила она его.
— Видишь ли, — неуверенно сказал он, — конечно, в целом, это ерунда. У меня было несколько знакомых рыжеволосых, и все они оказались вполне порядочными людьми. Но ведь просто так Апостолы не смогли бы придумать подобное. Может быть, когда-то, в давнем прошлом, несколько рыжих и пытались организовать какой-то заговор.
— Как ты можешь судить об этом?
— История. Апостолы приводят цифры, факты, выводы…
— Апостолы сами и составляют историю, а строевики воплощают ее в жизнь. Простая политика: она рябит на синих рубашках единственным кличем — «Смерть рыжим!»
— Ну… — Лякург замялся, — официальная политика Совета Апостолов заключается не в уничтожении рыжих, а в их нейтрализации. Что же касается строевиков, то, думаю, самим Апостолам противны столь ревностные и мерзкие слуги.
— Нейтрализация, — усмехнулась Ан-Мари. — Вы называете это нейтрализацией: убийства, похищения, насилия — только из-за того, что у человека другой цвет волос.
— Теория цветовой структуры, — вздохнул Лякург. — Ты же знаешь, она обоснована очень давно. Апостолы лишь систематизировали ее основные положения и привели в рабочее состояние.
— Да, — Ан-Мари задумалась, — теорию опровергнуть практически невозможно. Аналоцентр не ошибается.
— Вот видишь, — облегченно улыбнулся Лякург. — еще в детской воскресной школе, едва успев различить первые буквы, я уже пел:
Цвет чужой, противный цвет,
Он принес немало бед.
Хуже цвета в мире нет.
Будь он проклят — рыжий цвет!
— Да, — сказала Ан-Мари, — нам это вдалбливали с детства. Все против рыжих, хотя, если присмотреться, цвет как цвет, не хуже других. Даже солнце, и то, рыжего цвета.
— А, по-моему, белого, — возразил Лякург. — Яркое, сверкающее, но все же белое.
— Нет, рыжее!
— Может быть, ты и права. Я уже не помню, когда в последний раз смотрел на солнце…
Лякург встал и поклонился Ан-Мари.
— Я ожидал совсем иного уровня общения, — честно признался он, — но вы не оправдали моих надежд.
— Придется лезть в другое окно? — поинтересовалась Ан-Мари.
— После беседы с вами это было бы глупо.
Лякург прошел в коридор и прикрыл дверь в комнату.
— Постойте, вас не выпустит дверь! — крикнула Ан-Мари.
