Александр Полосин - Армагеддон был вчера
Да… Сочетались в мачехе и правитель хороший, и строитель прекрасный, и военачальник грамотный.
Как там этот Инени про неё написал? – «Божественная Супруга Хатшепсут привела в порядок дела Обеих Стран, согласно своим предначертаниям; Египет должен был, склонив голову, работать для неё, совершенного семени Бога, происшедшего от него. Носовой канат Юга, причал южан, отменный кормовой канат Северной Страны – такова она, повелительница, чьи замыслы совершенны, удовлетворяющая Обе Области, когда она говорит».
Ну-ну… Если б ещё она трон не отняла, ограничилась регентством… Снаружи звякнуло.
– Кто ещё! – рявкнул Джехутимесу.
Доложили, что просится Тутхотеп, начальник колесниц. Спать бы дурню, завтра его дело – первое. Но уж коли зашёл, пусть! Хоть теперь разделяет их дистанция между божественным и человеческим, но царь не мог не снисходить к старому другу. Сколь у костра одного сижено, сколь слов сговорено, сколь баб поделено…
Тутхотеп всегда хотел видеть его царём, откровенно, даже нагло отказываясь признавать власть Хатшепсут. Неприятностей за это имел немало, но веселья и оптимизма не терял, говоря: «Меньше сотни не дадут, дальше Яффо не пошлют». А он-де и без того здесь обретается. Знал, паршивец, что уменьшить его по-настоящему – на голову – Хатшепсут не посмеет. То было бы за рамками их договора.
Хотя… Какой уж там договор. Мальчишка с одной стороны, за которым ничего нет, кроме того, что он будущий мужчина. И старинного закона, по которому трон Обеих стран не может занимать женщина.
Но закон этот достаточно подорвали два подряд женских регентства при малолетних царях. И не последних, надо сказать, царях. Яххотеп правила от имени будущего Яхмоса Освободителя. И уже тогда люди из Фив, включая и женщин, считались новым царским родом. Потому что были героями, потому, что начали освободительную революцию против хабиру, правивших ТаКемт под именем хиксосов – «царских пастухов». Даже сама Яххотеп была награждена «Золотыми мушками» за доблесть, проявленную в одном из боёв.
А её дочь Яхмес-Нефертари правила вместо Аменхотепа. А когда тот умер, она возвела на престол своего зятя – великого Джехутимесу Старого, дошедшего до Той-перевёрнутой-воды.
Можно сказать, что если бы не она, то ни Хатшепсут, ни он, Джехутимесу Нынешний, не то что трона – жизни не имели бы. Потому как от этого брака и родился его отец Ахеперенра. И Хатшепсут, ставшая женой отца.
В общем, за ним, за мальчишкой, по сути, не было ничего. Ведь он-то рождён был от второстепенной жены. А мачеха и тетка род свой вела напрямую от фиванских героев, начавших борьбу с хиксосами. И за ней стояли соратники отца. Всемогущий Сенмут. Наставничек бывший! Братец его, Сенмен, тоже назначенный выдающимся государственным деятелем. Главный визирь и верховный жрец Амона Хапусенеб. Опаснейший враг… если стать его врагом. А ещё Тутии, хранитель серебряной и золотой сокровищницы, Нехси, главный казначей, да стоявший за ними старик Инени, главный архитектор…
Словом, сила была за ними. Они и решили после смерти отца: быть его жене регентом при малолетнем сыне хорошо. Но царицей – лучше!
А дальше – дело техники. Объявили, что Амон посетил её мать – и порядок! Дочь Бога! Бога царей! А ещё бы и не посетить… коли верховный жрец в твоих друзьях…
Но надо признать, мачеха была всё же хороша к своему пасынку. Она не велела его убить. Хотя могла – сколько ему было-то, лет восемь? Но её люди довели до его людей предложение: ты станешь царём, я это гарантирую. Как гарантирую тебе жизнь, пока ты маленький и беспомощный. Но пока я не умру, я буду царём. Потому что я лучше знаю, что делать, чтоб исполнить волю и завет наших великих отцов. И прав на престол у меня больше.
И люди Джехутимесу признали: да, лучше подождать и стать наперсниками царя, нежели ввязаться в бесполезную драку. И стать, соответственно, мёртвыми наперсниками мёртвого мальчика.
И обе партии сочли за лучшее определить его подальше – в войска, стоящие на севере. На юг отправлять опасно – из-за войн с Нубией тамошняя армия была хорошо усилена и имела большой боевой опыт. Незачем давать ей вождя из династии – у тамошних офицеров могут развиться нездоровые фантазии.
Амон-то, конечно, отец… Но царь, который подвязывает себе искусственную бороду, чтобы соответствовать церемониалу, всё же как-то сомнителен… Когда даже последние камнетёсы изображают на стене «царя» со свисающими сиськами, к которому сзади пристраивается «ближний советник» Сенмут со своим кривым отростком… Вот уж точно – «ближний»!
И ещё все ли такие карикатуры нашли-стесали… А то дойдёт до потомков, стыда же не оберёшься!
Словом, как ни придумывай слову «величество» женскую форму, а только лучше всё равно не давать в руки сопернику такой инструмент, как боеготовая армии. Не то появится большой соблазн открыть глаза на половую принадлежность «величества» и характер близости к «нему» Сенмута.
А хорошее зрение далеко не всегда является гарантией долгой жизни. Особенно, когда задействованы такие серьёзные интересы стольких серьёзных людей.
Так что вражда ли, дружба – а чувство самосохранения заставляло оба дома придерживаться неподписанного договора. И формально Джехутимесу был соправителем свой тетки и мачехи. А нахал Тутхотеп, друг и наперсник с детских лет, этим формальным равноправием царей пользовался.
– Последние пришли, – доложил он, отдав малые почести. – Я на всякий случай три сотни на тропе оставил. Здесь, на спуске. Мало ли, вдруг тоже нас обойти попробуют.
– Не успеют, – покачал головой Джехутимесу. – Они сейчас ещё людей из Фаанаха вытягивают, чтобы Мегиддо справа от нас закрыть. Аккурат к утру половину и подтянут. Уставших и голодных.
Царь усмехнулся. Гарсиниотеф – тоже. Тутхотеп заулыбался широко и радостно:
– Думаю, моим ребятам будет весело подстегнуть последних стрелами!
– Сколько ты отправил? – тут же напрягся Гарсиниотеф.
– Как царь велел, – заверил начальник колесниц. – Дюжину.
Это был небольшой сюрпризец царю Райа, вождю врага. Вся армия Та-Кемт стоит к западу и юго-западу от Мегиддо, оседлав левым флангом дорогу на Зефти.
Дорогу противника к бегству. Правый фланг вытянут вдоль дороги из Фаанаха.
Но не соприкасается с ней. Пусть по ней идут войска мятежников, торопясь занять новые позиции напротив египтян. А совсем справа, у самых отрогов, сейчас, в ночной темноте, прячется дюжина колесниц. С рассветом они постараются «поторопить» не успевшие дойти до своих позиций отряды противника. Растянутые по тракту, не готовые к обороне. Будем рассчитывать, что стрелы поторопят их убедительно. Так, чтобы они побежали. Лучше – в панике. И донесли панику до основных сил. По которым мы в это время ударим с фронта.
План нравился всем.
– Но ты всё же выдели ещё сотню нубийцев для прикрытия, – распорядился Джехутимесу.
– Но царь! – запротестовал Тутхотеп. – Они ж колесницы скорости лишат! Нубийцы бегают, конечно, хорошо, но они ещё не кони…
Он любил пропустить немудрёную солдатскую шутку…
– Пускай колесничие пехоту и не ждут, – отрезал царь. – Никто этого не требует. Напротив, пусть носятся, как угорелые, и пускают побольше стрел. Но в случае чего им можно будет быстро отскочить под защиту копий.
Гарсиниотеф крякнул.
– Эх, царь, сколь ты хитёр, столь и предусмотрителен! И в палатке на краю судьбы лесть эта была уместна!
Да, кое-чему они здесь научились. Высланный в Ханаан, Джехутимесу времени зря не терял. Тренировался владеть оружием. Обучался военному делу. Осваивал тактику и стратегию. Воевал.
Тут, на севере, воевать можно было хоть каждый день. То хабиру не упокоившиеся задерутся. То банда какая объявится, решив поживиться в неспокойной атмосфере пограничья. То агенты Митанни просочатся. То – на безрыбье и контрабандист добыча – можно и их погонять, заодно местность изучая.
А главное, здесь к Джехутимесу стали приходить замечательные идеи по правильной организации армии! Как подготавливать её к сражению. Как вести разведку и обходить засады. Как обеспечивать тыл. Как морально управлять солдатами. Как разбивать врага малыми силами. Как добиваться победы, наконец!
– Слушай, а твои эти, голоса, не уйдут? – спросил как-то Тутхотеп.
Кто ж это может знать… Возможно, с ним разговаривают Боги, вкладывая в его мозг истину. Возможно, Бог-Который-Остаётся-Во-Всех-Вещах, решил воздать ему за двадцать два года прозябания под троном своей властной тётки-мачехи, под троном, законно принадлежавшем ему, Джехутимесу! А может быть, Отец Богов Ра, проезжая по небу на своей ладье, решил, что пора уже защитить божественные законы и наградить своего достойного сына. А что Боги решат, как долго они будут озарять его разум своею божественной силой – неизвестно…
