Елена Хотулева - Обретая Бога
Она еще раз перекрестилась на икону и ушла.
— Вот и все, мой дорогой мальчик, — профессор, улыбнувшись, посмотрел на внука. — Все биочипы распределены по хозяевам. И теперь, насколько я понимаю, можно начинать наш позорный процесс подглядывания?
— Не будь столь строг и категоричен, — Алекс сел верхом на стул и как-то отрешенно стал смотреть за окно. — Настройся на то, что мы участники некоего шоу, а также беспристрастные судьи, которые действуют во благо науки.
— И когда же мы начнем это благое дело?
Внук задумался и после некоторой паузы ответил:
— Есть небольшая сложность. На подключение этой системы уйдет несколько дней. Но и когда все будет нормально функционировать, мы, как ты понимаешь, не сможем следить одновременно за всеми. Да и потом в режиме реального времени смотреть за ними было бы подобно пытке. Именно поэтому я решил сделать некий перерыв, а после… Ну, когда у нас будет время и настроение, мы с тобой начнем изучать, как меняются их чувства и поведение. Ты согласен?
Профессор взял свой любимый стакан в серебряном подстаканнике и сделал несколько глотков:
— Я так и не понял, когда ты планируешь приступить к просмотрам?
Алекс подошел к деду и сел на корточки:
— Знаешь, не хочу скрывать от тебя, что после всех этих встреч, чувствую себя разбитым. Я бы очень хотел немного переключиться и отдохнуть, поэтому позволил себе принять предложение своих бывших сокурсников и поехать к морю. Это не потребует больших финансовых вложений, тем более, что мне дадут в долг… Короче говоря, через три дня я уеду, оставив тебя одного на месяц. Прости, но я ничего не могу с собой поделать. В том состоянии, в котором я нахожусь сейчас, никакой, даже самый успешный эксперимент не принесет мне удовлетворения. Ну а когда я вернусь, мы с тобой сразу же займемся «Пси-Фактором». Так ты меня отпускаешь?
Для Ивана Петровича это известие прозвучало как похоронный звон. Он еще ни разу не расставался с внуком ради каких-то далеких путешествий и потому воспринял новость с нескрываемым недовольством. В то же время он не мог не признать, что бесполезно удерживать на привязи уже взрослого человека, тем более что Алекс действительно выглядел уставшим:
— Что ж… Раз так лучше для тебя, то поезжай. Разумеется, я не готов ни к одиночеству, ни к предстоящим переживаниям за твою жизнь и здоровье…
— Спасибо. Но знаешь, мне пришло в голову, что кое-что для развлечения я все же смогу тебе оставить. В ближайшие дни я подключу систему слежения за собакой. Ты ведь помнишь, что она стала полноценным участником нашего исследования. Так вот, пока меня не будет, ты сможешь немного развеяться, наблюдая за тем, как в ее просветленном мозгу рождаются религиозные идеи. Для этого я отдам тебе свой старый ноутбук.
— Наблюдать за Рексом? — удивился Иван Петрович. — Не Бог весть, какая радость. Тем более без тебя. Но это гораздо лучше, чем просто просиживать дни напролет в одиночестве. Итак, ты на целый месяц оставляешь меня наедине с «кинофильмом» про пса, а от тебя — своего любимого внука — я обречен получать лишь редкие сообщения и короткие телефонные звонки. Смиряюсь, но со стоном в душе. И буду молиться, чтобы этот месяц пролетел как можно быстрее.
9
Перед отъездом Алекс проинструктировал деда относительно работы «Пси-Фактора». И хотя профессору не очень хотелось осваивать компьютерные нюансы, он взял себя в руки и подробно записал все шаги, которые должен был выполнять для правильного слежения за Рексом. Оказалось, что для просмотра сновидений о религиозном озарении испытуемых, надо было совсем немного: включить компьютер, запустить программу «Пси-фактор», надеть на руку какой-то специальный гибкий браслет со встроенной системой слежения, а потом просто лечь спать.
— Думаю, что смотреть за людьми будет поинтереснее. Но это после моего возвращения, — Алекс выключил ноутбук и сел у открытого окна. — Не скучай без меня. Все будет прекрасно.
Вместо ответа Иван Петрович посмотрел на внука. В его лице явно наметились изменения. Очертания губ стали жестче, на лбу пролегла тень некоей озабоченности, а брови слегка напряглись и нависли над глазами. Да, «Пси-фактор» меняет его все сильнее. Интересно, что беспокоит его сейчас? Во что верит этот мальчик, который еще совсем недавно ходил по воскресеньям в церковь? Кажется, теперь он вообще забыл дорогу к своему любимому храму… А, может, это лишь стариковские страхи? Возможно, Алекс, остался верующим, но потерял интерес к своему детищу? Профессор не знал, что и думать, поэтому с большой неохотой отпустил внука на отдых.
Иван Петрович ожидал, что будет сильно переживать, но вновь нашел успокоение в обретенной вере, благодаря которой отбросил в сторону все беспокойства. Он с упоением молился дни напролет, а ночью осваивал неизвестную ранее науку подглядывания за чужой жизнью.
Профессор с удивлением обнаружил, что система слежения, разработанная Алексом, действительно дает возможность не просто наблюдать за испытуемым, но позволяет внедряться в его мозг и переживать вместе с ним происходящее. Таким образом, на время включения компьютера Иван Петрович становился Рексом, вернее частично роднился с ним и смотрел на мир его глазами, что оказалось весьма небезынтересно.
Первые дни после своей хулиганской выходки с биочипом Рекс был обычным псом, которого слегка беспокоило недомогание. Он мало ел, был суетливый и нервный. С каждым часом его все более раздражала хозяйка, которая по старости относилась к нему как к болонке, ежеминутно сюсюкая и обсуждая с ним свои женские проблемы. Он не понимал слов, но интонация этой пожилой женщины лишала его покоя. Нельзя сказать, что биочип стал очеловечивать его — разумеется нет. Но этот препарат начал превращать его в качественно иное существо.
Сначала пес метался по квартире в поисках какого-то источника энергии, которой вдруг ему стало не хватать. Он раскидал книги, перерыл носом старые журналы, и потом, когда ему было уже почти невыносимо в четырех стенах, нашел временное успокоение от сидения под иконами, которые стояли на полке серванта. Он разглядывал их, как что-то яркое и теплое, как предметы, из которых струился свет, и находил в этом неизведанное ранее блаженство.
Однако этого Рексу хватило ненадолго. Через неделю он понял, что больше не может оставаться в мрачном и холодном мире, где так мало жизни. Однажды на прогулке он вырвал из рук хозяйки поводок и стал бегать по округе в поисках чего-то очень важного, но непонятного. И тогда собачья интуиция привела его к православному храму, возле которого он и угомонился, поняв, что наконец-то попал в то самое место, излучающее некие радость и счастье, которых он жаждал всем своим собачьим существом. Возможно, отыщи Рекс в своем районе храм другой конфессии, он остановился бы возле него, но так как выбора у него не было, пес нашел свой приют здесь — возле церкви, оставшейся от некогда огромного Спасского монастыря.
Священник отец Николай, увидев у себя на территории породистую и добрую собаку, стал уверять прихожан, что пес станет хорошим сторожем. И по незнанию переименовав его в Черныша, оставил жить на территории церкви, кормил и хвалил за службу. Рекс был доволен. Он добросовестно выгонял со двора пьяниц, лаял на девушек в коротких юбках, короче говоря, старался поддерживать принятый порядок и служил отцу Николаю верой и правдой. Был ли он счастлив? Скорее нет, поскольку в мечтах — если это слово применимо к собаке — в мечтах он стремился попасть внутрь храма, чтобы впитать в себя те самые свет и тепло, которые он впервые ощутил, сидя у домашних икон, и которыми сейчас мог наслаждаться лишь издали через приоткрытые двери.
И вот, как-то раз Рекс не выдержал своих терзаний и громко скуля, увязался за отцом Николаем и быстро прошмыгнул в левый предел.
— Ах ты негодник! — воскликнул священник, замахнувшись было на собаку веником. Но посмотрев на странное поведение своего любимца, замер при входе.
Рекс встал перед крестом, затем пригнулся и медленно пополз. Он скулил, вилял хвостом, а потом стал облизывать подножие аллегорической Голгофы.
— Да ты более верующий, чем многие мои прихожане! — пораженно прошептал отец Николай. — Не знаю, каким образом собака может чувствовать то, что не дается иным людям, — рассуждал он вслух, — Но я не в праве выгонять тебя из храма. Пожалуй, я буду пускать тебя сюда за час до службы. И ты, Черныш, получишь несколько минут на то, чтобы совершить свой странный собачий молебен…
Так для Рекса и Ивана Петровича незаметно пролетел месяц. Профессор привык к своему занятию наблюдателя. Ожидая со дня на день возвращения внука, Иван Петрович уже мысленно готовил отчет об эволюции животного, как вдруг Алекс позвонил с какого-то телефонного узла и сказал, что остается в своем отшельничестве еще на тридцать дней. Для профессора это был удар, с которым он справился лишь благодаря молитве. Он никак не ожидал, что их расставание продлится так долго, и сильно переживал, однако сумел совладать с собой и продолжил смотреть «собачьи» сны.
