Людмила Романова - Шутки духов Рождества
К тому же, в то время, у нее была престижная работа, приличный счет на книжке, она была бодра, если не сказать, даже сверх активна, и очень быстро дом Жерара, стал полон гостей и веселых компаний а Симон очень ловко готовила угощение, приятельски болтала с его друзьями и делая вид, что старается для мужа, сама наслаждалась этими веселыми днями. Жерар, даже и не заметил, что жизнь его, с приходом Симон изменилась, как это бывает, когда холостяк попадает в петлю брака. Наоборот, его беззаботные веселые дни, даже расцвели. Поэтому он быстро склонился к тому, что с Симон он если ничего не найдет, ведь образцом его идеала женщины она не была, то, и ничего не потеряет. Она была не хуже других жен, начинающих покидать дружеский круг его приятелей, а взяв на себя мелочи жизни и потакая желаниям Жерара, Симон быстро стала для него даже очень необходимым атрибутом жизни. И теперь он, даже, смотрел с высока на друзей, которые попали под пяту своей законной мадам. Он же остался вольной птичкой. Судя по тому, как Симон спешила выполнить любое его желание, он пришел к ощущению себя, как султана, с рабыней Симон!
Ее вид не особенно вдохновлял Жерара, и их более или менее счастливый брачный период был очень коротким, но это было на руку Симон. Одно ее терзало, что как оказалось, у нее больше не могло быть детей, а какая-нибудь вертихвостка могла ему родить. Эта мысль приводила Симон в тоску и отчаяние. Поэтому, Симон заранее побеспокоилась о своем будущем. Она составила брачный договор так, что все имущество было совместной собственностью, и оставалось пережившему супругу. А умирать первой она не собиралась, как и терять возможность жить безбедно, имея мужа. И, в конце – концов, вместе с многочисленными мелкими обязанностями, их общая чековая книжка стала атрибутом Симон, и нашла свое постоянное место в ее сумочке. Жерар, уверенный в своей неотразимости и любви Симон, полностью доверял ей, исключая какие бы то ни было проблемы с ее неверностью. Он аккуратно изо дня в день, вел книгу расходов, но даже при этом обмануть его было очень даже просто. И за двадцать лет их жизни, отложенная потихоньку от него сумма подрастала, как на дрожжах!
Постепенно Симон вошла во вкус, своей значимости, сбросила с себя много обязанностей, и для верности стала шантажировать Жерара своим здоровьем, которое было гораздо крепче, чем он это себе представлял. Лишиться забот Симон и потонуть в этих бытовых мелочах было для Жерара трагедией, и поэтому он боялся потерять Симон, и состояние ее здоровья всегда его волновало. Что и требовалось добиться! Он послушно убирался по дому, копался в саду, считая, что этим бережет ее шаткое здоровье, не заметив, что то, чем его взяла в первые дни Симон, теперь вновь стало его обязанностью.
Симон со временем стала ленива и не поворотлива, но все эти изменения проходили медленно на его глазах, поэтому Жерар привык к новому образу Симон, и даже, любил ее, как сестру. А уж в ее любви, он, ничуточки, не сомневался.
Жерар со временем тоже становился все солиднее, ленивее и как следствие домашнее. Его похождения стали реже. А Симон даже стала испытывать к нему более глубокие чувства, начиная понимать, что она со своей любовью и верностью памяти к Сержу много потеряла в жизни, ведь ее молодость прошла, и то, что могло достаться ей, досталось другим, пусть даже быстросменяемым дамам. Она вдруг прочувствовала, что привыкла к Жерару, как к своей собственности, и его затухающие колебания в плане погулять на стороне, стали для нее удовольствием и успокоением. И вдруг, появилась эта Светлана!
Улыбочки, прогулки, это все было бы ничего. И все было под контролем, при котором, как полагала Симон, ни на что серьезное у них не было ни времени, ни планов. Но потом, когда ей стали намекать приятельницы, что все это не безопасно для нее и рождает всяческие разговоры среди знакомых, она немного прозрела. Но было поздно. Жерар дошел до того, что свободно стал появляться в обществе с ней! С этой «кудрявой болонкой». Таскал ее ко всем родственникам, как будто устраивал смотрины, а Симон в это время сидела дома! Нет, она не хотела следовать за Жераром по его маршруту, его родственники не вызывали у нее никаких чувств, и к тому же ей гораздо приятнее было полениться на диване, и посмотреть очередной сериал, но ей совсем не хотелось, чтобы ее право отнимала у нее другая! Семья, это было ее место! Особенно если это касалось Жерара.
Но и это все можно было бы стерпеть, если бы не тот день. Они сидели за столом, который устроила Симон. Постепенно разговор перешел на русскую.
– И почему это она к ним так зачастила? – зашептались между собой жены его братьев. Я спрашивала Симон, она говорит, что скоро она снова приедет. Содержать лишнего человека это же накладно?! Может быть, она хочет заполучить Жерара? Я бы быстро пресекла все это.
– Скажи его деньги! – съехидничала Сабин. А ему, дураку, наверное, нравится, он же с ней повсюду, без Симон! – скосила на Жерара глаза Сабин. Сколько раз встречала их на улицах, ночью, когда проезжала на авто, гуляют, – многозначительно посмотрела она на Рашель. При свете фонарей… Бедная Симон, как она все это терпит?
– Жерар, почему ты не скажешь русской, чтобы она платила за еду, – сделав наивные глаза, спросила Рашель, которая и сама была не прочь погулять с Жераром ночью.
– Потому что я сплю с ней, – взорвался Жерар, который прекрасно понял, о чем шептались женщины, и даже бравируя своим ответом. Ему казалось, что так он отводит подозрения от них двоих.
Женщины незаметно ухмыльнулись между собой. Все другие опешили, улавливая лишь частичный смысл разговора, и стали превращать его в шутку. Симон достала сигарету и закурила. Это был ее позор.
– Хорошо еще не сказал, потому что любит ее, – судорожно подумала Симон. – Да нет, это все не так плохо. Спит! Это даже оскорбительно! А она, просто хочет его деньги! – Этот вывод успокоил Симон. – А пусть идет к ней, только свои денежки и наш дом оставит! Вина его, и при разводе это будет учтено. А на такую потерю, он пойти не захочет!
Симон хорошо изучила Жерара и его меркантильность, и конечно то, что он не очень расстраивался на то, что их бюджет страдал от приезда «Кудряшки», наводило на сомнения в его нейтральности.
– И все-таки, – снова успокоила себя Симон, раскладывая все сказанное по полочкам, – все это можно было понять, как просто желание придать такому вопросу нарочито циничное объяснение. Жерар был взвинчен и до того, а это было последней каплей.
Все так и поняли это высказывание Жерара. И инцидент, после нескольких шуток, и подоспевших во время анекдотов, разбавил накал и был исчерпан Все поняли это как шутку. Все, кроме Симон. Она поняла это именно так, как было сказано. И в тайне, при своем мнении остались Сабин и Рашель.
С тех пор Симон принялась более действенно противостоять их отношениям. Прямо сказать мужу, чтобы он не принимал у них в доме русскую она не могла, и именно ее отсутствие и было бы понято правильно, после того высказывания. Нет, она была хитрее. Она продолжала приглашать Светлану, собственноручно готовила для нее приглашения и ничем не показывала ей свое фи. Это утверждало ее в собственных глазах, в глазах Жерара и окружающих.
– Она не видит, и не знает, и ни о чем даже и подумать не может, потому что ничего такого и нет! И быть не может! Жерар прекрасный муж! И семья их крепка!
И все снова поверили в их благоденствие, тем более, что после этого, Симон постаралась уговорить Жерара, съездить с ней в круиз, лицемерно рассказав подругам, как он подарил ей этот круиз к годовщине их знакомства. Симон сидела на палубе за столиком ресторана и злорадно представляла разочарование Светланы, сидящей в Москве со своей русской зимой. Она не забыла позвонить ей и сказать об этом так, между прочим, и в добавок, написать с лайнера открытку с видом Сингапура.
Да! – усмехнулась она в душе, и, показав язык Светлане, заказала себе кофе по-ирландски и Виски. Это был ее любимый напиток, и сейчас он ей доставил еще большее удовольствие.
Да это было крупным фиксусом, в сторону «Кудрявой болонки» До сих пор ее действия были слишком безобидны. Что фантики?! Симон вспомнила, как, зная любовь Жерара к порядку, съедала несколько конфеток, привезенных Светланой в подарок ей, и небрежно раскидывала фантики на кухне, потом потихоньку указывая на этот непорядок, сделанный Светланой Жерару. Да, он слишком мягко отчитывал «Болонку», но все же капля за каплей…
А как она незаметно включала свет на кухне, откуда недавно вышла Светлана. И Жерар снова делал ей замечания. Симон было очень приятно видеть эту сцену и удивленное лицо Светланы, которое при наличии преступления выглядело, как умение говорить не правду!
Она скромно, между прочим, даже защищая Светлану, рассказывала Жерару, что говорили о Светлане подруги. Конечно не хвалебные фразы, а наоборот, содержащие критику фигуры, одежды и прически. И потом с удовольствием замечала, как он потихоньку критически присматривается, к отмеченному Симон, или как делает замечания Светлане, в шутку, о том, что нельзя есть много конфет, от них толстеют… Конфеты ела Симон, а доставалось Светлане!
