Ольга Чигиринская - Миротворец

— Ну и какой мне интерес в этом деле? — спросил генерал.

— Вы хотите, чтобы российско-турецкая граница проходила в шести километрах к югу от Курбе-Калы?

— Вы не поняли, Эдуард, — генерал улыбнулся. — Какой мне интерес в этом деле?

Эдик несколько растерялся: он не знал, в какие игры и схемы вовлечен генерал, то есть — не знал, чем его искушать. Но быстро сориентировался: чем туманней перспективы, тем охотней человек творит себе из этого тумана соблазнительные пейзажи и тем они роскошней.

— Вы спрашиваете, какой вам интерес в том, что через ваши руки будет проходить вся военная помощь Свободной Дарго? — с почти искренним удивлением переспросил он. И развел руками так, что Яхонтов понял: вопрос и в самом деле дурацкий.

На следующий день Эдик превратился в достопримечательность всей Курбе-Калы. Его нарядили в новенькую черную форму без знаков различия, привели в парламент, где он сказал проникновенную речь перед всей местной политотой, российским полпредом и телевиденьем. Обратно его провезли на броне БМП через весь город, машину забрасывали цветами, кричали женщины «ура», а чепчики не бросали в воздух только потому, что какая же приличная мусульманка обнажит голову на улице?

Обратно Эдика вез уже не алчный аварец, а российский пограничный катер. Генерал Яхонтов находился на катере инкогнито — ему хотелось лично встретиться с Фазилем.

После разговора с Яхонтовым и проводов на пристани Фазиль спросил Анзора:

— Интересно, почему русские думают, что мы должны убирать их дерьмо, да еще и платить им за это?

Это был вопрос совсем не риторический. Эдик, несмотря на всю двусмысленность своего положения, все-таки носил при себе паспорт гражданина Российской Федерации. Одной из причин его влиятельности было то, что Фазиль и вся его команда не переставали подозревать в нем тайного агента ФСБ. Особенно после того, как взяли Архун. Потому что ну в самом деле, ну откуда простой врач так хорошо знает военное дело?

— Эдик, тебя кто так воевать учил? — в который раз спрашивал Анзор.

— Чжугэ Лян, — ответил Эдик.

— Какой-такой Жугелян? — изумился Анзор. — Когда это армяне воевать умели?

Фазиль и его ближайшее окружение были достаточно умны. чтобы понимать: России выгодно иметь под боком Свободную Дарго. По нехитрым понятиям гор это означало: тот, кому выгодно, должен платить тем, кто работает. Не наоборот. А по понятиям генерала Яхонтова это даргинцы должны платить за то, что генерал Яхонтов будет решать за их счет геополитические задачи России.

Фазиль, судя по всему, думал, что Эдик имеет со схем Яхонтова свою долю. Эдик его не разубеждал, чтоб не ломать картину мира. «Поняв», чего Эдик взыскует, встряв между даргинцами и турками, Фазиль успокоился на его счет.

На предмет близости Эдика к разведке пытались прокачать и меня, но я умело прикидывалась чайником, веником и другими предметами домашнего обихода. Похоже, они все-таки поверили, что я просто глупая некрасивая баба, которая по большой любви увязалась за мужиком.

К восьмому марта нам подогнали, среди прочего, восемь «джигитов». Подарочек к женскому дню. Увидев стальных тезок, джигиты оживились.

— Эдик, когда Хадиджан брать будем? — Алихан хлопнул его по плечу, встретив на выходе из госпиталя.

— Никогда, — улыбнулся Эдик.

— Как никогда? «Джигиты» привезли! «Шмели», «мухи» привезли! Люди каждый день приходят. Что значит «никогда»? Ты обещал.

— Я не обещал, что мы будем брать Хадиджан, — терпеливо вздохнул Эдик. — Я обещал, что он будет нашим.

— Как он будет нашим? — удивился Алихан. — А турки?

— А турки сами уйдут.

— Как уйдут?

— Алихан, — Эдик ответным жестом приобнял его за плечи, — помнишь, Салих все время спрашивал, когда будем турок выгонять из Архуна, а я сказал, что они сами уйдут. Я был прав? Ушли турки?

— Ты был прав, — признал Алихан.

— А теперь я говорю, что турки сами из Хадижана уйдут, — ты мне веришь?

— Я хочу тебе верить. Но очень трудно.

— Сегодня вечером в штабе, — сказал Эдик, — я расскажу всем командирам отрядов, как и почему уйдут турки.

В штаб меня, глупую женщину, никто не позвал. Но поскольку я общалась с Эдиком больше, чем они все, и много раз за рюмкой чая слышала истории про Веллингтона, Сципиона и Фабия Кунктатора, я уже знала, что он хочет предложить для освобождения Хадиджана.

Как выжить со своей территории незваного гостя? Перерезать ему линии снабжения. Раньше взрывали поезда, еще раньше вырезали и жгли обозы, теперь устраивают засады на автоколонны. Со «шмелями» и «мухами», ну и минами, конечно. В прошлые века супостат после этого пошел бы по деревням, снабжаться у местных подножным кормом — и тут-то его можно было бы накрыть. Сейчас противник начнет снабжаться только по воздуху. Тут джигитам снова пригодятся «джигиты». И еще «иглы». Легкие, мобильные ЗРК, которые один или двое-трое человек на плечах унесут. Из которых можно научить стрелять даже дрессированного медведя.

И когда туркам станет совсем невмоготу и на трассах, и в воздухе, они начнут операцию по поиску и уничтожению наших мобильных групп. К этому моменту у нас уже кровь из носу должна быть налажена агентурная разведка. Потому что дичь должна сожрать охотников.

У меня была своя забота. Узнав о гибели Фархада, Люсик несколько дней плакала.

На следующий день после заседания штаба я повела ее к Фазилю.

— Фазиль, узнаешь?

— Нет, — признался он.

Я напомнила тот день, когда он привез девочку в наш госпиталь. Он всмотрелся в ее лицо и сказал:

— Вы хорошо ее лечили. Почти ничего не видно. Замуж выйдет, — и улыбнулся.

— Я не хочу замуж, — Люсик вскинула стриженую голову. — Фархад погиб.

— Такова судьба мужчины, — Фазиль чуть нахмурился, а потом спросил меня. — Что она здесь делает?

— Они с Фархадом сироты из лагеря беженцев, — пояснила я. — Им некуда было идти. Она помогает мне при госпитале. У нее хорошо получается.

— От меня ты чего хочешь?

— Мне нужны еще несколько девушек для работы в госпитале. И чтобы их не трогали твои бойцы.

— Так, — сказал Фазиль. — Еще что?

— Мне нужно офицерское звание Свободной Дарго.

— Какое? — Фазиль хмыкнул. — Ни у кого из моих людей нет офицерского звания.

— Ну так введи, — сказала я. — Вашей гоп-компании не помешало бы немного субординации.

— Хорошо, — согласился он. — Какое звание ты хочешь?

— Майора. И для каждой моей девушки — не ниже младшего лейтенанта.

— Почему?

— А чтобы любая попытка твоих орлов облапать их была нападением на офицера и каралась соответственно.

— Может, нам еще и устав завести?

— Сам решай. Ты хочешь, чтобы Дарго признавали в мире?

Фазиль хотел, чтобы Дарго признавали в мире. Он понимал, что назвать человека бандитом или повстанцем можно с одинаковой легкостью. И ему не хотелось, чтоб его называли бандитом, а армия, в которой люди носят звания и соблюдают устав, все-таки меньше похожа на банду.

— Хорошо, — сказал он. — У тебя и твоих девушек будут звания. Только пусть они ходят, как подобает мусульманкам.

— Они будут ходить в военной форме, — сказала я. — И носить медицинские косынки.

Фазиля это вполне устроило. Сначала к Люсинэ присоединились две девушки — Надия и Билькис. Одной было девятнадцать, другой — семнадцать, и за это время она успела побывать дважды вдовой. Они находились в том же положении, что и Люсик — идти некуда, всех убили. Работали за еду и кров. Я поняла, что протупила, не выговорив у Фазиля еще и зарплаты.

У Фазиля, правда, своих забот был полон рот: во-первых, турки начали всрьез обрабатывать нас с воздуха. Если бы не надежные советские укрепления и не «джигиты», были бы мы совсем бедные. А так мы были просто бедные.

Во-вторых, начались операции против турецких коммуникаций.

Сначала все было не так уж сложно: сформированные мобильные группы, по 12–15 человек, заходили к туркам в тыл и минировали трассы 118 и 119. Подрывали турецкие транспорты, что могли — растаскивали, что не могли — сжигали на месте.

Турки усиливали конвои, но не очень это им помогало. Засада — это всегда неожиданность, а неожиданность — это всегда как минимум растерянность, а если нападающему очень-очень повезет — то паника. А самое главное, даже если ты тащишь с собой конвой хоть в роту, хоть в целый батальон, — все, что ты сохранишь, это груз. Дорога-то все равно уже разрушена. Ну притащишь ты дорожную технику, восстановишь трассу. Но время уже потеряно, да и на дорожную технику тоже можно напасть. С нее, конечно, добычи никакой — но нервы противнику потрепать тоже полезно.

Фазиль руководил мобильными группами, координировал их действия и всячески вдохновлял, появляясь то там, то тут, толкая речь а-ля Че Гевара и снова исчезая с несколькими молодыми людьми, готовыми вступить в АОД — Армию Освобождения Дарго. В Архуне он, начиная с апреля, почти не бывал — так, пополнить запасы, заштопаться, если где подстрелили-подрезали, помыться-постираться по-человечески — и сразу назад, в горы.