Алексей КАЛУГИН - ВОЗВРАЩЕНИЕ
- И ты говоришь мне это только сейчас? - я попытался улыбнуться. И у меня это даже почти получилось.
То, что рассказывал Владимир Леонидович, звучало настолько невероятно, что в это невозможно было поверить. Да что там - смахивало на откровенную глупость. Но, с другой стороны, майор Ворный был не настолько туп, чтобы верить в то, что я приму все это за чистую монету. Так чего же он хотел добиться, скармливая мне откровенную чушь?
- Мы сами только недавно об этом узнали, - Ворный передвинул зачем-то недопитую бутылку водки на край стола, как будто это была ладья на шахматной доске.
Я проследил взглядом за его движением.
- А при чем тут водка?
- Хочешь выпить? - удивленно посмотрел на меня Владимир Леонидович.
- Нет, - я сделал отрицательный жест. - Почему водка снимает галлюциногенный накат?
- Спиртовые молекулы воздействуют на те же мозговые центры, что и уины. И даже вытесняют этих тварей с насиженных мест. Вот держи, - Владимир Леонидович кинул на стол блестящую полоску фольги с закатанными в нее десятью маленькими круглыми таблетками. Никакой маркировки на упаковке не было. - Это антидот, разработанный в нашей лаборатории. Теперь, как накатит, можешь вместо того, чтобы водку пить, таблетку принять. Удовольствия, понятное дело, никакого, но эффект тот же самый.
Я с сомнением покрутил в пальцах странную упаковку.
- Бери, бери, - подмигнул Владимир Леонидович. - В продажу такие не поступают.
- Знаешь, что мне кажется странным? - я машинально сунул таблетки в карман.
- Не знаю. Говори.
- Почему глюк на меня накатывает только в России?
- А что тут странного? - пожал плечами Ворный. - Оказавшись вне зоны единого информационного пространства, уины в твоем мозгу испытывают резкий дискомфорт и начинают активно понуждать тебя вернуться под сень родных информационных башен. Они стимулируют определенные участки мозга, в результате чего человек начинает испытывать крайне неприятные ощущения. А проявляется это по-разному. Одному кажется, что он попал в клоаку, другого лианы душат.
Логично вроде бы, но все равно не верю.
- А какое это имеет отношение к тебе?
- Ко мне? - удивленно приподнял бровь Владимир Леонидович.
- К твоей работе, - уточнил я.
- А, ты об этом, - он вроде как забыл, о чем мы вообще разговариваем. - Информационные башни размножаются либо усами, либо спорами. Усы они больше чем на километр протянуть не могут, мы их на санитарном кордоне рубим. Споры могут разноситься ветром на гораздо большие расстояния. Но фокус в том, что развиваться спора информационной башни начинает, только когда оказывается в зоне информационного поля. Пусть очень слабого, пусть совсем ненадолго - но именно воздействие информационного поля является толчком к началу развития споры. Без него она просто соринка, мусор… Ты знал об этом?
- Нет, - честно признался я.
- Вот видишь, - с укоризной качнул головой Владимир Леонидович. - Мы о ваших информационных технологиях больше вас знаем. Ну скажи мне, куда это годится?
Мне совершенно не хотелось обсуждать этот вопрос.
- Меня лично существующее положение дел устраивает, - ответил я в меру конкретно и максимально обтекаемо.
- Понял, - кивнул Владимир Леонидович. - А вот меня - нет. Поэтому ты работаешь в Мировом экологическом форуме, а я - в российской Госбезопасности. И знаешь, Петр Леонидович, я считаю, что непрекращающиеся попытки нелегально засадить Россию информационными башнями, есть не что иное, как диверсия против моей страны. И в меру своих сил и способностей буду с этим бороться.
Взгляд у майора Ворного при этом был такой, что мне хотелось не просто отвернуться, а под стол залезть, чтобы вообще его не видеть.
- Ты так это говоришь, будто меня в чем-то подозреваешь.
Ворный оперся руками о колени и медленно поднялся на ноги. Заложил руки за спину, подошел к стене и стал внимательно рассматривать висевшую на ней репродукцию Проваторова.
- Ты не допускаешь, что тебя могут использовать? - не оборачиваясь, спросил Ворный.
- Использовать? - растерянно переспросил я. - С какой целью?
- Ясное дело, с какой.
Ворный развернулся на каблуках, медленно подошел к столу, посмотрел на меня сверху вниз, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне.
- Это список мест, которые ты посещал во время своих предыдущих визитов. Ты ведь не только с министрами встречаешься, но еще и по стране ездишь.
- Это моя работа. Оценка экологического состояния…
- Меня, Петр Леонидович, твоя работа не колышет, - перебил Ворный. - Мне другой факт интересен. В каждом месте, где ты побывал, спустя какое-то время проводилась спецоперация по уничтожению проростков информационных башен.
Владимир Леонидович кинул листок на стол.
- Ты хочешь сказать… - медленно начал я и умолк.
- Ну-ну, продолжай, - подбодрил меня Владимир Леонидович. Он снова сел и сложил руки на груди.
- Нет… - я покачал головой. - Нет! - я протестующе взмахнул перед собой рукой. - Я не верю!
- Чему? - удивленно поднял брови Владимир Леонидович, в результате чего лицо его приобрело выражение крайней наивности.
Казалось, обидеть такого человека ничего не стоит. Но это было серьезное заблуждение.
- Ты обвиняешь меня в том, что я завожу к вам в страну споры информационных башен?
- Не кипятись, - усмехнулся Владимир Леонидович. - В этом-то я тебя как раз обвинять не собираюсь. Споры, оказавшиеся вне зоны информационного поля, за два-три месяца полностью теряют всхожесть. Я думаю, что ты можешь являться тем самым катализатором, который пробуждает их к жизни.
- Я?… Каким образом?
- Пока не знаю. Но факты, дружище, это такая штука, с которой трудно спорить. Вот, например, - Владимир Леонидович двумя пальцами взял за уголок лежавший на столе лист бумаги. - Смотри, апрель позапрошлого года. Ты ездил в Сызрань… Напомни, что ты там делал?
- Проблема защелачивания почв, - ответил я.
- Верно, - улыбнувшись, кивнул Ворный. - Ты там был с компанией наших экологов. Единственный представитель МЭФа, прибывший из-за кордона. А спустя восемнадцать дней после того, как ты покинул Сызрань, там проводилась спецоперация по уничтожению информационных башен. Двадцать три штуки выкорчевали.
- По-твоему, это моя работа?
- Не исключено.
- Ну так арестуй меня! - я в сердцах хлопнул ладонью по столу. - Какого черта…
- Успокойся, Петр Леонидович. Не думай, ты не какой-нибудь уникум. У нас целый список таких же, как ты, колесящих по всей стране послов доброй воли, за которыми тянется след из проростков информационных башен.
- И что вы собираетесь предпринять?
- Для начала попытаемся понять, как это происходит. Поскольку сам человек, даже нашпигованный уинами, не является источником информационного поля, значит у него при себе должно быть некое устройство, генерирующее узконаправленный, очень короткий импульс. Будь иначе, мы бы его засекли.
- Хочешь обыскать мои вещи? - я сделал приглашающий жест в сторону саквояжа, который даже не начал разбирать.
- Ну что ты, - укоризненно нахмурился Ворный. - Мы ведь доверяем друг другу. - Он сделал паузу, как будто хотел удостовериться, что я не стану возражать. - Так ведь, дружище?
- Так, - кивнул я.
А про себя подумал: что он от меня хочет? Почему не говорит напрямую?
- Что ты сам обо всем этом думаешь?
- Ничего, - качнул головой я.
- Ну что ж, - Владимир Леонидович вроде как с сожалением развел руками. - Ладно, давай свое расписание.
Я молча подтолкнул ему папку с программой визита. Майор Ворный раскрыл папку, двумя руками взял лист бумаги с красивой виньеткой.
- Ага… Значит, на этот раз у нас в плане реликтовые болота Облонского края, - Владимир Леонидович глянул на меня поверх листа. - У тебя копия есть?
- Нет.
- Тогда я для себя сделаю. Договорились?
Не дожидаясь моего ответа - да и не нужен он ему был, - Владимир Леонидович сунул папку себе под мышку.
- Ну, будь здоров, Петр Леонидович, - Ворный встал и протянул мне руку. - Завтра вечерком я к тебе заскочу, если ты не против. Лады?
- Лады, - я приподнялся и пожал майору руку.
Владимир Леонидович заговорщицки подмигнул и быстрой походкой направился к двери.
- Да, и вот еще что, - обернулся он с порога. - Ты с этими типами из «Зеленого мира» будь поосторожнее.
- В каком смысле, - не понял я.
- Да это я так, на всякий случай, - Владимир Леонидович улыбнулся, махнул рукой и вышел за дверь.
Тихонько чмокнул магнитный дверной замок.
Я достал из кармана часы. Сухо щелкнула открывшаяся крышка. Маленькая стрелка с завитушками вокруг острого конца подбиралась к восьми. Делать было совершенно нечего. Поэтому можно просто лечь спать. И попытаться обо всем забыть.
Утро среды выдалось пасмурным. По серому небу плыли тяжелые, пропитанные влагой тучи, из которых в любой момент мог хлынуть дождь. Но проснулся я, как ни странно, в отличном настроении.
