Харуки Мураками - 1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре)
При виде Тэнго незнакомец тут же поднялся с кресла и, согнувшись в поклоне, протянул визитную карточку. Имя и фамилия на визитке были напечатаны иероглифами и чуть ниже дублировались по-английски: Toshiharu Ushikawa. А под ними мелким шрифтом значилось: «Фонд поддержки искусства и науки новой Японии, штатный сотрудник совета директоров». Дальше указывались адрес организации — район Тиёда[3], квартал Кодзимати — и номер телефона. Ни что именно развивал и поддерживал этот фонд, ни чем вообще может заниматься штатный сотрудник в совете директоров, Тэнго, разумеется, понятия не имел. Однако визитка была из дорогушей бумаги с водяными знаками, какой не предложат в обычной печатной лавке за углом. Несколько секунд Тэнго изучал визитку, затем поднял взгляд на ее хозяина. что-то не сходилось. Ей-богу, организация с такими визитками, адресом и названием никак не могла позволить себе настолько нелепого на вид сотрудника.
Они сели в кресла у журнального столика и посмотрели друг другу в глаза. Незваный гость полез в карман, достал носовой платок, несколько раз старательно вытер потную физиономию и спрятал несчастный платок обратно. Девица из службы приема принесла им зеленого чаю. Тэнго поблагодарил ее. Усикава ничего не сказал.
— Простите, что отнимаю бесценное время отдыха… ну и что не договорился о встрече заранее, — проговорил наконец Усикава. Несмотря на вежливые слова, в его манере общаться сквозила некая фамильярная снисходительность. Что опять же не нравилось Тэнго. — Ах да! Вы же еще не обедали? Так, может, пойдем и побеседуем где-нибудь за едой?
— Между лекциями не обедаю[4], — сухо ответил Тэнго. — К двум часам все закончу, тогда и перекушу где-нибудь. Так что за мой обед прошу не беспокоиться.
— Понял! Здесь тоже можно. Хорошая обстановка. Ничто не отвлекает… — Усикава окинул приемную взглядом оценщика в ломбарде.
Что и говорить, комнатка не фонтан. На стене — горный пейзаж в массивной раме. При взгляде на эти горы только и думалось: сколько же, интересно, весит такая рама? В огромной цветочной вазе громоздились какие-то георгины. Тяжелые и угрюмые, точно женщины после наступления климакса. За каким лешим устраивать настолько мрачную приемную в колледже для абитуриентов, Тэнго не понимал.
— Извините, сразу не представился, — продолжал посетитель. — Как и написано на визитке, зовут меня Усикава. Хотя все мои друзья кличут меня просто Уси[5]. Представьте себе, никто не хочет произносить мою фамилию как положено. Уси — и все тут! — Усикава добродушно осклабился. — Прямо беда…
Друзья? Тэнго подумал, что ослышался. Кем нужно быть, чтобы от чистого сердца дружить с таким типом? Посмотрел бы я на этих «друзей», хотя бы из любопытства…
В первые же секунды знакомства Усикава напомнил Тэнго скользкую бесформенную субстанцию, выползающую из темной норы. То, чему на свет божий являться никак нельзя. Не это ли зловещее нечто разбудил под придорожным булыжником Эбисуно-сэнсэй? Нахмурившись, Тэнго положил визитку на столик перед собой. Тосихару Усикава. Вот, значит, как тебя величать.
— Насколько я знаю, вы, господин Кавана, человек занятой, — сказал Усикава. — Поэтому предлагаю опустить в нашей беседе все ненужные экивоки и говорить только по существу.
Тэнго чуть заметно кивнул. Усикава отхлебнул чаю и начал разговор по существу.
— Полагаю, о «Фонде поддержки искусства и науки новой Японии» вы слышите впервые?
Тэнго снова кивнул.
— Неудивительно, — продолжал Усикава. — Организация создана совсем недавно. Ее главная цель — финансовая поддержка молодых независимых дарований в науке и искусстве, в первую очередь — тех, чьи имена пока не известны широкой общественности. Иными словами, мы стараемся отыскать и выпестовать ростки нового поколения японской культуры. Выходим на ученых, исследователей, творческих личностей самого разного профиля и заключаем с ними договоры. Ежегодно наша комиссия отбирает пять стипендиатов, которым предоставляется грант на развитие собственного проекта. Целый год можно заниматься тем, что вы любите больше всего, как вам самому угодно. Никто не будет дергать вас за ниточки, А в конце года, чисто для проформы, напишете простенький отчет. Пары-тройки абзацев достаточно: что проделали за год, каких успехов достигли. Ваш отчет будет опубликован в журнале, который издается Фондом. Абсолютно ничего сложного. Организация совсем молодая, и на данном этапе для нас самое важное — отчитаться о результатах финансовых вложений. Показать, что мы засеяли семена и урожая ждать уже недолго. А если конкретно — каждому из пяти стипендиатов выдается годовой грант на сумму три миллиона иен[6].
— Неплохо для стипендии, — заметил Тэнго.
— Чтобы создать что-нибудь важное или открыть что-нибудь значительное, необходимы деньги и время. Конечно, далеко не всегда, потратив время и деньги, добиваешься выдающихся результатов. И все же эти две составляющие еще никогда никому не мешали. Особенно мало, как правило, времени. Оно исчезает буквально с каждой секундой: тик-так, тик-так… Раз! — и уже ничего не осталось. Чей-то шанс навсегда потерян. Но если есть деньги, время можно купить. Равно как и свободу. Свобода и время — важнейшие для человека вещи, какие только возможно купить за деньги…
Тэнго почти машинально опустил взгляд к часам на руке. Стрелки часов — тик-так, тик-так — отсчитывали секунды его перерыва.
— Поэтому извините, что в данном случае отнимаю время у вас, — тут же спохватился Усикава. С такой готовностью, будто специально разыграл эту сценку для пущей демонстрации своих слов. — Постараюсь быть краток. Разумеется, на три миллиона особо не пошикуешь. Но для молодого дарования этого вполне достаточно, чтобы целый год, не заботясь о хлебе насущном, заниматься любимым делом в науке или искусстве. Наша задача — поддержать таких людей. Через год результаты их усилий обсуждаются нашим руководством, и если работа признается успешной, грант продлевается еще на год. И так далее.
Не говоря ни слова, Тэнго ждал, чем закончится сей странный монолог.
— Вчера, господин Кавана, я целый час с большим вниманием слушал вашу лекцию, — продолжил Усикава. — Очень, оч-чень занимательно излагаете! Сам-то я в жизни с математикой никак не связан, да и в школе, признаться, терпеть ее не мог. Никак мне она не давалась. Бывало, заслышу слово «математика» — живот сразу скручивает, хочется бежать куда глаза глядят. Однако на вашей лекции, господин Кавана, о-о, даже мне стало интересно! Я, конечно, во всех этих интегралах и дифференциалах ни бельмеса не смыслю, но стоило вас послушать — волей-неволей подумалось: если и правда так интересно, может, и мне получиться? И это, скажу я там, очень здорово! У вас, господин Кавана, врожденный талант. Особый дар: увлекать воображение людей туда, куда вам хочется. Неудивительно, что ваши лекции так популярны среди абитуриентов этого колледжа!
Где и когда Усикава мог услышать его лекции, Тэнго не представлял. Стоя за кафедрой, он всегда очень пристально вглядывался в лица слушателей. Всех, конечно, не упомнишь. И все-таки, окажись в аудитории такое чудо света, как Усикава, от внимания Тэнго это не ускользнуло бы ни в коем случае. Среди обычных абитуриентов этот тип просто резал бы глаз, как сороконожка в сахарнице. Но Тэнго решил не уточнять. И без того их странная беседа уже затягивалась черт знает на сколько.
— Как вам уже известно, я простой внештатный преподаватель обычного подготовительного колледжа, — перебил он, чтобы как-то сберечь уходящее время. — Научными исследованиями не занимаюсь. Я всего лишь пытаюсь как можно доходчивей и интереснее донести до абитуриентов знания, которые широко известны и без меня. А также объясняю, как лучше решать задачи, с которыми они столкнутся при поступлении в вузы. Возможно, к такой работе у меня склонность. Но на мысли о том, чтобы стать ученым-математиком, я давно уже махнул рукой. С одной стороны, материально не нуждаюсь. С другой — не уверен, что у меня хватит таланта и выдержки для серьезной академической карьеры. Поэтому прошу меня извинить, господин Усикава, но ваших ожиданий я оправдать не смогу.
Усикава в растерянности поднял ладонь:
— О нет, я совсем не об этом! Боюсь, мое объяснение получилось слишком мудреным. Прощу прощения, коли так. Да, ваши лекции по математике весьма и весьма занимательны. Уникальные объяснения, оригинальный творческий подход. И все же я пришел совсем не за этим. Дело в том, господин Кавана, что куда больше вы интересуете нас как писатель.
На несколько секунд Тэнго потерял дар речи.
— Как писатель? — повторил он наконец.
— Именно так.
— Простите, не понимаю, о чем вы. То есть я действительно кое-что пописываю, вот уже несколько лет, но в стол. Эти тексты еще ни разу не публиковались. Таких людей, как я, писателями называть нельзя. С чего это вдруг вы заинтересовались моей персоной?
