Наталья Точильникова - Иные
Куда, непонятно. Ругательства веками стирали с имплантатов, оставляя только самые безобидные для выхода эмоций. Но мне хватило интонации. Я отступил на шаг.
От облачного водоворота шел низкий гул, стены станции слегка дрожали. За толпой почти ничего не было видно, но я и так понял: станцию покидали все Иные.
Вдруг пол начал уходить из-под ног. Станция накренилась, поползли вниз кадки с растениями, а совсем рядом уже клубились у границы водоворота последние тающие облака.
Я с трудом поднялся на ноги. Уклон градусов тридцать.
И тут толпа расступилась, образовав неширокий коридор. На том конце прохода стоял Луис.
— Быстро сюда! — закричал чернявый Иной.
Я бросился в проход, проскальзывая по наклонному полу. И чуть не замер за пять метров до конца. Мне преграждали путь несколько трупов. Ни травм, ни крови. Только безвольно раскинутые руки и остановившиеся глаза. Я отпрянул.
— Да быстрее же!
Иной кинулся ко мне, бесцеремонно наступая на мертвецов, и схватил за руку. Больно, яростно. Рванул вперед и, бросил в радугу туннеля.
Я вылетел с другой стороны прямо в объятия товаби Александра. В следующий момент в проходе появился Луис, выход из туннеля подернулся радужной пленкой и через мгновение превратился в прозрачную стену за его спиной, а переход заколебался в воздухе и исчез, как лопнувший мыльный пузырь.
Станция Рауля накренилась еще сильнее и отломилась от нашего купола, как перезрелый плод. Вначале чудовищный, огромный, раза в четыре больше нашей станции, но стремительно уменьшающийся в размерах по мере падения к центру облачного водоворота.
— Там же люди! Ваши дери! — я ошарашенно смотрел на Рауля.
Александр взял меня за руку.
«Они уже мертвы».
Купол Рауля наполовину погрузился в хлипкую неправильную облачность и вспыхнул. Белое зарево во всю стену. Толчок. Нас бросило на пол. Крен. Меня вжало в пол у самой стены. Облака заклубились и поплыли струями. Я оглянулся.
Наша станция уверенно поднималась вверх, оставляя позади проклятую облачную трясину.
«Давай руку».
Товаби Александр стоял рядом.
— Теперь выкрутимся, — вслух сказал он.
Станция плыла по облакам, как огромный корабль со старинной картины, и туман клубился, как волны. Товаби велел всем отдыхать, и я уже направлялся в свою комнату, когда он подозвал меня к себе.
«Ты бы залез в виртуальное пространство. Иди».
У себя я плюхнулся на кровать и последовал совету Александра. Да, наши имена там были. Мое и всех моих братьев и сестер по господину. Но это почему-то не радовало.
Наступило утро. Станция по-прежнему двигалась в верхнем облачном слое, и, хотя опустилась несколько ниже, скрывшись в тумане от беспощадного солнца, но нормальной глубины так и не достигла.
Я шел в столовую мимо комнат дери Иного Артемия Блезера. Возле апартаментов самого ваби стояла небольшая очередь. Человек десять. Странно.
— Что случилось? — спросил я у вульгарисов.
— Ваби вызвал нас всех к себе, — объяснил самый шустрый.
— Зачем?
Шустрый развел руками..
Я спустился на этаж. Та же картина. С теми же ответами. Пошел дальше. В секторе ваби Макса Фотиева — то же. Правда, в очереди осталось всего двое, и я решил подождать, чем дело кончится, и расспросить выходящих.
В кабинет вошел следующий. Но никто не вышел. Потом последний. Под ложечкой неприятно засосало. Наконец дверь распахнулась, и я вздохнул с облегчением. Оттуда вывалилась вся честная компания. Десять человек.
— Ребята, что случилось?
Я встретил отсутствующий взгляд низшего.
— Извините… деваби. Господин. Не велел. Пока говорить.
Даже худшие из натуралисов не соображали так медленно. Разве что низший с базы Рауля. Но тот просто смущался, Здесь иное. Какое-то лекарство или… Под ложечкой опять засосало.
Я бросился за вульгарисом. Он не замечал меня.
— Дери! — крикнул я, хотя не совсем имел на это право.
Он обернулся.
— Извините… Ваби приказал разойтись по комнатам.
Перед моим носом хлопнула дверь. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить свой путь. Тем более, что я несколько удалился от заветной цели, то бишь столовой.
Под дверью Иного вновь собралась очередь дери. Нормальных, живых. С довольно осмысленными взглядами. Не пасси, конечно, но…
— Господин вызвал?
— Да.
Наконец, я добрался до столовой. Двери были закрыты. Я потоптался рядом. Подергал. Черт! Уже полдесятого. Завтрак должен был начаться полчаса назад.
«Денис. Зайди, пожалуйста, ко мне».
Господин. Я понуро поплелся наверх.
У двери товаби стояла очередь. Дери Александра и Рауля. Вперемешку. Я встал за Лешкой и Тео.
— Не знаешь, к чему бы это? — поинтересовался первый.
Я рассказал о своих утренних скитаниях.
Тео все время смотрел на меня. И в его глазах нарастал страх.
— Сегодня на рассвете, пару часов назад, на космическую станцию ушли два челнока с Иными Рауля.
— И пять двухместок, — добавил Лешик.
Тут его вызвали, и он скрылся за дверью.
Я посмотрел на Тео.
— Откуда ты знаешь?
— Их дери передали вашим. Пообщался.
— И что?
— Неужели ты еще не понял? Базу эвакуируют.
Да, я начинал понимать.
— Извини, меня вызывают, — и Тео вошел в кабинет.
Я остался один.
Да, конечно. На станции всего два челнока на двадцать человек каждый. При желании можно впихнуть по двадцать пять. Ну, двадцать семь. Больше не потянет. И пять двухместок. Ну, двухместки они и есть двухместки. Ничего не поделаешь. Не резиновые. Еще десять человек. Шестьдесят пять человек за рейс. По оптимистическим оценкам.
На станции двести Иных и двое Высших. Минимум три рейса. Значит, нас спасти не успеют. Иначе бы попытались. Впрочем, орбитальная станция тоже не резиновая.
«Денис, заходи».
Я открыл дверь. Товаби сидел за столом и рассеянно смотрел в окно на клубящиеся облака и расплывающееся вдали туманное озеро.
— Еще одно, — прошептал я.
Он кивнул.
«Садись, давай руку».
Я подчинился.
Минута удовольствия, потом слабости. Режим копирования личности.
«Посиди минутку. Сейчас шок пройдет».
«Товаби… Почему так плохо?.. В прошлый раз..» — мысли ворочались до отвращения медленно.
«Новая технология. Скоростное копирование. Нам надо быстро. Скоро станет лучше».
Он помог мне встать и отвел в соседнюю комнату, где уже сидели на диване остальные пасси, которые были не в лучшем состоянии, чем я. Товаби усадил меня рядом с ними.
Минут через десять ко мне вернулась способность соображать. Остальные пришли в себя еще раньше. Лешик сдвинулся на край дивана и наклонился вперед. Попытался встряхнуть головой. Но это вышло не очень энергично.
— Ничего себе! Раньше так не было.
— У тебя которое слияние?
— Двенадцатое, кажется.
Он попытался встать на ноги, но тут же сел опять.
— Ноги как ватные!
Мне не хотелось следовать его примеру. Тело словно налилось свинцом.
В дверях показался товаби.
«Вы пока не дергайтесь. Посидите спокойно еще полчасика, пока мы не закончили со всеми дери. А то знаю я вас, болтунов. Потом можете погулять по станции. Я вызову».
Я стоял внизу, у корабельного шлюза. Вокруг станции, насколько хватало глаз, плыли озера тумана и кружились облачные водовороты. Пока далеко. Но это не надолго.
Вернулась первая пара челноков и двухместки. Загружалась вторая партия Иных. Быстро и слаженно. Шальная мысль прокрасться на челнок контрабандой все-таки завелась в моей голове, как вредное насекомое. Но я тут же отмел ее, как бессовестную. Ведь тогда я займу место Иного, а это отвратительно. Меня даже замутило от этой мысли.
Товаби попытается спасти наши имплантаты, и это хорошо. Оставалось только надеяться, что у него получится. А так, одним воплощением больше, одним меньше! Вполне разумно. Имплантат весит куда меньше человека и занимает меньше места.
Мандраж перед прекращением жизненного цикла все же присутствовал, но где-то на границе сознания и очень слабо. Сколько же можно? В девятый раз! Скорее я боялся за свой имплантат. Ситуация чрезвычайная. Но по-настоящему страшно мне было только под дверью товаби, перед переключением режима. Имплантат в режиме копирования подавляет это презренное животное чувство.
Перегруженные челноки тяжело отошли от причала и медленно поплыли вверх. Я равнодушно проводил их взглядом. Близился полдень. Все-таки жалко, что закрыли столовую.
«Денис, поднимайся».
Уже? Да, конечно, имплантаты надо еще упаковать, собрать необходимую аппаратуру. Товаби не будет заниматься нами в последний момент. Я бросил прощальный взгляд на дырявое, как сыр, облачное море и начал подниматься по лестнице.
