В начале перемен - Михаил Давидович Харит
И вдруг ошарашенно застыл. В его выпученных глазах появилось удивление, мгновенно сменившееся жуткой болью. Это оживший Тавр, которому сегодня много и незаслуженно досталось, со всей трёхсоткилограммовой мочи врезал демону под мягкое место окроплёнными святой водой рогами.
- Что творите? – заорала обиженная тварь. И с грохотом исчезла…
Все очумело застыли.
- Тавр благородный отмстил нерадивому гаду, – погладил быка подошедший Мино. – Сердце моё разрывается скорбью. Дом мой для вас оказался опасен. Надобно вам уходить, и как можно корее.
- Что делать с бароном? – спросил Вадим.
- Чую, на нем непростое заклятие. В мире моём снять его невозможно. Если же вы возвратитесь, в вашей реальности чары растают мгновенно.
Вадим решительно взялся за кресло:
- Надо вытащить его отсюда. Через лабиринт к заливу. Займет несколько минут.
- Как его взять? У него же корни уходят в землю… – спросил Максим.
- Давайте обрежем…
«Я же погибну!» – мысленно заорал барон. Наверное, это была очень громкая мысль, потому что Максим произнёс:
- Он же погибнет…
Андрей вновь выступил вперёд:
- Давайте его пересадим, как куст.
- Ты бы поаккуратнее в выражениях, – заметила Ольга.
- Хорошо, как аленький цветочек… Что делают с растением, если его надо пересадить? Выкапывают с комом земли, который оборачивают мокрой тканью. В данном случае корни сплелись с креслом в большой комок. Надо тащить всё вместе, завернуть в мокрую тряпку и поливать. Оно не должно увянуть…
Анри заметил, что о нём говорят уже в среднем роде.
Вадим с сомнением глядел на барона.
- Здоровый, – задумчиво произнёс он. – С креслом и с корнями… да в мокрых тряпках. Даже вчетвером мы не протащим его сквозь лабиринт.
- Тавр наделён необычной силой. Он вам поможет доставить героя, – подсказал Мино.
Роли распределили быстро.
Андрею с Максимом доверили поливать барона из больших садовых леек.
Грек лично аккуратно обрезал стволовые корни, идущие от ножек кресла в грунт.
Процессия вступила в лабиринт. Впереди шёл Мино, показывая дорогу. За ним Ольга, в середине тащился бык с нагруженным сверху креслом с бароном. Их непрерывно поливали водой. Замыкал шествие Вадим, тревожно оглядывающийся назад.
- Мино, как вы ориентируетесь в этих катакомбах без облачного столпа? – спросила Ольга.
- В годы далёкие мудрая дева придумала хитрость. Звали её Ариадна. Проходы, что в верном ведут направлении, ниткой пометила. – Грек ткнул пальцем в незаметную бечеву, змейкой вившуюся между камней.
Все с интересом осмотрели путеводную нить. Она была грязная и местами изрядно потёртая.
- Порвётся скоро, – заметил Андрей.
- Правда твоя. Всё за века истлевает. Время придёт, и поправлю.
- Умная была девушка, – оценила Ольга.
Мино горестно взмахнул руками:
- Мудрость – подруга печали. Всем хороша Ариадна, духом тверда, светлоока. Только жених её бросил, да и сбежал восвояси.
Путешествие прошло без приключений. Анри было даже приятно. Боль, возникшая в нижней части от срезанных корней, довольно скоро исчезла. Вода приятно впитывалась жаждущими клетками организма. Яркие солнечные лучи ласкали пышную гриву барона, похожую на серебристый цветок. В какой-то момент он почувствовал нежное касание волос.
«Бабочка!» Мягкие крылья чувственно ласкали его плоть. Как это было приятно!
«Что будет, когда явятся пчёлы?» – возникла в мозгу новая мысль.
Пчёлы не успели.
Они вышли из лабиринта на пляж. Барон сразу почувствовал свободу. Корни исчезли, тело вновь стало сильным и послушным.
Он бодро спрыгнул с быка, как опытный наездник. Освобожденное кресло осталось на спине Тавра странным седлом.
Мино, прощаясь, обнял каждого. В его глазах стояли слёзы.
- Что с тобой, старый друг? – участливо спросил Анри.
- Всё не внове пред богами. Бабку мою дерзко унёс бык преогромный.
- Вашу бабушку звали Европа? – блеснул познаниями древней мифологии Максим.
Мино кивнул:
- Верно, знаньями ты переполнен. Азия – так звали служанку. Сон этой девке приснился, как бабку мою украдут. Что материк неизвестный, где-то на юге лежащий, нагло захватит Европу!
- Пророческий сон, – сказал Максим. – В наше время Африка действительно захватывает Европу.
Мино тяжело вздохнул.
Тавр подошёл к Ольге и, словно влюблённый пёс, преданно лизнул ей руку.
- Хорошо, что вас не превратили в трюфель, – сказал Андрей барону. – А то пришлось бы выкапывать из-под земли. Да еще звать свинью на розыски.
- Прошу минуту вашего внимания… – мрачно произнёс Анри. – Если кто-то расскажет, как меня поливали из лейки, обещаю превратить его в трюфель.
Глава 6
В которой читатель отправляется в 19-й век и выясняет, как барон Анри узнал о любимом досуге небесных сил
Читатели, непрерывным трудом проложившие себе дорогу сквозь сотни страниц, уже догадались, что пересуды обычных людей не стесняют Анри. Он равнодушен к досужим суждениям, как безразличен слон к призывам из расположенного неподалеку муравейника. Именно поэтому барон с благодушной отстранённостью отнесся к публикации своей биографии.
Автора это успокоило лишь отчасти. Ведь и у слонов бывают погонщики (не к ночи будет сказано), о которых лучше не задумываться. Высшая логика анализу неподвластна. Поскольку слон с Неведомым Наездником прошли мимо, творческий коллектив, включая издателя, редактора и даже кота корректора, вздохнули с облегчением. Похоже, высшие силы не раздражают наши сенсационные откровения. А может быть, они их даже приветствуют.
Сделав это маловразумительное отступление, мы возвращаемся к жизнеописанию Анри.
Биографию героя принято воссоздавать последовательно по кратчайшей линии, соединяющей дату рождения и смерти. В данном случае автор решил отказаться от обычного «линейного» варианта и применить метод камешка, скользящего по воде. Где тот коснулся реки времени, там и круги.
Итак. В конце девятнадцатого века…
- Как? – справедливо возмутится придирчивый читатель. – В повествовании пропали пять веков, начиная с четырнадцатого. Что происходило с Анри в те далекие времена?
Увы! Своевольное движение скользящего камня, равно и творческого замысла, не изменить. Вглядимся же в обозначенное место потока истории.
В конце девятнадцатого века, в четверг, тёплым летним вечером, который бывает после легкого дождика, Анри сидел в кресле-качалке на открытой веранде замка, отмахиваясь от назойливых мошек.
Скорее всего, в руках у него были календарь и часы, поскольку в рассказе барон указал точное время – шесть часов после полудня.
Мистический лабиринт жизни, по которому он шагал более пяти веков, уже изрядно поднадоел. Приходилось постоянно выполнять команды Белой дамы и демона Асмодея. Он давно перестал задаваться вопросом, на кого работает – на Бога или дьявола. Поломав голову над этой этической задачкой первые две сотни лет, пришел к выводу, что все одним миром мазаны. И бессмысленно решать, кто лучше – папа или мама, царь или визирь, президент или премьер. Лучше меньше думать об этике, ежедневными молитвами отдавать
