Роберт Сильверберг - Журнал "Если" 1999, номер 11
Однако коридоры консервного завода великолепны, подумал я: с гладкими прямоугольными стенами, с резкими углами, не то что бугристые стенки в наших домах. Да, древние люди хорошо знали, как надо строить.
– Что тут происходит? – Отец Чары присоединился к нам и похлопал дочь по плечу.
Я объяснил. Примкнувшие к нам люди взволнованно загудели. Нижние уровни? Просто замечательно! Из-под наших ног с сердитым писком шарахались грызуны, владевшие консервным заводом бесчисленное множество поколений.
Наконец мы прибыли к металлической двери. Краска с нее осыпалась, поверхность покрылась пятнами ржавчины, но в целом она была в отличном состоянии, учитывая ее древность. На гладком полотне не было ни ручки, ни задвижки, чтобы потянуть на себя, и оно даже не дрогнуло, когда мистер Мак-Нейл ударился о дверь всем своим немалым весом.
– Сделано так, чтобы никого не впускать, – заметил он и направил на дверь свой лазерный пистолет. Светящаяся нить расплавленного металла медленно вычерчивала окружность, и люди отступили, нервно перешептываясь. Почти никто из них в жизни своей не видел ничего подобного.
– Святотатство, – с опаской в голосе проговорил Станс. В последние дни мой дядя наловчился в изысканиях святотатства. – Эта дверь простояла множество поколений! Совершенно очевидно, что наши предки не желали, чтобы она отворилась. И вот теперь ее оскверняет землянин!
– Заткнись, старый дурень, – прошипела Ванда.
Лазерный луч завершил круг, и вырезанная секция с грохотом упала на пол по ту сторону двери. Воцарилось мертвое молчание. Некоторым из зрителей наверняка пришло в голову, что за таинственной дверью еще со времен Великой Стужи может скрываться какой-нибудь приспешник Ракса.
Но жуткие щупальца не высунулись из круглой дыры.
Вместо этого мы услышали странное жужжание.
Мистер Мак-Нейл посветил фонариком в дыру. Луч пробежал по стенам короткого коридора, уходящего в темноту: стены были светлые и странно шевелились.
– Во имя Фа, что… – пробормотал Кафф, но голос его утонул в криках ужаса: со стен внезапно снялась целая туча крылатых насекомых и ринулась на нас. Люди заметались, размахивая руками. Кто-то выбил у Станса лампу, спирт вытек из расколотого резервуара и тут же занялся синим пламенем. Насекомые всей тучей ринулись в огонь, вспыхивая и падая на пол, и мы поспешно отступили. Запах стоял омерзительный.
– Да это мухи-жужжалки, – произнес кто-то с изрядным облегчением.
– Где ты видел белую жужжалку?
– Ну, эти мухи того же размера и формы.
– Они многие годы эволюционировали в темноте, – сказал мистер Мак-Нейл. – Без солнечных лучей цвет не нужен.
– Чем же они питались? Землянин помешкал с ответом.
– Полагаю, они уже долгое время питаются друг другом. Последние мухи вылетели наружу, и мистер Мак-Нейл, пригнувшись, шагнул в дыру. Мы увидели кружок света на стене, теперь темно-серой и лишенной жизни. Потом свет пропал, оставив лишь слабый отблеск. Мы услышали, как землянин кричит издалека:
– Входите же, это надо видеть!
Я пошел вперед и обнаружил, что мистер Мак-Нейл стоит у входа в обширное помещение и светит фонариком в темноту. Подошли еще люди и сгрудились за моей спиной.
– Где Станс? – спросил мистер Мак-Нейл.
– Разумеется, здесь! – последовал ответ.
– Тогда тебе нужно взглянуть на это. – Луч его фонарика метнулся вниз.
Я наложил запрет на это воспоминание.
Думаю, и все остальные тоже.
Огромная куча пепла лежала на полу в центре комнаты, а вокруг нее, как мне сперва показалось, валялись беспорядочно раскиданные кучки одежды. Но потом я разглядел бледное мерцание костей, скалящий зубы череп под капюшоном, тонкие костяные ноги, торчащие из штанин.
В этой одежде когда-то были люди.
Мистер Мак-Нейл предполагал нечто подобное. Он не зря колебался, отвечая на вопрос о пище для мух. Мистер Мак-Нейл путешествовал по галактике. Он понимал, что может сделать течение времени, и знал, что люди склонны изобретать мифы, дабы в конечном итоге обмануть самих себя.
– Они жгли книги, чтобы согреться, – спокойно сказал он мне. – Книги, мебель и все остальное, что оказалось под рукой. А когда все сгорело, им пришлось умереть.
Новость распространилась мгновенно, и в самое большое помещение консервного завода набилась огромная толпа. Испуганные люди обменивались предположениями и с нетерпением ожидали успокоительных слов от лидеров, собравшихся в соседней комнате на совет.
Станс отмел все предложенные версии.
– Ну да, кое-кто умер, но разве это что-нибудь меняет? Факт в том, что все остальные выжили, и это доказано самим нашим существованием.
– Тогда пойди и объясни это людям, пока они в панике не выскочили на мороз, – заявила Лонесса. – Для них это место навсегда пропахло смертью.
– Главный вопрос в том, кто из них выжил, – уточнил я.
– Вот именно, – подхватила Лонесса.
– А ты, Харди, заткнись! – рявкнул Станс. – У нас и без тебя достаточно проблем!
Шум за дверью все усиливался и наконец перешел в ритмические вскрики: СТАНС! СТАНС! СТАНС!
Лонесса посмотрела на меня и, к моему изумлению, улыбнулась.
– Кажется, пора действовать, – сказала она.
Развешенные на стенах лампы освещали взволнованные лица собравшихся. Станс вскочил на скамью, чтобы обратиться к толпе, и был встречен, словно сам Великий Локс, лесом поднятых рук с двумя выставленными пальцами. Мы с мистером Мак-Нейлом, Лонессой, Вандой, Каффом и Чарой встали позади скамьи.
Станс, как всегда, был в ударе.
– Мой добрый и благочестивый народ! – воскликнул он. – Мужчины и женщины Иама и Носса! Сегодня мы получили очень полезный и поучительный урок. Теперь мы знаем, что случилось с безбожниками, которые отринули веру предков ради тупого материализма и несостоятельной технологии. Разве мы видели хотя бы одно-единственное изображение Великого Локса в той ужасной пещере? О нет! И разве мы заметили там хотя бы один-единственный символ солнечного бога Фа? Нет и еще раз нет! Мы видели только трусливых нечестивцев, возложивших свои надежды на толстые стены и крепкие замки. И они заплатили свою цену, о да, они ее заплатили! Все они бесславно погибли там, в подземелье, а люди, которые были на верхнем уровне, спаслись.
– Откуда ты знаешь, что они спаслись, Иам-Станс? – крикнул кто-то из толпы.
– Разве мы нашли на этом уровне тела погибших? – Предводитель медленно обвел взглядом толпу. – Разве здесь летают ужасные белые мухи? Нет и еще раз нет!
– А куда они ушли? – крикнул тот же голос.
Если дядя был раздражен каверзным вопросом, то ничем не показал этого. Расставив пошире ноги, Станс наклонился вперед, гипнотизируя аудиторию, и я прочел в обращенных к нему лицах неистребимую веру, надежду и любовь.
Но Ванда, Лонесса, Кафф и Чара слишком хорошо знали Станса, чтобы поддаться его чарам.
– Они никуда не ушли, – произнес дядя мягко. – Они остались здесь, и они молились, день и ночь, и Великий Локс прислушался к их молитвам. Мы тоже будем молиться, точно так же, как…
– Все сорок лет подряд? – не унимался единственный скептик. И это была, разумеется, Дурочка Мэй. Поймав мой взгляд, она стала пробираться к нашей группе.
Станс снисходительно улыбнулся ей, как улыбаются малому ребенку.
– Сорок лет? А кто о них говорит? Так говорят земляне, а что они смыслят в этом? Нет, это обычная стужа, возможно, лишь немного длиннее других. И продолжительность ее в руках Великого Локса, а не какого-нибудь земного прорицателя! Великий Локс прислушается к нашей мольбе, и наступит весна, и расцветут цветы, и мы выйдем отсюда в тот мир, каким он был всегда…
– Он снова околдовал их, – пробормотала Ванда. – Хитромудрый отморозок.
– Сделай это, Харди, – прошептал мистер Мак-Нейл. Неужели теперь все зависит от меня?..
Я взглянул снизу вверх на плотную фигуру дяди, состоящую в этом ракурсе преимущественно из мощных ног и крепких ягодиц. Он загипнотизировал их всех. Никто не будет меня слушать, что бы я там ни говорил.
Но на Дурочку Мэй снизошло вдохновение. Покуда я безнадежно вертел и складывал в уме слова, эта девушка узрела самый корень проблемы Станса. Она ухватилась за угол скамейки и начала ее трясти.
– Давайте помолимся! – патетически воскликнул дядя, когда внезапно утратил равновесие, и гневно обернулся, потешно хватаясь за воздух. Мистер Мак-Нейл и Чара мигом присоединили свои усилия, и я не слишком удивился, когда Лонесса и Кафф последовали их примеру. Нечего и говорить, что я тоже тряс скамейку от души, в то время как Станс отплясывал на ней довольно неизящный танец.
Колдовство рассеялось, заклятие было нарушено. В толпе послышались непочтительные смешки.
– Пора, Харди, – сказал мистер Мак-Нейл и поставил меня на скамью, которая тут же обрела устойчивость. Зато затряслись мои колени. Станс наградил меня убийственным взглядом, а толпа взволнованно загудела.
