Юлия Андреева - Валюта смерти

Ослабшими руками Аня подтянула к себе крохотное тельце, ища, чем бы перерезать пуповину.

– Выдерни пробку! Сзади должна быть пробка! Выдерни ее, или погибнешь! – раздалось у нее над ухом, и тут же в воздухе пронесся белый пук огня. Лодку обдало золотистыми искрами. Аня невольно пригнулась, закрывая собой малыша.

– Выдерни пробку, твою мать! Быстро! – совсем не по-потустороннему завизжал призрак голосом Захарыча.

Аня встала на четвереньки, в этот момент Яков, положив на плечо весло, отстреливался от пытающегося обойти его справа катера, и, держась одной рукой за борт, перегнулась через корму, пытаясь обнаружить искомую пробку.

– Рви! – голос Захарыча слился с грохотом нового выстрела, мимо Аниного уха пронеслось нечто. Лицо обожгло. Аня снова потянулась и, ухватив рукой за пробку, потянула ее на себя.

В тот же момент с двух катеров почти одновременно начался обстрел красными и белыми огненными шарами. В руках пискнул и дернулся младенец. Аня взглянула на него: пролетавшим мимо осколком обрезало пуповину. Точнее, она выглядела не перерезанной, а словно перегоревшей. Сунув младенца под лавку, Аня еще раз перегнулась через лодку и, выдернув пробку, только и успела рвануть обратно, хватаясь ослабшими руками за борт лодки, с такой скоростью понеслись они по волнам.

Катера резко остались позади, впрочем, меньше стрелять от этого они не стали, но теперь у Яши появилось явное преимущество.

И тут Аня увидела летящих по воздуху птиц. Огромные, они словно зависали над лодкой.

– Нам не выбраться! Они не пропустят тебя в Мир Живых вместе с ребенком, но и в Мир Мертвых дорога заказана, – прокомментировал пернатый эскорт Яков. – Сейчас начнут перьями кидаться.

– Этого еще не хватало. – Аня посмотрела на оставшиеся позади катера, в то время как Яков вдруг притормозил лодку. И вовремя, так как теперь птицы выстроились перед ними, обстреливая пространство перед лодкой.

– У нас нет щитов? – Аня посмотрела в лицо своего сына, пытаясь разглядеть в нем черты Дмитрия.

– Впереди Рух, позади катера, остается либо вверх, либо вниз. Вверх я не умею. А вниз…

– Так гони вниз!

Вопреки ожиданию, лодка остановилась почти мгновенно. Впрочем, в этом мире все происходило по каким-то другим, не известным живым людям законам.

– Еще минута, и Ахерон изменит течение, сделавшись водопадом, отсюда он свергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит, я это уже видел, – точно завороженный, Яков вглядывался в волны, часть которых была огнем, а часть водой, – еще совсем немножко. Древние говорили, что обрыв находится после полосы огненного дождя, но в последние несколько тысяч лет все изменилось. Хотя это место я точно помню. Откуда-то помню… – должно быть, в нем говорила память прошлого Харона, всех остальных Харонов. – Здесь начинается великий слив. Очень скоро. Уже сейчас…

– Как ты ориентируешься? – Аня огляделась. Воздух колыхался, сквозь огненные всполохи ничего не было видно.

«Просто пробку кто-то вытащил, а он увидел воронку и теперь умничает, – ядовито задребезжало у нее в голове, – сама и вытащила, кто же еще на это способен, он просил в лодке, а ты…». – Призрачный Захарыч скрипуче захихикал, но Аня решила его больше не слушать.

– Что нужно делать?

– В идеале, конечно, следовало бы отвлечь катера, потому что обрыв уже скоро. Если мы угодим в этот поток, нас на ракете не догонишь.

– А если «Явь» тоже влетит в водопад?

Аня только теперь осознала, что вместе им не выбраться. Превратившиеся было в две точки катера теперь приближались, угрожающе увеличиваясь в размерах.

– Если они не остановятся, если их ничто не остановит… они… они продолжат бой даже в бездне…

– Поняла. – Аня поцеловала ребенка, уложив его прямо на пол лодки. – Позаботься о нем.

Она взяла в руки старый ватник и, держа его так, словно на руках ее ребенок, встала на скамью.

– Что ты делаешь, сумасшедшая?! Распятием в лоб не хочешь? А ну быстро! – Яков попытался стянуть Аню назад, но тут лодка резко клюнула носом и потянулась, влекомая водопадом. Катера были уже так близко, что со своего места Аня отчетливо видела лица преследователей.

– Ни с места, открываем огонь на поражение! – скомандовали с ближайшего катера.

– Прощай!!! – Аня шагнула в пылающие волны.

Следом за ней полетели несколько огненных шаров.

Меж тем лодка накренилась и понеслась вниз!

– Не стреляй! Я один! – успел выкрикнуть Яков, падая на дно лодки и прикрывая голову руками.

Катера притормозили на самом краю водопада и, развернувшись, отошли от опасного места.

– Мессия и его мать уничтожены. – сообщил по рации офицер «Яви», – агент Ящер был перевербован силами соперников. – Нет, по инструкции уничтожению не подлежит. Принял весло судьбы.

В каких водах родился? А бес его знает. Что мы, ей под юбку глядели…

Если нет дальнейших распоряжений, возвращаемся на базу. Отбой.

Глава 44

Мессия

Бизнес мой без затей.Мастерю костыли для чертей.

Рано утром лодка Харона причалила к лодочной станции на Неве, у которой мирно дремали прогулочные катера. В столь ранний час никто еще не торопился на экскурсии, правда, несколько человек на катерах и пристани спокойно занимались своим делом. Попросив присмотреть за лодочкой, молодой человек нежно прижимая к груди сверток, и вместе с ним сошел на берег.

Никому не было дела до неприметного щуплого человечка с длинными, давно не мытыми волосами, пластмассовым веслом и затравленным взглядом. А он шлепал, куда-то торопясь, словно опаздывая на деловую встречу.

Впрочем, какие такие дела могли заставить причалить в Питере легендарного перевозчика душ мертвых?

А самые житейские дела. Пристроить в сиротский приют сына Ани и Димы, Алешу. На самом деле, Аня не успела дать какое бы то ни было имя своему малышу, а Дима… Яков хоть и знал, где искать Аниного вдовца, не собирался этого делать.

Во-первых, хрен докажешь мужику, что его давно умершая супруга родила от него ребенка, которого она вынашивала всего несколько дней. Смех один, а не объяснение. Он бы и сам раньше в такое не поверил. И Дмитрий не поверил бы, а Аня…

Где теперь искать Аню, чтобы испрашивать ее последнюю волю?

Возможно, следовало отыскать родственников Анны, но… та же проблема. Никто из нормальных людей не согласился бы признать крохотного Алешку своим родственником, так что само собой выходило, что единственным близким человеком у Алексея Дмитриевича Григорьева, не зная Димину фамилию, Яков предпочитал называть ребенка по фамилии Ани, – так вот, самым близким человеком маленького Алексея Дмитриевича был он сам. Впрочем, почему тогда у Дмитриевича – у Алексея Яковлевича. Вот как правильно.

Первые дни, еще не решив, что делать с ребенком, Яков ждал, что тот подохнет самостоятельно. Виданное ли дело, рождаться на свет под непрестанным обстрелом? Он даже пытался некоторое время не думать о новорожденном, ожидая, что тот испустит дух, но… Алексей все не умирал и не умирал. Рожденный в черт знает каких условиях ребятенок мирно спал под лавкой, время от времени агукая и прося чего-то. Но быстро утихал и вообще вел себя прилично.

Поняв, что от работы на перевозе ему все одно не отказаться, равно как и от ребенка, Яша был вынужден явиться в «Навь», где его без дальнейших расспросов и проверок определили на службу с выделением жилплощади и весьма приличным для одного человека окладом. Причем, как человеку живому, Якову полагалась комната на берегу в Мире Живых, где он некоторое время и держал малыша, нанимая для него няньку.

Работенка оказалось тяжелой, как раз для молодого крепкого мужика, и Яша справлялся не ропща. Благодаря его прежнему месту службы в «Яви», он научился с первого взгляда определять души умерших и живых людей, которых приходилось перевозить с берега на берег.

Живые интересовали его в том плане, что рано или поздно кому-то из них он мог под шумок передать проклятое весло и освободиться. Мертвые могли хвататься за весло судьбы сколько угодно, их судьба давно уже не принадлежала им, тут магия не действовала.

После первых дней работы ныло все тело, а на ладонях и заднице натерлись мозоли, но он не роптал, понимая, что вскоре втянется, и все пойдет как надо.

Труднее было с малышом. С одной стороны, он мог запросто брать приемного сына с собой, с другой, работа на перевозе оказалась хлопотной, а местами и весьма напряженной. Наверное, подобный труд можно было сравнить с работенкой санитара на скорой для душевнобольных и алкоголиков. Нередко перевозимые им на тот свет души дрались, пытались пырнуть перевозчика ножом или, вытащив из кармана штанов гранату, заявляли, что лодка захвачена террористами, и теперь он – Харон – обязан грести в сторону ближайшего Парижа.

От подобных пассажиров Яков только скрипел зубами или при малейших признаках опасности с самого начала поездки незамысловато вырубал потенциального террориста веслом, тогда оставшийся путь проходил тихо и спокойно.