Константин Кузнецов - Путешествие гнева
— Это твой капитан? — заметив мое оцепенение, все же поинтересовалась Тисабель.
Ответом стал громогласный смех. Хром смеялся от души, отчего свеча на столе сжалась до размеров игольчатого ушка.
— Дядюшка? — летунья была шокирована не меньше моего. Только, в отличие от нее, я не ждал от этой встречи ничего хорошего.
— Клянусь крыльями Итара, никак не ожидал тебя здесь увидеть, — успокоившись, тяжело вздохнул гном.
Дальше происходило то, чего я никак не мог предположить. Тисабель кинулась навстречу Хрому, но мощная лапища остановила ее и самым наглым образом отбросила назад. Я дернулся навстречу, но остановился. Юк зло оскалился, показывая всю серьезность намерений оторвать мне голову.
— Я бы на твоем месте не рыпался, шпунт, — предупредил гном.
— Да что здесь, разбитый фюзеляж, происходит?! — обиженно ругнулась Тисабель.
— Прости, малышка, но мы теперь с тобой по разные стороны баррикад.
— Я не понимаю.
— Тогда поинтересуйся у своего новоявленного дружка-охотника, который прибыл сюда с целью пристрелить меня словно бешеного пса!
Огненный взгляд летуньи обжег мою спину.
— Что?!
Ее гнев рос, словно надвигающаяся лавина.
В любую другую минуту я бы кинулся к ней и попытался успокоить, все объяснить, но сейчас, к сожалению, мной управляли совсем другие инстинкты. Уроки Луцлафа заставляли меня внимательно следить за происходящим, с ледяным спокойствием собирая информацию. И хотя в нынешней ситуации я по собственной неосмотрительности примерил на себя шкуру жертвы, все могло измениться в любую секунду.
Я обернулся, посмотрел в глаза Тисабель. На ее щеках показались слезы. Дрожащими губами она прошептала слова проклятия. Какие именно, я не разобрал. В данную минуту меня больше заботил Хром.
— Прости. И запомни, что я обещал.
Моя спина, как закрытый занавес, отрезала нас друг от друга.
Я будто в одну секунду превратился в машинерию. Наверное, такое сравнение будет удачнее всего. Еще недавно я, затаив дыхание, с содроганием сердца ждал нашего свидания, а теперь щелк — как переключение тумблера! — не испытываю никаких эмоций. Я поглотил их, запрятал глубоко внутрь себя.
Луцлаф называл этот прием «закрутка», долго объясняя мне на пальцах, каким образом мне отстраниться от окружающего мира и всего ценного, что присуще обычному человеку. Я делал вид, что понимаю, а на самом деле считал это невозможным. И надо же было такому случиться: теперь подобный трюк я проделал с завидной легкостью.
— Уведи ее, Юк. Наш разговор с охотником не для ее нежных ушей.
Тисабель пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. Мое сердце дрогнуло, выдержав серьезное испытание. Спасало одно — я был уверен, что Белый Хвост не собирался расправляться со своей бывшей любимицей. По крайне мере не сегодня и не здесь.
Через минуту мы остались одни (если не считать его прихвостней, что скрывались во мраке капитанской каюты).
— Так-так, — металлические пальцы Хрома издали барабанную дробь. — Перейдем к самому интересному.
— Спрашивай, — не нарушая воцарившейся тишины, предложил я.
— Вижу, одноногий неплохо тебя натаскал.
— Не твое дело, — зло огрызнулся я.
На лице гнома промелькнула едва заметная ухмылка:
— А вот это совсем не похоже на одноногого. Он, в отличие от тебя, не пышет благородством и редко снисходит до животного гнева!
Проявление ярости не самая лучшая черта охотника. Тут Хром был прав на все сто. Я отступил на шаг, приблизившись к двери, чтобы хоть как-то заставить его нервничать. Только гном даже не заметил моего перемещения.
— Похоже, я все-таки недооценил одноногого, шпунт. Интересно, как вам удалось меня отыскать? А главное, каким чудом тебе удалось избежать цепких лап зеленорожих сыскарей? А еще…
— И уничтожить вашу железяку?!
— О-го-го… мальчик, — гном задорно присвистнул. — Вопросов становится так много, что игра приобретает занятную форму. Ты сразился с серебряным Джоком?! — он хлопнул в ладоши. — Стой, ничего не говори, я догадаюсь сам… Вам посчастливилось справиться и с ним тоже. Великолепно! Видимо, одноногий придумал себе пару новых приемчиков. Только знаешь что?! — Хром резко поменялся в лице и яростно сверкнул очами. — Вам, горе-охотникам, это не поможет! Мои славные творения не позволят вам помешать мне! С тобой и твоими гребаными дружками случится то же самое, что с жителями Рифта. Надеюсь, твои новые покровители поведали тебе правду?!
Меня просто распирало от праведной злости. Ему слишком легко удалось вывести меня из равновесия, заставив приблизить к опасной грани, за которой властвовали только ярость и безумие. Еще минута, и я бы без всяких слов вцепился ему в горло и не отпускал бы до тех пор, пока меня не оттащили его механические прихвостни. Меня спасло лишь одно: приготовившись к отчаянному прыжку, я увидел, как из сумрака появляется весьма знакомая личность.
Очутившись в каюте капитана, я все ломал голову, не находя простого ответа. Вот кто выдал нас! Вот где скрывалось слабое звено цепи последовательных действий. Именно он раскрыл наш казавшийся безупречным план.
— Давно не виделись, Пирс.
Рулевой расслабленно улыбнулся, икнул и помахал мне рукой. Даже находясь в десяти шагах, я почувствовал, как от него разит ромусом.
Хром мог подобрать Пирса где угодно: в придорожном борделе, тошнотной забегаловке или в сточной канаве. Истина крылась в том, что старый дурак разболтал все. Конечно, многого он не знал, но и толики его слов хватило с лихвой.
— Спасибо за услугу, — сквозь зубы процедил я.
— Не понял?! — заплетающимся языком пробурчал Пирс. — Ты, сявка, еще смеешь тявкать на меня!
Хрома явно забавляла эта словесная потасовка. Не став нам мешать, он продолжал с интересом наблюдать.
— Это ты виноват во всех бедах, материковый змееныш. Пригрел капитан на своей груди предателя. Сначала запудрил мозги ему, потом старпому, а после и вовсе погубил всю команду. Кто мы теперь без нашего корабля! Земноходные двуноги?!
В отличие от беспробудного пьяницы, я не собирался разыгрывать перед гномом представление, но все же ответил:
— Прости, Пирс, ты стал рабом своих заблуждений…
— Да я тебя!
Старик сделал несколько шагов и потянул ко мне свои трясущиеся крабовые клешни. Какую-либо опасность он представлять был просто не в состоянии. Перехватив его вытянутые руки, я оттолкнул бедолагу, заставив Хрома аплодировать.
— Великолепно, раздери меня Итар! Очень смелый поступок — бить беспомощного забулдыгу.
Я оставил скабрезность без ответа. Хватит. И так уже на славу повеселил врага.
Упав навзничь, рулевой продолжил корить меня, выбирая для этого самые смелые и крепкие выражения, от которых у любого даже самого распоследнего добытчика с Соляных копий уши загнулись бы в трубочку.
— Ну, хватит, представление окончено! — не выдержал Хром. — Пошел прочь, старый предатель!
Наблюдая за тем, как Пирса уносят два высоченных и длинноруких манипулятора, я посочувствовал старику. Его ненависть оказалась сильнее здравого смысла.
Когда механические слуги покинули каюту, я невольно подумал, что теперь мы остались с гномом один на один. И лучшей возможности завершить охоту, не дожидаясь помощи друзей, у меня не будет. И Хром словно подыграл мне.
Облокотившись на стол и сжав пальцы обеих рук в один мощный кулак, он смотрел на пламя фонаря, делая вид, будто не замечает моего присутствия. Все его внимание теперь было приковано к огненному лепестку.
— Паритет восстановлен. Охотники вряд ли решат атаковать внезапно, — куда-то в пустоту прошептал гном.
И пустота откликнулась ему противным скрипучим голосом:
— Разговор слишком затянулся. Пора кончать с ним, маэстро.
— Ты не прав, маста Бирт, — нахмурился гном.
Слегка прихрамывая, в нашу беседу вмешался новый игрок. На свет вышел гоблин.
Его взгляд впился в меня ледяными иглами. Вот кто уж точно не станет вести со мной разговоры, а просто запытает до смерти и дело с концом.
— Рад снова тебя видеть, щенок, — поздоровался со мной Бирт.
— Не могу похвастаться тем же самым, — я натянул наигранную улыбку.
— Слышал, мордатый? Ему палец в рот не клади, откусит и не подавится, — одобрил мою реплику гном.
Бирт изобразил нечто неуклюжее, напоминающее поклон.
— Верно, маэстро. Только гавкающий щенок — далеко не охотничий пес.
— Тебе виднее, образина! — я даже не старался скрыть своего пренебрежения.
Гоблин совершил очередной поклон, однако выражал он совсем не почтение, а скорее констатировал один простой факт — брошенный ему вызов принят. Серьезный соперник, коварный и беспринципный. Теперь я окончательно смирился с тем, что обратного пути у меня не существует. За дверью меня уже поджидают цепкие лапы мучительной смерти.
