Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— Хорошая девушка, — лаконично ответил грек.

— Смотря для кого, — тут Хафун-Ади выразительно хмыкнул, — мы тут считаем, что для семейной жизни лучше, если девушка ласковая, любит детей, хорошо умеет держать порядок в доме и готовить обед. А вы, наверное, считаете, что девушка должна уметь взрывать корабли. Но, я не пойму, какая жена получится из такой странной девушки.

— Хорошая жена, — авторитетно сказал Тео, — она научит детей, как надо обращаться с оружием, а если что, то она с оружием в руках прикроет спину своему мужу.

— В этом есть своя правда, — признал сомалиец.

На этом тема сравнения идеалов женственности в греческой и в восточно-африканской культуре — исчерпалась. Далее оба эксперта молча наблюдали за баржей. Через 8 минут баржа резко вздрогнула, и стремительно стала погружаться. Она уходила под воду, не показывая никаких признаков крена или дифферента, абсолютно ровно. Минута — и она скрылась под водой, над ней вскипели пузыри, а потом на поверхности моря остались только бурые пятна ржавчины, постепенно размываемые ленивыми волнами.

— Чистая работа, — пробурчал Хафун-Ади.

— Точно, — отозвался Тео Клеантис, — хочешь съездить, и посмотреть на месте?

— Нет, — пиратский полковник качнул головой, — что там смотреть? Мишень потоплена, значит, все хорошо. А ты возьми лодку, съезди. Заодно похлопаешь по попе эту свою рыжую ведьму, раз она тебе понравилась. Но к ужину обязательно возвращайся. Надо обсудить все с моими офицерами, чтобы, когда будет дело, каждый знал свою задачу.

— ОК, полковник. Жди меня к ужину.

К моменту, когда Тео на моторке-зодиаке подошел к борту мини-сейнера, вся команда «боевых русалок» уже собралась на юте под навесом. Собственно команда состояла из четырех девушек банту, и двух парней: банту и янки. Что касается бывшей террористки Ирландской Роялистской Армии Мэгги Райан (а ныне — непримечательной гражданки Мадагаскара Мэгги Болгдэрг), то она была вне-командным инструктором…

— Welcome aboard! — деловито сказала она, когда Тео перебрался из лодки на палубу.

— Hodi, — отозвался он на местный манер, и уселся на широкую общую циновку.

— Знакомься, — продолжила Мэгги, — это Хэнк Торнтон, военспец-коммандос, и Лумис Нбунгу, карго-офицер. А теперь девушки. Ндеге, Квене, Викву и Мбони.

— Постараюсь запомнить, — пообещал Тео, пожимая руки оливковокожим дайверам.

Девушки банту захихикали. Лумис Нбунгу весело пояснил:

— Wanapenda kucheka.

— Они смешливые, — перевел Хэнк Торнтон.

— Отлично! — Тео кивнул. — Надо, сделать так, чтобы все мы смеялись последними.

— Вот это правильно, — согласился Хэнк, и предположил, — ты хочешь посмотреть, как сработал взрыв-шланг?

— Да. Хотя, по сравнению с вами я никакой фридайвер.

— Там неглубоко, метров десять, — успокоила одна из девушек, кажется, Квене.

— Я тоже нырну, — сказала Мэгги, — и не беспокойся, Тео, у нас есть акваланги.

— Хорошая новость, — отреагировал он, — тогда не будем терять время, так?

Тео еще не доводилось наблюдать, как оливковокожие действуют в подводном мире. Теперь, при погружении для осмотра «мишени», он был поражен тем, как свободно «русалки» чувствуют себя в водной среде. Кто-то, мог бы спросить: «А чем они так отличаются от обычного дайвера-профи, с аквалангом?». Вот ответ: акваланг не просто баллон за спиной, редуктор, шланг и фидер-загубник во рту. Это сложный инструмент жизнеобеспечения. Достаточно одной ошибки, чтобы он стал смертоносным. Каждый аквалангист-профи знает такие случаи, и поэтому постоянно внимательно следит за параметрами акваланга и своими параметрами, включая и свою позицию по глубине и времени пребывания (чтобы оценивать на последующий декомпрессионный график).

Так вот, оливковокожим «русалкам» это не требовалось, и они оставались под водой свободными. В пределах получаса им вообще не надо было беспокоиться о дыхании, а дальше оставался еще примерно 10-минутный резерв для всплытия. И им не грозили последствия быстрой декомпрессии, они могли всплывать с любой скоростью. Они не нуждались в гидрокостюме для защиты от переохлаждения: усиленный жировой слой (несколько понижавший их изящество на суше) эффективно удерживал тепло тела (по крайней мере, тут, в тропических водах).

Баржа лежала на подводной дюне, слегка завалившись на бок, и было видно, что у нее отсутствует днище. Точнее, присутствует, но отдельно — такая длинная железная плита, жестоко и грубо вырезанная взрывом шнура. Взвесь песка, поднятая баржей, уже стала оседать, и вспугнутые яркие рыбки, начали исследовать «подарок из верхнего мира», в котором (с рыбьей точки зрения) можно устроить гнездо-убежище. А «оливковокожие русалки» будто тени скользили вдоль дна, и обменивались сериями жестов. Тео и Мэгги обследовал полосу подрыва гексогенового шланга. Да, чистая работа. Не только металл обшивки, но даже прочные стальные ребра силового набора — разрушены.

…Мэгги, несколько более придирчиво осмотрев разрывы, тоже пришла к позитивному заключению, и показала пальцами сначала «OK» а потом «Up».

Всплыли.

Выплюнули загубники. Сдвинули на лоб маски.

Уф!

Выбрались на палубу.

Тут же, «ассистенты» (мальчишки-сомалийцы) притащили две большие кружки с очень крепким и сладким горячим чаем. То, что надо!

— Ну, — произнесла Мэгги, после первого глотка, — как тебе ударная команда?

— Мощно! — с полной серьезностью сказал Тео, глядя с борта в воду (а там, в зеленовато-голубой толще, продолжали двигаться четыре девушки и двое парней — судя по рисунку траекторий, они решили поиграть в пятнашки).

— Мощно, — подтвердила рыжая ирландка, отпила еще чая, и спросила, — Тео, а ты успел приглядеться к девушкам?

— Девушки, как девушки, — ответил он, — нормальные негритянки, только они немножко зелененькие и слегка толстенькие, но им, в какой-то мере, это даже идет.

— Еще идеи? — спросила она.

— Ну… — грек задумался. — …Глаза у них агрессивные, как у кошки, которая заподозрила соседей в попытке хищения сметаны из ее миски.

— Вот-вот, — сказала Мэгги, и начала стягивать с себя гидрокостюм.

— Что — вот? — поинтересовался Тео.

— А то! Рекрутер облапошил заказчиков — менеджеров гипер-лайнера. Он притащил им девушек из племени мвавинджи, а менеджеры — кретины, даже не заметили.

Тео тоже вылез из гидрокостюма, глотнул чая, быстро прокрутил в уме все, что знал о племенах восточной приморской Африке, не нашел нужных данных, и спросил:

— Что за племя мвавинджи?

— Там, — пояснила Мэгги, — женщины-охотницы. И воины. С ними комфортно работать, только если относишься к ним, как к друзьям. Но на гипер-лайнере стиль другой. Там долбанная пирамида рангов, вроде халифата. Так что одной проблемой у нас меньше.

— Гм… Я не понял. Какой проблемой меньше?

— Элементарно, Тео. Нам не надо объяснять этим девчонкам, почему надо убить всех пассажиров «Либертатора» и весь экипаж, включая, конечно, администрацию.

— А-а… Да, это плюс, что не надо объяснять. А откуда, кстати, у нас здесь взялись эти воинственные девушки?

— Жертвы акул, — ответила ирландка, — такой метод у нашей агентуры на Футурифе. Как только возникает оказия, так кого-то списывают на боевые потери от налета акул.

— Толково, — оценил Тео, — что ж, попробую с ними подружиться.

— Только учти! — Мэгги похлопала его по спине, — Дружить тут надо искренне. Русалки предельно честны друг с другом, и автоматически ждут этого от компаньонов.

— Веритация? — спросил он.

— Точно, — она кивнула, — веритация.

Елена Оффенбах, одетая в стиле «городской турист», шагнула в зал, и почти нос к носу столкнулась с Тисо Наале.

— Тебя уже ждут четверо, — заговорщическим тоном прошептал он.

— Уже? — удивилась она, — А я думала, у меня еще 10 минут.

— Они, — пояснил Тисо, — пришли почти час назад, и уже успели поесть на 200 евро. Мне нравится, как ты ведешь бизнес. Обычно днем у меня выручка никакая.

— Ах так? Ну, я подумаю о том, чтобы брать с тебя комиссионные.

— Никаких проблем, Елена! Наполняемость в дневное время, это… Ну, ты поняла.

— Я поняла. Подумаю. Притащи мне кофе с корицей и булочку с кремом, ладно?

— Принято, — сказал он, и картинным жестом руки указал направление к столику около дальнего края стойки бара, где расположились две парочки, одна — чисто европейская, другая — смешанная: европеец и японка.

Елена пересекла зал, подошла к столику и на всякий случай спросила:

— Герр и фрау Киршбаум и герр и фрау Тэммелен?

— Почти точно, — сказала японка, — но я не фрау Тэммелен, а переводчица.