Борис Карлов - Остров Голубой Звезды
— Но ведь так называют роботов, а не коротышек! — попытался во что бы то ни стало разобраться до конца Незнайка.
— Разумеется. Но данное оскорбление в широком смысле относится и к тем, кто руководит конвоированием арестантов, а поскольку я также являюсь…
— Понятно, понятно! Мы обещаем, что никогда больше не скажем… этого слова, — пообещал Незнайка. — Вы мне объясните другое, — поспешил он переменить тему. — Объясните, что это за круги вокруг вас образовались? Вот этот, что вокруг корабля, будто стеклянный. А тот, что в море, и вовсе какой-то странный, невидимый…
Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе…
Глава пятьдесят пятая
ХРОНООБОЛОЧКА
Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе с вращающейся под невидимым колпаком тарелочкой. Костяшками пальцев он постучал по колпаку.
— Как вы думаете, из какого материала изготовлена эта сфера?
— Может быть, стеклянная? — неуверенно предположил Незнайка.
— Отнюдь! — Адмирал Прибамбас торжественно поднял указательный палец. — Отнюдь!
Эта сфера изготовлена из времени.
Наступила театральная пауза.
— Да, да! — продолжал Прибамбас. — Коротышки с планеты Колобок системы Голубой Звезды полностью обуздали и заставили работать на себя утекающее, ускользающее время! Подойдите сюда.
Незнайка и Пёстренький осторожно приблизились к тумбе.
— Потрогайте, не бойтесь.
Приятели осторожно потрогали прозрачную невидимую сферу. Поверхность была прохладной и гладкой на ощупь.
— Она абсолютно невидима, поскольку не отражает света, и абсолютно неуязвима.
Содержащаяся в воздухе влага конденсируется на её поверхности и делает её похожей на стекло. Её, конечно, можно сделать и совсем видимой, если обсыпать, допустим, мелом или мукой. Но стоит уменьшить скорость вращения динамика, и оболочка вообще исчезнет…
С этими словами адмирал взял в руку карандаш и нажал кнопку на пульте. Ладонь Незнайки, лежавшая на невидимой поверхности, вздрогнула, перестав ощущать под собой опору.
— Теперь осторожно, держите руки подальше. Друзья быстро спрятали руки за спину, а Прибамбас снова нажал какую-то кнопку.
Послышался лёгкий щелчок, и ровно срезанная половинка карандаша упала на тумбу внутрь круга. Другая половинка осталась в руке адмирала.
— А? Ловко? — сказал он хвастливо. — Всё дело в том, что при определённой скорости вращения этой пластинки, которая называется динамиком, — скорости, превышающей скорость света, — вокруг динамика происходят любопытные изменения. В режиме «два-икс», например, динамик такой конфигурации даёт эффект защитной хронооболочки вокруг корабля и одновременно эффект большой оптической сферы, делающей невидимым со стороны весь район приземления. Ведь на ваших ракетах тоже имеется антиметеоритная защита?
— Да, кажется, что-то такое есть, — неуверенно подтвердил Незнайка.
— Но ваша защита имеет полевой характер, а наша — временной.
— Как это понять — временной?
— Ну, вообразите себе мыльный пузырь, поверхность которого существует в другом времени. Допустим, на секунду раньше, чем есть на самом деле. Часы, допустим, бьют полдень, а плёнка пузыря существует во времени без одной секунды полдень.
Понимаете?
— Ну… так…
Адмирал в возбуждении забегал вокруг тумбы, заложив руки за спину и меча на слушателей торжествующие взгляды. Он продолжал:
— Если вы захотите, чтобы пузырь лопнул, что вы сделаете?
— Можно ткнуть пальцем, — предложил Незнайка.
— Правильно! А теперь представьте, что вы ткнули в пузырь пальцем, когда пробило полдень, а плёнка пузыря живёт ещё в пространстве, которое за секунду до полудня. Ткнули, а ему ничего! Ткнули ещё раз, а ему опять ничего, он снова на секунду запаздывает. Это хорошо ещё, если вы палец себе не сломаете, ведь твёрже поверхности, чем эта, — Прибамбас постучал обрезком карандаша по невидимой сфере, — не бывает! Вы в этот временной пузырь можете хоть из пушки палить, ничего ему не будет, потому что его как бы и нет… Понимаете?
Незнайка напряжённо поморщился, Пёстренький почесал затылок, сдвинув на глаза тюбетейку.
— Вы понимаете, этот болван Курносик со своим ходячим металлоломом пытается просверлить хронооболочку сверлом! — Прибамбас захохотал. — Он до меня хочет добраться! Неужели не смешно? Ха-ха-ха! Изготовил алмазный наконечник, уложил рельсы — и сверлит!.. Ха-ха-ха!
От смеха адмирал закашлялся, упал в кресло и долго не мог прийти в себя и успокоиться. Незнайке показалось, что хозяин «Волчка» только на первый взгляд кажется таким весёлым и беззаботным, а на самом деле то положение, в котором он находится, его чрезвычайно тяготит и действует ему на нервы.
— Почему же вы не вернётесь к себе на Голубую Звезду? — спросил Незнайка.
— Как же я вернусь, если главный динамик трансгалактического перемещения находится у Кур-носика! — воскликнул адмирал, чуть не плача.
— Ах вот оно что… Стало быть, нужно эту штуку у него отнять!
— Правильно соображаете. И в этом деле я рассчитываю на вашу помощь.
В комнате появилась «Матрёшка» и сообщила:
— Господин Курносик вновь пытается нанести вам визит.
— А, понятно. Опять принялся сверлить пузырь. То есть, тьфу, не пузырь, а хронооболочку.
— Только я не понимаю, — подал голос Пёстренький, — что же, этот ваш Курносик не знает, что сверлом её не взять?
— Представьте себе, не знает! У нас у каждого очень узкая специализация. Я, например, ни бельмеса не смыслю в электронике. У себя дома даже кухонный комбайн не могу самостоятельно перепрограммировать. А Курносик не сможет отличить трансмобильный корабль от скороварки. Вот и сверлит. А хотите, я над ним шутку сыграю?
Адмирал включил один из расположенных под потолком мониторов, и на экране появилось изображение той части кратера, где возле сверла-вагонетки опять суетились директор и несколько роботов. Вагонетка разгонялась откуда-то из глубины тоннеля, и сверло врезалось в невидимую оболочку. Сверло стремительно вращалось, как бы пробуксовывая, затем вагонетка снова откатывалась в тоннель — и всё сначала.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал адмирал, — какие причудливые формы может принимать здоровая инициатива в сочетании с полным идиотизмом. А теперь смотрите.
Прибамбас положил ладонь на пульт, и в тот момент, когда вагонетка в очередной раз прижала сверло к хронооболочке, быстро нажал одну за другой две кнопки. Так быстро, что лампочки только перемигнулись. Этого хватило ровно для того, чтобы разрезать вагонетку пополам. Передняя её часть покатилась к центру площадки и, по всей видимости, провалилась в сточную дыру. Задняя часть с ровным поперечным срезом осталась за пределами «магического круга» и завалилась куда-то вбок.
Вагонетку постигла та же участь, что и незадолго до этого деревянный карандаш: в то время как Прибамбас отключил сферу, вагонетка по инерции подалась вперёд, но он тут же нажал на другую кнопку, и вновь возникшая в этот момент хронооболочка разрезала вагонетку пополам, как кусок подтаявшего масла.
Адмирал захохотал и захлопал в ладоши, а Пёстренький шепнул приятелю: «Слушай, а ведь он мог бы и нас так: хлоп — и пополам!..» Незнайка ничего не ответил, но почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он передёрнул плечами и сказал, обращаясь к адмиралу:
— Вы бы с этим делом… как бы это… поосторожнее. Так когда-нибудь можете и коротышку поранить.
— А это смотря какой коротышка! — кровожадно заявил Прибамбас. — Иной раз такой коротышка попадётся, что его не то что поранить, а в бараний рог хочется скрутить и в порошок стереть.
По правде говоря, адмирал Прибамбас только делал вид, что он такой жестокий и беспощадный. На самом деле он был добродушный и весёлый. Просто он любил прихвастнуть и порисоваться, особенно перед теми, кто ещё хорошенько с ним не знаком. Но оба приятеля этого, конечно, не знали и поглядывали на грозного адмирала с опаской.
О чём-то пошептавшись, они решительно поднялись.
— Знаете, нам пора, — сказал Незнайка. — Дождь закончился, да и нас, наверное, уже хватились…
— А разве никто не знает, что вы сюда отправились?
Сказать было нечего. Несерьёзная записка со словами «ушли в разведку» не считалась. Теперь они хотели одного: поскорее вернуться в лагерь и увидеть своих друзей. Глядя на их замешательство, адмирал сказал озабоченно:
— Ну, тогда вам действительно пора. Идите… если не страшно.
Произнося эти слова, Прибамбас думал о роботах, их директоре, а также о трудностях путешествия через пещеру. Однако два друга истолковали его слова по-другому. Теперь они молча и нерешительно топтались на месте.
