Павел Иевлев - Телефон Господень (сборник)
– Вы уж извиняйте меня, кэп, а толку? Мы, конечно, такие страшные, что сами себя боимся, а только, уж не обессудьте, будем скоро сами искать, кому бы сдаться.
– И с чего такая оказия? – улыбнулся капитан.
– А с того, что в угольных бункерах дно видать, в трюме течь такая, что только помпами и держимся, а самое поганое, что у машины конденсор от качки с постамента слетел и мы пар в дымовую трубу травим. А значит, скоро без пресной воды для котлов останемся. Машина встанет, помпы остановятся… – и привет морскому царю, пузыри пустим. А у нас даже шлюпок после шторма почти не осталось – побило все…
– Ну вот видите, Сергей Иванович – обратился Мещерский к старпому, – а вы его слушать не хотели. Зато теперь мы знаем, какие настроения у команды.
– Я считаю, господин капитан, – обиженно сказал старпом, – что команда должна исполнять приказания офицеров корабля, а не иметь какие-то там настроения…
Капитан повернулся к мичману:
– Видите ли, Степан, вам стоило задуматься о том, что потомственные офицеры понимают сложившуюся ситуацию уж никак не хуже вашего. Но, в отличие от вас, располагают достаточным опытом, чтобы подобные ситуации разрешать. Если вы обратите внимание на компас, а так же посмотрите на карту, то несомненно заметите, что мы следуем прямым курсом к острову Ройс. Ройсбург – нейтральный порт, где мы проведем бункеровку и текущий ремонт, а также пополним запасы воды и продовольствия, после чего пойдем к месту сбора флотилии. Что же касается нашей, якобы, «беззащитности», то возьмите-ка пяток матросов и займитесь обслуживанием орудийных башен. Надеюсь, столь близкий контакт с шестнадцатидюймовыми орудиями успокоит ваши нервы. Свободен! Выполнять!
Степан, щелкнув каблуками и бросив руку к фуражке, рысью направился к трапу, прекрасно понимая, что легко отделался. За «панические настроения» на иных кораблях можно было и под трибунал угодить, но Сан Фимыч – мужик незлой и справедливый. Хорошо бы он адмиралом стал!
Капитан допил кофе, отдал кружку подскочившему юнге и подозвал старпома.
– Знаете что, Сергей Иванович, а давайте-ка распорядитесь, чтобы аэростат разведки подняли, пока ветра нет. Не мешает удостовериться, что все в порядке вокруг. Не думаю, что после вчерашнего шторма кому-то есть до нас дело, но уж больно этот поход не задался. Лучше перебдеть.
Поход действительно выходил для флотилии конфузный. Нанявшись охранять большой конвой из Тимира в Порто-Гольц, эскадра для затравки потеряла эскадренный броненосец «Ленивый», который из-за поломки машины сначала отстал от конвоя, а потом телеграфировал, что возвращается малым ходом в порт, ввиду необходимости крупного ремонта. Затем ослабленная эскадра получила формальный вызов от рейдерской флотилии «Сумчатый волк». Уклониться от боя сочли невозможным – тогда пришлось бы откупаться частью груза конвоя. К счастью, в артиллерийской дуэли устаревшие крейсера казематного типа были двум башенным линкорам не противники – по суммарному весу бортового залпа «Пушки» превосходили их чуть не втрое, да и миноносцы время зря не теряли, почти в самом начале баталии влепив одному из нападавших торпеду в корму. Один крейсер комендоры «Громовержца» разнесли всухую – не получив в ответ ни единого попадания, однако второй успел удачно влепить фугасами по надстройкам флагманскому линкору «Армагеддон», прежде чем получил снаряд в артиллерийский погреб и исчез в одном большом взрыве. Адмирал Ерин, командовавший флотилией уже десять лет, был убит осколком брони, под палубой начался пожар, который едва потушили. Так «Громовержец» стал флагманом, а Мещерский «исполняющим обязанности адмирала». Окончательно утвердить (или не утвердить, что было бы обидно) это должен был совет капитанов кораблей и старейшин Базы по окончании похода. И если еще недавно капитан практически не сомневался в удачном для себя исходе голосования, – ведь конвой довели без потерь, – то после того, как флотилию на обратном пути разметало штормом, а «Громовержец» получил серьезные повреждения, его шансы на золотой адмиральский кортик становились все более призрачными. Еще неизвестно, как отштормовались остальные корабли эскадры, и скольких он не досчитается в точке сбора… Впрочем, что жалеть от том, чего не можешь исправить? Нужно было решать в первую очередь проблемы «Громовержца».
– Сан Фимыч! С дерижопеля докладают!
– С аэростата, Степан, это во-первых. И почему вы не в орудийной башне? Это во-вторых…
– Башни проверены, кэп, готовность полная. А вот с дерижо… с еростата докладают, что во-первых, остров Ройс на горизонте, и во-вторых на створе бухты дымы корабля.
– Кого это морской черт нам навстречу несет? Опускайте аэростат и расчехлите-ка стволы. Просто на всякий случай.
Остров уже был виден в бинокль без всякого аэростата. Мещерский до рези в глазах рассматривал вход в бухту.
– Странное дело, вижу дым, не вижу корабля! Степан, у вас глаза молодые, гляньте-ко.
Степан почтительно принял морской бинокль и впился взглядом в горизонт.
– Шо за чертовщина, Сан Фимыч! Шось вин за вутюг плывучий? Та вы нижей, нижей смотрите! – от волнения у Степана всегда прорезался закраинский говорок.
Капитан, взяв бинокль, посмотрел «нижей» и на этот раз увидел…
– Это, Степан, такая штуковина, называется «монитор». Низкобортный бронированный артиллерийский корабль.
– Тю, та его вже от воды не видать!
– Зато ему нас видать… Тьфу, то есть видно ему хорошо. А вот в него попасть намного сложнее. Только навесом в палубу, а там, поди, шестнадцать дюймов брони. Тааак… Однако! Три двухпушечных барбета, и орудия как бы не восемнадцатидюймовки… Это у него вес залпа не намного хуже нашего! А ты – «вутюг»…
Над морем раскатилось гулкое «Бууум!» и нос монитора окутался белым облаком порохового дыма. Впереди по курсу «Громовержца» поднялся фонтан воды.
– Тревога! Комендоры в башни! Бронебойные на элеваторы! Ход держать! Восемь румбов лево!
По кораблю разнеслись звуки колоколов громкого боя и броненосец пошел в циркуляцию, занимая позицию для бортового залпа. Бронеколпаки башен медленно завращались, разворачивая стволы к противнику.
– Шарахнем, кэп, а? – азартно крикнул Степан, – ишь, вона наглый какой! Ща как врежем со всего борта!
– Капитан! С монитора сигналят!
На силуэте монитора яркой звездочкой мигал сигнальный прожектор.
– Требуют остановить корабль и лечь в дрейф!
– Ну, это они уже выстрелом по курсу достаточно ясно сказали… – пожал плечами Мещерский.
– Кэп, мы чего, слушать эту лохань будем? Да утопить их к чертовой бабушке и весь разговор! – возмутился Степан.
– Спокойно, Степан, – поморщился капитан, – задраться всегда успеем. Это в открытом море мы бы его на бритольский флаг порвали, а возле берега – еще вопрос, кто кого. Пловец он никудышный – ни хода, ни маневра, – а вот калибр у него изрядный и позиция хорошая.
– Да нешто наш «Громыхалка» какой-то вутюг не одолеет?
– Может и одолеем, да только не всухую. У него вес выстрела – тонна с каждого ствола. Сам кричал, что мы только на помпах держимся, а ну как вляпает нам в борт бронебойным? Нет, сперва послушаем, чего им от нас надо. Но комендоров держать в готовности.
– Капитан! – подбежал сигнальщик, – они подняли «како» и «люди»
К нокам реев монитора ползли флажки – желто-синий и желто-черный квадратами. «Остановите машины» и «Надо поговорить».
– Машине стоп, – приказал Мещерский, – поднимите «цы» – «согласен». Комендорам держать визирование и готовность.
– Кэп, а может все-таки…
– Остынь, Степан. Сигнальщик, передать приглашение на Адмиральский Чай!
– Не много ли чести, Сан Фимыч? – скривился мичман, – шкиперу какой-то плавучей сковородки?
– Традиции флота, Степан, очень важны. Без них мы давно превратились бы в диких пиратов без чести и совести. И, чтобы ты это понял, я назначаю тебя адъютантом на церемонии Адмиральского Чая. Готовь кают-компанию.
Тем временем, от монитора отвалил большой паровой катер и, бодро дымя высокой трубой, направился к «Громовержцу». Стоя возле фальшборта в парадном, белом с золотом мундире, Мещерский незаметно рассматривал гостей. Твердо стоящий на палубе катера коренастый бородатый моряк в капитанской фуражке из всех сил старался выглядеть невозмутимым морским волком, но опытный Мещерский был уверен, что возвышающийся над ним борт огромного линкора не может не давить на психику. Он сам прекрасно представлял себе, каково это – когда над тобой нависают тысячи тонн броневой стали, и ты на их фоне ощущаешь себя сущей букашкой. «Да, это не ваша низкобортная лохань!» – с некоторым злорадством подумал он, – «Это, черт побери, настоящий корабль!»