Владислав Крапивин - Тополята
– Как это незачем?
– Ну, он же был не нужен ни городу, ни себе! Никто в нем не жил. Только сперва мой Народец, а потом ты и Свир. Народец улетел, Свир пропал, ты ушел. Такие громадные дома, наверно, не приспособлены к пустоте.
– В них смещаются Конфигурации пространств! – сообразил Кабул. Вообще-то он в последнее время не думал о Конфигурациях, он думал о тете Оле Свирелкиной. («Мама, вы правда похожи?» – «Как две капли!») Но сейчас опять вспомнил о Пространствах, потому что было в этом объяснение.
– Наверно, – согласился Тенька. Хотя у него зрело еще одно понимание причины.
Тенька проводил Владика в госпиталь и вернулся на Косу. И пробыл там долго.
Цементное облако выглядело седым лишь с утра. Потом оно сделалось желтым от солнца, словно излучало зной. А затем стало сизым. Потому что появилось другое облако – тоже сизое, кучевое, громадное. Оно закрыло солнце. В облачных провалах проскакивали бесшумные молнии. Никто не испугался подкатившей грозы, она обещала прохладу. Но когда грянул отвесный ливень, все бросились кто куда. Даже храбрая полиция…
На Косе было много знакомых и незнакомых ребят, и теперь все кинулись во дворы, а оттуда в свои подъезды или под навесы. Тенька помчался не домой и не в мамину вахтерку. Ближним укрытием был Кокпит. Дверь стояла раскрытой – спасайтесь, люди. И Тенька думал увидеть в дворницкой немало народу, но оказалось – никого, кроме Витали. Он хладнокровно ремонтировал автоматический мусоросборщик собственной конструкции. Торчать на берегу и долго разглядывать рухнувший Зуб он, видимо, считал пустым занятием, поэтому не попал под ливень. Известно, что Виталя ко всему относился философски и промокшему до нитки Теньке сказал:
– Ты немножко сырой. Скидывай фрак и панталоны, пусть высохнут. А тебя надо прогреть изнутри…
Тенька постукивал зубами. Он вынул из кармана мобильник, подышал на него. Тот (мокрый, но «живой») отозвался трезвоном.
– Да, я… Ну, ничего не случилось! Я у Витали, он отогревает меня изнутри…
– Скажи, чтобы отогрел и снаружи. Подзатыльником.
– Вить, мама просит дать мне подзатыльник…
– Обязательно.
– Мам, он говорит, что обязательно!
– Высохнешь и марш ко мне в вахтерку! Я отогрею тебя окончательно.
– Ладно!
Гроза постепенно утихала.
Тенька стащил с себя облепивший его костюмчик с корабликами, развесил на протянутой вдоль стены веревке. Снова стукнул зубами. Виталя набросил на него свою куртку с надписью «Чистота – путь к социализму». Налил в глиняную кружку горячий чай. Тенька закутался, обнял кружку ладонями, сел на верстаке по-турецки и благодарно задышал. И сказал между глотками:
– Мы с Владиком говорили про причины. Из-за которых рухнул Зуб.
Виталя отозвался (опять же философски):
– Все про это говорят…
– Но никто не знает настоящих причин…
– А ты знаешь? Изложи.
Тенька изложил. Про тектонический сдвиг. Про безнадежную пустоту, когда исчезли Народец, Свир и Кабул. Про сдвиг Конфигураций…
– Наверно, все это вместе… Но я знаю еще одну причину.
– Давай, говори, – потребовал Виталя. Не поймешь, с капелькой насмешки или совсем всерьез.
– Мне кажется, дело в Колесе…
– Это как?
– Ну, смотри… Если прикинуть, куда направлено ребро Колеса, оно ведь идет как раз к Зубу. Невидимое, но все равно… оно где-то там… Я думаю, что Зуб незаметно оседал и наконец коснулся колесного края нижней частью. Ну и вот…
Виталя сказал совсем уже серьезно:
– Объяснение не хуже других… А Шурик бы еще добавил…
– Что добавил? – встревожился Тенька.
– Он сказал бы, что Зуб осел в землю, когда умер дед…
Тенька поставил кружку. Осторожно спросил:
– А может, и правда?
– Может… Земля все сильнее реагирует на всякое зло, которое творят люди.
– Дед-Сергей ничего плохого не творил!
– С ним сотворили. Довели человека…
– Гады…
– Да… Кстати, в Институте решили открыть новую кафедру. Для изучения горьких взаимосвязей.
– Чего? – почему-то испугался Тенька.
– Ну, я же объяснял столько раз! Вот смотри. Под столицей рубят старинный лес, а на шоссе – свалка из десятков автомобилей. Завод спускает в заповедное озеро отходы, а на Транссибе летит с откоса состав – дрогнула насыпь. Менты разгоняют студенческий митинг, а в Белом море гибнет сухогруз… Еще одна страна испытала атомную бомбу, а над Европой дикая жара… Кстати, в это же время в Южной Америке жители мрут от небывалых морозов… И никто не понимает взаимосвязей таких событий. А это вздрагивает матушка-планета. Может, надеется, что люди очнутся…
Тенька скинул куртку. Покачал ногами. Допил теплый чай.
– Вить… но мы же посадили тополя. Это хоть что-то… против вырубки леса…
– Если смотреть философски, то да… Дед-Сергей говорил, что на вас вся надежда.
– На кого на нас?.. – Тенька смущенно съежил голые плечи.
– Он сказал, на «тополят». Вроде тех, кто в здешних дворах.
– Ну и на тебя тоже, – буркнул Тенька, чтобы скрыть смущение.
– Ну да! Алена говорит, что я все еще дитя…
– А когда вы поженитесь?
– Она сказала: «Когда поумнеешь».
– Ей мало, что ли?! – возмутился Тенька. – Ты и так…
– А она говорит: «Пока еще не так…»
– Женская логика!
– Да. Ужас… Кстати, об ужасах. Тень, я должен тебя предупредить…
– Чего еще? – опасливо спросил Тенька.
– У меня тут появился жилец. Когда увидишь, не верещи и не падай в обморок… Подожди, я сейчас.
Виталя сходил за перегородку и вернулся с тарелкой. На ней стояла перевернутая литровая банка. Виталя поставил тарелку в метре от Теньки. Под банкой, среди хлебных крошек… «Ма-ма-а..!» – Тенька слетел в верстака. И… замер на четвереньках. И медленно встал. Таракан под банкой самодовольно шевелил усами. Он был крупный, солидный, сытый…
– Ну, не могу же я прогнать его на все четыре стороны, – виновато сказал Виталя. – Я нашел его у входа в подвал… Он ведет себя как ручной…
В первый миг Теньке показалось, что он сделался голый и его облепила сразу тысяча тараканов. Он дернул кожей, как корова, прогоняющая слепней. Но… не завизжал. Тараканы осы́пались. Остался лишь тот, под банкой. Он, в общем-то, был не страшнее жука, которого однажды на Косе показал Теньке Шурик. Какая разница?
Тенька поднял банку (так саперы снимают крышку с откопанной мины). Таракан – подумать только! – сел на задние лапки и насторожил усы. Как антенны! И Тенька… да, он отставил банку и положил мизинец на край тарелки.
Таракан подумал, подошел и влез на мизинец. Каждая клеточка организма замерла в Теньке. Но это было последнее замирание. Почти сразу Тенька понял, что не боится. Так же, как никогда не боялся бабочек, гусениц и божьих коровок.
Таракан щекочуще перешел с мизинца на тыльную сторону ладони. Потом на запястье. И еще выше. Двинулся к локтевому сгибу.
– Глазам не верю… – выдохнул Виталя.
– Это мой таракан, – с легкой гордостью сообщил Тенька.
– Почему твой?!
Краем глаза наблюдая, как таракан подбирается к плечу, Тенька рассказал про спасение «этого зверя».
– Ушам не верю. И глазам… – повторил Виталя. – Слушай, а ты правда не боишься?
– Не-а… – Таракан устроился у Теньки на плече с видом альпиниста, покорившего вершину.
– Его зовут Трешкин, – вдруг сказал Тенька.
– Почему Трешкин?!
– Понятия не имею… Так придумалось… Виталь, у меня еще одна мысль… не отвязывается…
– Излагай, – суховато сказал Виталя.
– Про Колесо…
– Я догадался.
– Раз оно такое… волшебное… и могучее… Нельзя ли его приспособить для медицины? Чтобы лечило все болезни у всех людей? А то вон сколько всяких несчастий…
– Великое Колесо Мироздания приспособить… – хмыкнул Виталя.
– Ну, я не так сказал… но…
– Нельзя, Теньчик, – устало выговорил Виталя.
– Почему?!
– Оно здесь перестало работать…
– Как? – обмер Тенька. – Не движется?!
– Полоса движется. Но стена ничего не пускает в себя… Я пробовал недавно. Несколько раз…
– Что пробовал? – потерянно переспросил Тенька, хотя сразу все понял.
– Ну, например… положил монетку, потом карандашный огрызок. А еще – стручок от акации… и даже полудохлого комара. Все это подъезжает к бетону и остается на месте…
– Почему?
– Тень, ну откуда я знаю?.. Кто может понять, о чем думает Великое Колесо… Может, спохватилось и решило, что не его это дело – заниматься лечением всяких мелких тварей на планете Земля. У него сверхкосмическая задача: хранить устойчивость Всемирной Оси…
– Разве одно другому мешает? – обиженно спросил Тенька.
– Кто знает… Вдруг втянется на Колесе в другое пространство семечко от клена, а там – бац, и вспышка сверхновой звезды! Или «черная дыра», в которую провалятся несколько галактик…
– Ну и фиг с ними, – сумрачно подвел итог Тенька. Но, кажется, с некоторой опаской.
– Тебе «фиг», а тем, кто в них обитает…
