Влада Воронова - Пути предназначения
Клемент слышал, как у него под ладонью стучит сердце Мигеля. Крохотная искорка жизни. Но перед её сиянием поблекнет любое солнце. «У меня есть только Светоч, — подумал Клемент. — А у Диего — истинный свет. Такой, который не превращает в тень, а наоборот, помогает самому стать светом. Диего не понимает, как ему повезло. Почему судьба так благосклонна к тем, кто не способен оценить её милость?»
Клементу достался лишь краткий миг истинного света, но тепла он дал больше, чем Клемент видел за все свои тридцать два года. Теньм благодарно прикоснулся губами к щеке Мигеля. «За что он так щедр ко мне? — не понимал Клемент. — Ведь я не сделал для него ничего такого, за что следовало бы так вознаграждать».
— Когда ты снова приедешь? — тихо спросил Мигель.
У теньма ёкнуло сердце. «Только этого не хватало — уподобиться Латеру. Поманить надеждой и предать».
— Тебе надо забыть меня, — твёрдо сказал Клемент. — Лучше дружи с тем, кто сказал тебе, почему нельзя бить женщин.
— Диего прогнал его. И Гюнтера прогнал. Они больше никогда не приедут. Но ты ведь не батрак, ты мой дядя. Ты можешь приехать, когда захочешь. Правда, ты скоро приедешь? — Мигель попытался заглянуть Клементу в глаза.
— Нет. — Клемент бережно ссадил Мигеля с колен, встал с кресла. — Я уезжаю очень далеко. Навсегда уезжаю.
— Я всё равно буду тебя ждать. Очень-очень сильно ждать! Каждый день!
— Мигель, я…
Мальчик крепко схватил его за одежду.
— Ты мой дядя. Только ты. Я буду ждать, когда ты приедешь. Тогда ты обязательно приедешь!
Клемент убрал его руки.
— Прости. И забудь как можно скорее. Я не приеду. Не смогу. — Клемент пошёл к двери на лётмаршную площадку.
— Я всё равно буду ждать! — закричал вслед Мигель. — Я буду ждать тебя!
Клемент заставил себя не оборачиваться.
«Больше я никогда не покину границы Алмазного Города. Увольнительные можно отбыть и в башне. Пусть Серый капитан делает со мной, что хочет, но в большой мир я отныне не выхожу. Всё, хватит. Пусть я всего лишь тень, но даже у тени есть предел прочности. Мир соткан из боли, предательства и ненависти. Я не хочу его видеть. Я не хочу в нём жить. Всё, что мне надо — спокойно дождаться конца моего срока. К счастью, до него уже недалеко».
У площадки висел рейсовый лётмарш. Клемент по шаткому трапу прошёл в салон, купил у кондуктора билет до космопорта Плимейры. Сел в пассажирское кресло, достал мобильник и отправил в порт эсэмэску, заказал место в ближайшем аэрсе на Маллиарву. Убрал телефон. Взял у кондуктора газету. Но взгляд бездумно и невидяще скользил по строчкам. «Я буду ждать тебя!» — звучало в ушах.
— К утру он забудет меня, — прошептал Клемент. И повторил как заклинание: — Забудет, забудет, забудет. Ведь я случайный эпизод… Тень без имени и без лица.
Но в собственные слова не верилось. Мигель, может быть, и забудет дядю, только вот Клемент никогда не сможет позабыть племянника. Ни доверчивости, с которой Мигель принял никогда не виденного прежде родственника, ни тепла маленького хрупкого тела, ни, тем более, сказанных Мигелем слов.
— Я буду ждать тебя, — тихо повторил Клемент. — Я буду тебя ждать.
* * *Когда Ланмаур Шанвериг вызвал внука к себе в кабинет, у Малугира тревожно сжалось сердце. Рядом с дедом он всегда чувствовал себя виноватым. Не получалось у Малугира быть достойным наследником рода — не хватало ни величия по отношению к низшим, ни почтения к высшим, ни умения подобрать нужные слова и произнести их в наилучшую для этого минуту. Губернатор постоянно пенял внуку как за неуклюжесть и тугодумие, так и за спонтанность поступков.
Малугир осторожно вошёл в домашний кабинет губернатора, поклонился, пожелал деду доброго дня.
— Читай. — Губернатор толкнул по столешнице лист бумаги.
Это оказался контракт, который Малугир заключил позавчера с Элизабет-холл, главным концертным залом округа. Четыре выступления, причём одно сольное. Для начинающего музыканта заключить такой контракт — немалый успех.
Но в верхнем правом углу стояла размашистая резолюция директора «Неустойка выплачена, контракт аннулирован». Датировано решение сегодняшним числом, двадцать седьмым октября.
— Ты хоть представляешь, — зло процедил Ланмаур, — в какую сумму обошлась неустойка? Втрое больше твоего плюгавого гонорара!
Малугир непонимающе смотрел на деда. Не было ни возмущения, ни обиды — одно только бесконечное удивление.
— Дедушка, зачем?
— Ты едва не опозорил родовое имя! Дээрн империи идёт в оркестранты! Такого унижения….
— Но ведь вы не возражали, когда я собирался стать оркестрантом в Алмазном Городе. А ведь там у меня не было ни малейшей надежды на сольные выступления! Тогда как в Элизабет-холл…
— Молчать! — сиплым от ярости голосом прорычал Ланмаур. — Да как в твою безмозглую голову пришла мысль сравнивать императорский двор и какую-то дрянную развлекаловку, в которую, как в общественный сортир, пускают всех подряд, даже грязнокровых плебеев, лишь бы деньги за вход заплатили!
— Но дедушка…
Губернатор швырнул в Малугира настольные часы.
— Не смей меня перебивать! Не смей перечить!
Малугир увернулся, отскочил к двери.
— Стоять! — приказал Ланмаур. — Я не позволял тебе уйти.
— Да, дедушка, — покорно сказал Малугир. — Я слушаю вас, дедушка.
— Я устроил тебя младшим референтом к высокочтимому дээрну Талуйдику Удгайрису, смотрителю Жасминовой террасы.
— Талуйдик Удгайрис? — переспросил Малугир. Имя показалось знакомым. Но придворных более семи тысяч, и поимённо столь малозначащих особей, как смотрители террас, провинциальный аристократ не знал. «Где же я слышал о Талуйдике Удгайрисе? — судорожно вспоминал Малугир. — Совсем недавно слышал».
— Теперь ты сможешь бывать при дворе, — говорил Ланамаур. — Отправляясь на служение, высокочтимый Удгайрис всегда берёт в сопровождающие одного из младших референтов. Добейся, чтобы он удостаивал тебя выбором как можно чаще. В Алмазном Городе держись почтительно и скромно, но будь всегда на виду. Внутридворцовые распорядители должны заметить тебя и взять в штат. И чтобы должность была не ниже десятого ранга!
— А как же мои концерты, дедушка? Ведь я же…
— И думать забудь о таких глупостях! Одно дело, когда молодой джентльмен занимается музыкой в свободное время, скуки ради участвует во всяких там конкурсах, и совсем иная статья, когда наследник высокого рода опускается до того, чтобы сделать бряканье на скрипке профессией. Это оскорбительно для имени и чести!
— Дедушка… — ошеломлённо пролепетал Малугир. — Вы не можете на самом деле так думать. Вы же всегда…
— Замолчи, — с досадой на непонятливость внука велел губернатор. — Да, твоё скрипачество небесполезно. Ты обязательно скажи распорядителям, что умеешь музицировать, сыграй одну или две мелодии. Если представится возможность занять место в оркестре Алмазного Города, глупо отказываться от такой удачи. Но оркестранство годится лишь на самый крайний случай. Должность хранительского референта позволяет надеяться на придворную вакансию получше.
— Дедушка, но ведь я музыкант! Я не хочу ничего другого. Не нужно мне ничего другого!
— Молчать! В первую очередь ты дээрн империи! Ты наследник рода Шанверигов! И ты должен получить придворное звание! В Алмазном Городе служил отец моего прадеда. И с тех пор ни один Шанвериг не был допущен в его пределы. А теперь ты удостоился этой чести. И ты обязан получить там постоянную должность!
— Но я не гожусь в придворные, дедушка! Я слишком глуп для этого и неуклюж. Вы сами постоянно так говорите. И потом — ну чем я буду заниматься в Алмазном Городе? Мне там ничего не интересно. Разве что оркестр… Но это очень слабый вариант карьеры, как вы сами сказали, только на крайний случай. Любой концертный зал, тот же Элизабет-холл даёт гораздо больше возможностей проявить себя.
— Ты что несёшь, погань безмозглая?! Да за такие слова по десятку лет каторги дают! — взъярился Ланмаур, громыхнул кулаками о столешницу. — Паскудник неблагодарный!!! Я из шкуры вон лезу, о твоём будущем забочусь, а ты, гадёныш…
— А я всего лишь хочу, чтобы будущее не сломало мне душу. Иначе как же я смогу в этом будущем быть?
— Хватит с меня твоего вздора! Садись и пиши благодарственное письмо своему господину, высокочтимому дээрну Талуйдику Удгайрису.
Малугир шагнул к референтскому столику, но остановился, посмотрел на деда.
— А ведь вам всё равно, что со мной будет… Моя жизнь для вас ничто. Я всего лишь отмычка. Способ попасть в Алмазный Город… Ведь если при дворе служит наследник, то и глава рода вскоре получит должность… И потому для вас ровным счётом никакого значения не имеет, чем я буду заниматься в Алмазном Городе. Лишь бы звание придворное получить, а всё прочее пусть сгорит синим пламенем. Честь, совесть, чистое имя — вам на них наплевать. Если мне предложат стать экзекутором, вы заставите меня согласиться. Ещё бы, ведь это седьмой ранг! Удача превеликая! Дедушка, — в глазах Малугира дрожали слёзы, — неужели я так вам безразличен, что вы готовы продать меня как мешком с трелгом?
