Андрей Ваон - Чемпионат
Его поздравляли. Как он ни запрещал Лере смотреть матч (поздно, да и пустые волнения ни к чему), она, конечно, не утерпела. И теперь они не могли наговориться.
— Лерусь, давай, спи уже. Завтра дома буду. Чуть-чуть потерпи.
— Да теперь тебе проходу не дадут.
— Это мы ещё посмотрим, кто там, чего мне не даст. Сейчас мы немножко освоимся и будем поувереннее играть. Всё, спи давай.
Несмотря на внешнее спокойствие, Юра был взбудоражен. Как ни давил он в себе внутренний восторг и гордость, мысленное самолюбование постоянно выпирало. «Как бы так не зазведиться. Сейчас ведь ещё и дифирамбы начнут петь», — подумал и сразу нахмурился.
— Ты что же это, Юра, мрачный? — удивился подошедший Ларионов.
— Да вот думаю, как бы психологически устоять. Уверен, что в Москве уже вакханалия началась.
— О-о… Не переживай, я вот в твоей устойчивости уверен. Пропустишь мимо ушей и будешь стремиться к новым свершениям. А ребята… а для ребят ты пример — ты не будешь слушать медные трубы, и они будут устойчивы. И потом, это ж надо быть совсем желторотиком, чтобы после одного матча, да ещё и ничьей с ума посходить от радости. Журналюги? Да чёрт с ними. Они пусть поют, а мы пока поработаем.
— Ну, всё равно, меня лично переполняет какая-никакая, а эйфория. А ведь я осознаю, что надо работать вновь, а это скинуть в прошлое и шагнуть дальше. И непростым это кажется.
— Вот! Вот! Это же и есть прогресс личности. Развивайся, переключайся. Юр, если бы я не был в тебе уверен, я бы не стал так откровенничать. Искал бы рычаги и инструменты. А я знаю, что тебя лишь подправлять надо. И надеюсь, что с ребятами как раз ты мне будешь помогать управляться. А результат всё-таки неплохой, а ты сыграл замечательно, — поддел тренер в конце своего лучшего игрока.
— Олег Иванович! — возмутился Юра.
— Молчу, молчу, — Ларионов улыбался. — Так, ребятки, сейчас в гостиницу, ужинаем, спать, а в середине ночи в аэропорт. Домой пора. В понедельник полдня выходной, во второй половине на восстановительную тренировку прошу. Все были молодцы, в понедельник же и небольшой разбор. А в целом спасибо!
В самолёте Юра уже отошёл от своих восторгов, куда больше его заботила встреча с женой. Он почувствовал, что дико соскучился.
Опасения, что шумиха вокруг первого успеха будет значительная, вроде бы развеялись в аэропорту. Никто не встречал, случайные болельщики лишь робко поздравляли и брали автографы. Однако Тимур был тут как тут (не смог поехать в Аргентину с командой) с радостной улыбкой сказал:
— Ой, парни, шухеру вы ту понаделали. Телефоны лучше отключайте. На интервью соглашайтесь, но много не болтайте. Звёздную пыль стряхивайте почаще. В общем, добро пожаловать, и скорее отдыхать. До завтра. Так я понимаю, Олег? — спросил он у Ларионова. Тот согласно кивнул.
Все были измотаны долгой дорогой. К тому же вечерело, и все хотели скорее по домам. Большинству было не до приставаний журналистов. Бобров вообще не думал ни о чём, кроме Леры.
Она его ждала. Ждала цветущая и свежая.
— Ты как будто из санатория. Румяная, — радовался жене Юра.
— Юрка, ну а где я? И, вообще, здравствуй, — она обняла его не по-женски крепко.
— Привет, милая, — он неуклюже ткнулся ей в ухо. — Что и обед есть? — он потянул носом вкусные запахи.
— Скорее, ужин.
— Не жена, а мечта! Как там наш карапуз? — Юра прильнул к слегка округлившемуся животу Леры.
— Не знаю, как он, а я хочу есть всё время. При этом совершенно замечательно себя чувствую и вовсе не боюсь потолстеть или подурнеть.
— Ты хорошеешь день ото дня.
— Ой, какая грубая лесть. Ладно, дуй в душ, и пойдём есть. Ты-то сам выглядишь не очень хорошо. А у тебя теперь звёздная жизнь начнётся, силы потребуются. Не знаю, как тебя, а меня чуть ли не с ночи уже задолбили просьбами «сказать пару слов». Всё отключила поэтому.
— Как-нибудь утрясётся.
Уже в постели, он, убаюканный усталостью и тёплой близостью любимой, быстро уснул, оставив все свои тревоги на следующий день.
* * *— И что ж получается? Хазары у тебя откровенная мразь, а русские, как всегда, всех спасли? — Ганжа привычно растёкся в кресле, поедая остатки пирожных.
— Я понимаю твои беспокойства. С такой-то подозрительной фамилией, — засмеялся Юра. Он мурыжил Леру и Сергея уже два с лишним часа. Несмотря на занудность материала, его слушали внимательно, и никто даже не заснул.
— У меня как раз фамилия — какая надо фамилия. Намёки ваши отвергаю, а южнорусскость свою признаю. Так что хазары твои мне как раз интересны. Всё же вот непонятен момент — вроде крепла Русь, объединяясь. Но тут раз — хазары вдруг растеклись крепкой смолой, пограничные области припахивая. Считай, русичей прогнули, ещё и на Византию натравливали, с коими у нас тогда скорее дружеские отношения налаживались. И потом — бац! Святослав всех разгромил. Вот непонятны мне эти два момента — сначала каганат вдруг омощнел неожиданно, затем Русь стала крепнуть резко. И всё это в какие-то две-три сотни лет.
— Так для историков эти моменты не прозрачны. Толкований и версий много. Только я не на это упор-то делал.
— Да твои намёки и параллели понятны. Не совсем тут тугоумные сидят. Мол, вот был сложный момент (один из многих) у нашего народа, дробили и притесняли, провоцировали и топтали. Ан нет, находился лидер, шли вперёд, да возрождались, — досадливо отмахнулся Сергей. Юра, довольный, закивал. — Только вот я как-то не согласный с этим банальностями «история повторяется» и всякими там теориями «витков». Больше тебе скажу, моделируем мы это давно, занятие для вычислительной техники это старое и, можно сказать, привычное. Чуть ли не хобби у каждого сто́ящего программиста — экстраполировать прошлое в менее прошлое, настоящее и будущее, само собой.
— Ой, что же там напрогнозировали, интересно? — начал ёрничать Юра.
— Погоди, умник, не перебивай. Так вот, что оказалось: если оперировать алгоритмами… э-э-э… ну, назовём их «всё повторяется», то враки сплошные получается.
— Какие ещё враки, ежели будущее?
— Да простые. По событиям, скажем, с тысячного года нашей эры по полуторатысячный строим историю на век вперёд.
— И что?
— Да ничего. Ничего похожего на то, что нам известно не получается.
— Так может, алгоритмы неправильные?
— Что значит «неправильные»? Мы же толкуем про пресловутую «повторяемость» истории. В том-то и дело, что похожесть выдают совсем другие методы. Но это совсем другая история. Да и потом, сейчас мы её же сами пишем. В том числе и исходя из прошлого. А твои эти экивоки — это пережитки прошлого.
Юра сделался задумчив, получив отповедь от друга.
— Вот, Серёжа, не имеешь ты чуткой натуры и вечно рвёшь тонкие Юркины струны, — Лера запустила пальцы в Юрину шевелюру.
— Лерк, если бы не я, он бы совершенно улетел в грёзы свои. Или в эту игрушку детскую, — Ганжа усмехнулся, кивнув на геоноут.
— Ладно, воспитатели мои. Надежда и опора… Скажите лучше, что там слышно про гнев «верховодителей наших», — Юра покивал куда-то наверх.
— А хана вам придёт. Если мы не активизируемся. Уже там и нота изготовлена. Мол, за дискриминацию и нарушения спортивного принципа. Ну, да, я сам ржал, — заметив отвисшую челюсть Юры, сказал Ганжа. — Погоди материться. Как будто ты в забвении эти годы лежал. В корне их концепцию «развития футбола» подрываете вот такими матчами, понимаешь? А зрители, они ещё здесь не до конца окуклились в эту сторону или вот эти братья ваши, «ЮАР». А так-то зритель — ему panem et circenses. Ваш этот воздушный футбол без люденовской мощи и жестокости уже мало интересен. Если бы только от руководства Чемпионатом было недовольство. Сразу же после окончания игры весь Интернет (ну, не то чтобы весь — матч смотрели, да не очень много, но всё же) кишел возмущениями, зритель брызгал слюной, отпускал сарказмы и пренебрежительно кривил губу.
— Это вот что же, так быстро возбудились все на эту толкотню и бойню? — Юра как будто не был сам участником футбола последние десять лет.
— Лер, вот погляди на него… Удивляюсь я тебе, Юрец, — ты что ж думал, что вот эти блевотные чёрные газоны, эти драки до крови регулярные, людены, похожие на гладиаторов, это вот всё — что, думаешь, в противовес болельщицкому интересу делается?
— Ну, как… Мне казалось, что такое низкопробное зрелище нишу свою найдёт. Больше того, конечно, я не сомневался, что людей гораздо проще спускать с какого-никакого уровня, чем тянуть вверх. Только ведь и мой расчёт на то, что футбол, пусть даже в самом изысканном исполнении — не драмтеатр (ну, за редким исключением), но сюжет и какое-то изящество в нём может быть. Поэтому тоже народу, мне казалось, должно нравиться. Опять же, если это свои же парни, то дополнительный интерес. А тут, оказывается, что они с лёгкость променяли какое-никакое зрелище на совсем уж болотную возню, лишь бы мочилова было побольше? Так ведь хватает другого «спорта» — и полигоны эти бесконечные (сам и играй), и бои стенка на стенку, и без правил. До прямого гладиаторства пока не дошли, но дело времени…
